твои, чтобы ты хорошо жил на земле, которую даровал тебе Господь, Бог твой» (Исх 20:12).
Пятый закон требует от детей уважения, покорности и послушания по отношению к родителям. Эта заповедь говорит, чтобы дети стали для родителей утешением и помощью в преклонных годах. Что мы знаем о родителях Желткова? Почти ничего. Но знаем, что гранатовый браслет принадлежал его прабабке, а «последняя, по времени, его носила покойная матушка». У него есть брат, жизнью которого едва ли он интересовался: кроме княгини Веры, ему никто не нужен. Тем не менее об отношении героя к своим родителям мы можем узнать по его делам. Христос говорит: «Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные» (Мф 7:15). Безусловно, здесь речь идёт не только о лжепророках, но и о каждом двуличном человеке. В рассказе хозяйки квартиры Желтков как раз представлен волком в овечьей шкуре. «Если бы вы знали, что это был за чудный человек, пани, – говорит она княгине Вере. – Восемь лет я его держала на квартире, и он казался мне совсем не квартирантом, а родным сыном». Обратите внимание на слово «казался». Желтков был с ней вежлив, ничем не досаждал пожилую женщину, вот поэтому и казался хорошим человеком. Но «по плодам» (Мф 7:20) узнаётся дерево, а человек – по делам своим. Что такое гранатовый браслет? Семейная реликвия. Драгоценная вещь, свято хранимая как память о прошлом. Гранатовый браслет носила прабабушка, бабушка и мать, а он искромсал его, заменив серебро дутым золотом низкой пробы, и… отправил незнакомой женщине, а когда она не приняла подарок и вернула ему, оставил у квартирной хозяйки. Семейная реликвия – это скрепа, которая соединяет все поколения, прошлое, настоящее и будущее и не даёт им рассыпаться. Разве так поступает сын, уважающий семейные традиции? Он разрешает княгине «выбросить браслет или подарить его кому-нибудь», называет семейную реликвию «смешной игрушкой», «дурацким браслетом» и «очень стыдится и мысленно краснеет» за него. Сыновний долг – сохранить семейную реликвию. Желтков вполне мог передать гранатовый браслет родному брату, но он этого не сделал, проявив тем самым неуважение к родителям.
Нам удалось доказать, что Желтков грубо нарушает все десять заповедей, но мало кто замечает это именно из-за того, что автор точно так же, как славка бросается на землю, трепеща крылышками, нарочно с трудом продвигается в траве прочь от гнезда, чтобы спасти птенцов от лисицы, точно так же отводит читателя в сторону, чтобы он научился думать самостоятельно.
О названии рассказа.
Рассказ А. И. Куприна называется «Гранатовый браслет». Когда «проницательные» читатели и критики пишут о смысле названия, они заостряют наше внимание на камушках, якобы символизирующих трагическую, но настоящую любовь, которую испытывает Желтков. Слишком простое толкование. Для того чтобы понять смысл названия, нужно проследить историю браслета. Продолжим мысли, высказанные в конце четвертой части статьи. Хотя камушки переставлены на новый браслет, они всё равно считаются бывшими в употреблении и поэтому содержат в себе неизвестную энергетику прежних хозяев. Кому же хочется не только получать, но и носить подержанную вещь? К тому же гранатовый браслет носили женщины среднего сословия, а княгиня Вера Николаевна по статусу достойна хотя бы рубинового браслета, вот почему оскорблённый брат княгини называет гранатовый браслет «чудовищной поповской штучкой», «идиотским браслетом». Серебряный браслет как семейная реликвия был оберегом рода Желтковых, а теперь он фактически украден, переделан и поэтому превращён в символ разрушения, разлада и разъединения. Он был символом добра, а теперь в руках грешного (по всем десяти заповедям) человека стал символом зла, предметом чёрной силы. Ведь не зря Желтков заменил серебро золотом. Серебряной пулей убивают вампиров, нечистая сила боится серебра, а золото не так опасно для неё. Возьми этот страшный подарок княгиня Вера, её душой овладел бы отец лжи. Что же происходит дальше с гранатовым браслетом? Слава Богу, он возвращён опять дарителю, но браслет уже приобрёл такую негативную силу, что Желтков сам боится этого предмета и хочет избавиться от него. Не просто избавиться, а хитро преподнести его какому-нибудь слабому человеку. Пусть и этот человек попадёт под влияние сатаны. Каким образом? Боясь Божьей кары, герой не сам вешает браслет на «изображение матки боски», а поручает это страшное дело хозяйке квартиры. И будет висеть сатанинская вещь на иконе Божьей Матери!
Таким образом, название рассказа, постепенно теряя первоначальное значение, приобретает зловещий характер, новое значение, сатанинское, направленное на разрушение любви. В первую очередь любви к Богу.
«Любовь должна быть трагедией»? «Величайшей тайной в мире!»?
Поиски источника аносовского постулата с точки зрения православия выеденного яйца не стоят. Даже с точки зрения атеиста любовь должна быть не трагедией, а таким светлым чувством, которое приносит людям радость. Если бы любовь была трагедией, на планете исчезли бы семьи, мужчины и женщины возненавидели бы друг друга. А с точки зрения верующего? Мы уже выяснили, что «любовь есть исполнение закона». Вдумайтесь, господа: исполнение законов Бога генерал Аносов объявляет трагедией! Кто этого хочет, кроме Аносова? Конечно же, в этом заинтересован дьявол – отец лжи. Любой читатель скажет, что любовь может (а не должна) быть трагедией, если на пути этой любви возникнут препятствия («Ромео и Джульетта» Шекспира, «Бедная Лиза» Н. М. Карамзина, «Нарспи» К. В. Иванова и т.п.).
