утопающая за спасительный берег.
Он млел, чувствуя тепло её нежного тела, искоса бросая взгляды на красивое личико девушки.
Жила она в огромном четырёхэтажном кирпичном доме. У подъезда остановилась, смущённо потупившись:
- Не знаю даже, как вас благодарить. Если бы не вы, то я не знаю, что со мной тот негодяй сделал! Вы такой смелый, добрый, великодушный. Настоящий джентльмен. Большое, большое спасибо! Вы спасли меня, этого я никогда не забуду. Никогда!
- Это слишком громко сказано – спас. Вы сами спасли себя смелыми действиями, своим сопротивлением и тем, что сумели убежать от негодяя. Даже ударили его. А некоторые вообще боятся сопротивляться. Так что спасение – ваша заслуга. Я же только напугал его. Если он вообще меня видел, а может быть, что он бросился наутёк сразу после вашего крика. Так что не преувеличивайте мою помощь. Я обязан был прийти вам на помощь, я же полицейский, - скромно ответил Жак. – Простите, но я так и не знаю, как вас звать?
- Анни. Анни Митчелл.
- А я Жак. Жак Рюэ.
- Очень хорошие у вас имя и фамилия, - похвалила девушка.
- Это не моя заслуга – родителей.
Жак знал, что пора прощаться и уходить, но расстаться с такой милой девушкой было выше его сил. Сам удивившись своей смелости, сказал:
- А вы не угостите меня чаем?
Девушка кивнула сразу, без раздумий, покрывшись румянцем, чем окончательно умилила Жака. Ответила совсем тихо:
- Конечно. Пожалуйста, заходите.
Анни жила в скромной, но чистой и аккуратной квартирке.
Поставила греться чайник. Жак присел на стул, не зная, как продолжить разговор.
- Может, вам налить чего-нибудь выпить? – предложила девушка. – У меня есть виски.
- Налейте, Анни.
Уже после первой порции у него зашумело в голове. Жак удивился: никогда ещё спиртное не действовало на него столь сильно. Почему? Наверное, от необычной обстановки и близости красивой девушки.
После второй порции окончательно осмелел, привлёк к себе и обнял Анни. Она покорно положила голову на его грудь. Жак принялся целовать её, потом взялся за пояс, но девушка остановила:
- Пожалуйста, не надо. Мне нужно привыкнуть к вам. Я не могу так сразу. Простите, вы мне нравитесь, но… Не сегодня. Пожалуйста!
Жак безропотно последовал просьбе, ограничившись поцелуями…
+ + +
Захотев порадовать девушку, Жак повёл её в дорогой ресторан и переоценил свои возможности, заказав слишком шикарный ужин. На него ушли почти все наличные деньги. Теперь их оставалось лишь на сигареты. Инспектор задумался: что делать? Можно было попросить у родителей, но представил себе суровое лицо отца и отказался от этой мысли. Решил занять у Джуна, который всегда был с деньгами.
Зашёл в его кабинет.
Джун оказался занятым – допрашивал девицу с размалёванным лицом и ярко-рыжими волосами. При виде Жака она сверкнула глазами и отвернулась. «С какой ненавистью посмотрела, - отметил про себя Жак. – Видимо, мы с ней где-то уже встречались. При обстоятельствах, которые не ахти как приятно ей вспоминать. Только – где и когда?»
Джун приподнял брови:
- Я тебе нужен?
- Не очень срочно. Когда освободишься, зайди ко мне.
Уходя, инспектор оглянулся на девицу и вновь встретился с её взглядом, в котором были и страх, и неприязнь, и что-то ещё ему непонятное.
Через полчаса Джун пришёл к Жаку.
- Извини, задержался с допросом. Я тебе всё ещё нужен? Зачем?
Жак поведал о своих денежных затруднениях. Джун молча вывернул карманы: в них оказалось тридцать семь долларов с мелочью. Тридцать долларов дал Жаку, остальные оставил себе на такси и газеты.
- Спасибо, Джун. Да, а кого ты допрашивал?
- Проститутка. Формально числится официанткой ресторана «Парадиз». Ты знаешь его клиентуру: предельно богатые клиенты, изысканный стол, имеются отдельные кабинеты и сговорчивые официантки, согласные услужить не только за столом, но и на столе тоже! На диване, да на чём угодно!.. Словом, шикарный ресторан-бордель.
- И что же она сделала? Что устроила?
- Разве правду из таких вытянешь. По какой-то причине у неё случился конфликт со своим клиентом – заместителем директора банка. Облила его горячим супом. А тому нужно было быть после обеда на важном заседании. Вот и раскричался. Шум услышали наши детективы и привели обоих сюда. Он обвинил её в том, что она предлагала ему наркотики. Я был вынужден допросить её. Только этот банкир вскоре опомнился и забрал своё заявление обратно. Да и чепуховое оно, ничем не подтверждается, кроме его слов. Видимо, сам испугался огласки. Сгоряча заявление сделал. Поостыл, сообразил, что ему же будет хуже. Она, понятно, всё отрицает. Зря время потерял.
- Как её звать?
- Сейчас гляну, у меня записано. Ага, нашёл! Запомни или запиши: Хелен Бауэр. А что? Чем она тебя так заинтересовала?
- Мне показалось, что я её где-то раньше видел.
- Действительно встречался с нею?
Жак подумал и покачал головой:
- Никак не могу вспомнить. Наверное, где-то мельком видел, потому и не запомнилась.
Джун усмехнулся:
- Видел «где-то мельком»? А более тесного знакомства не имел? Она же фактически проститутка. Могла «где-то мельком» обслужить и тебя.
Жак покачал головой:
- До этого точно не дошло, иначе бы я её знал. Тут что-то другое…
4. Фотографическая память садовника
- Быстрее в машину! – с порога крикнул инспектору Иан Ферфокс. – Убийство в загородном доме!
Уже в дороге добавил:
- Убит наш старый знакомый – Симон Зайдель!
Жак ахнул:
- Не может быть!
- Так нам сообщили. Скоро увидим всё своими глазами...
У въездных ворот их встретил седовласый старик с красным морщинистым лицом.
- Это я звонил вам, - сказал он. – Меня зовут Ларри Хилл. Я исполняю обязанности садовника и сторожа. Никогда не думал, что такое случится.
- Где труп? – спросил лейтенант.
- В доме. Я ничего не трогал. Знаю, что в таких случаях даже прикасаться ни к чему нельзя! Во всех детективах об этом пишут, а я люблю их читать… - Старик поглядел на инспектора, и его лицо расплылось в улыбке: - Кого я вижу – да это же Жак Рюэ!
Тот недоумённо поглядел на него.
- Не узнаёте? Так ведь мы жили в одном доме! Лет пятнадцать назад. Тогда вы были совсем маленьким. Навряд ли вы запомнили меня, ведь я прожил там всего несколько месяцев.
- Извините