Следующая аксиома, выдвинутая генералом, – это тайна любви. По его мнению, «любовь должна быть величайшей тайной в мире». Читатель интуитивно чувствует: что-то здесь не так, потому что знает множество семей, в которых супруги живут в любви и согласии и умирают, как говорится, в один день. Такие счастливые пары ни от кого не скрывают, каким образом им удаётся жить в гармонии. Такая «величайшая тайна любви» нужна Диким и Кабанихам, за высокими заборами которых творится что-то страшное и мерзкое, а начинается она опять-таки с дьявола. Именно сатане выгодно сохранять трагедию «любви» в тайне, чтобы никто из людей не знал его и не догадывался о ней, но «нет ничего тайного, что не сделалось бы явным, и ничего не бывает потаенного, что не вышло бы наружу» (Мк 4:22). Многие исследователи творчества Куприна постулат Аносова приписывают и автору рассказа. Неужели православный писатель, хорошо знавший церковную службу, усмотрел, как и генерал Аносов, в преследовании Желтковым невинной женщины великую любовь? Если скажем «да», то этот рассказ превращается в грубый фарс, в неудачное произведение.
Ещё две истории идеальной любви.
«Настоящей, святой, чистой, вечной, неземной любовью» интересуется и Людмила Львовна, о «бескорыстной, самоотверженной, не ждущей награды любви, которая сильнее смерти, о такой любви, для которой совершить любой подвиг, отдать жизнь, пойти на мучение — вовсе не труд, а одна радость», говорит и Яков Михайлович Аносов. В качестве примера он рассказывает княгине Вере Николаевне две истории о настоящей любви.
Первый случай произошёл с молодым прапорщиком, который ни с того ни с сего влюбился в «костлявую, рыжую, длинную, худущую, ротастую, старую морфинистку – жену полкового командира» – и стал её любовником, слугой, рабом. Однажды по её приказу он бросился под поезд. И нет человека! Не прапорщик, а манкурт какой-то! История, похожая на историю с Желтковым, отличающаяся некоторыми деталями: в истории с Желтковым княгиня Вера не занимается прелюбодеянием, а в рассказе о прапорщике оба персонажа впадают в этот страшный грех . А ведь, дорогой читатель, прапорщик мог оказаться на месте Желткова, а Желтков – на месте прапорщика! И где же здесь настоящая любовь? Здесь одна сплошная грязь, публичный разврат! И это преподносится как «святая, неземная» любовь? Что происходит в этом рассказе Куприна? Или автор что-то перепутал, написал чушь, или мы, читатели, чего-то не понимаем. Ну нет здесь любви сильнее смерти. И быть не может.
Вторая история связана с любовным треугольником. Боевой капитан, «на которого солдаты богу молились», любил свою молодую жену Лену так сильно, что закрывал глаза на её сексуальные отношения с поручиком Владимиром Вишняковым. И не только терпел его, но и заботился по приказу жены о своём сопернике, всячески оберегал его на войне. Все трое нарушают седьмую заповедь: капитан прелюбодействует, продолжая делить одну постель с женой-проституткой, а прелюбодеяние Лены и Володи и так очевидно. Не нужно выдавать прелюбодеяние за настоящую любовь и воспринимать его как нечто прекрасное.
Что же это такое? Если прикажут, допустим, эти роковые женщины своим воздыхателям ограбить или убить кого-нибудь, Желтковы, «прапорщики», «капитаны», нет сомнений, пойдут на любые преступления. Ради и во имя своего Бога!
Неужели кто-нибудь из читателей видит в этих вставных рассказах настоящую любовь? Конечно же, нет. Они лишь жалкие пародии на «трагическую» любовь чиновника контрольной палаты: автор подсказывает нам таким образом, как нужно воспринимать отношение маленького чиновника к княгине.
Стоит обратить внимание на такой факт: все подобные любовные истории в произведениях русских писателей происходят чаще всего не с молодыми людьми, а с семейными. Возьмём, например, рассказ А. П. Чехова «О любви». Герой произведения размышляет о своём отношении к замужней женщине: «Я признался ей в своей любви, и со жгучей болью в сердце я понял, как ненужно, мелко и как обманчиво было всё то, что нам мешало любить. Я понял, что когда любишь, то в своих рассуждениях об этой любви нужно исходить от высшего, от более важного, чем счастье или несчастье, грех или добродетель в их ходячем смысле, или не нужно рассуждать вовсе». Такова позиция Чехова? Получается, что есть «высшее, более важное», чем заповеди Христа. Иначе говоря, куй железо, пока горячо, или «не пропускай того, что плывёт в руки». То же самое в рассказе И. А. Бунина «Кавказ», где демонстрируется откровенное прелюбодеяние с трагическим исходом. Оба произведения, кстати, входят в школьные программы.
Прелюбодеяние не может быть сильнее смерти.
Не убедил? Тогда нарисуем живую картину: Желтков познакомился с командиром полка и полюбил его жену, «костлявую, рыжую, длинную, худущую, ротастую, старую Мессалину (проститутку)-морфинистку, так сильно полюбил, что по её приказу бросился под поезд. Представьте себе и другую картину: Желтков в шкуре капитана, жена-проститутка, ненаглядная Леночка со своим любовником Володей. «Кажется, трудно отрадней картину нарисовать, генерал?..» – скажем словами Н. А. Некрасова и Аносову, и современным читателям. Что? И теперь будете стоять на своём, утверждая, что и в этих случаях вы видите возвышенную любовь? Нет, Мессалины Леночки – это не лягушки, которые превращаются в царевну, а безобразные жабы, и Желтков отнюдь не Иван-царевич.
В образе княгини Веры Желтков любит не её, а свою мечту. Вспомним легенду Куприна «Аль-Исса» (1894). Сын знатного раджи Аль-Исса
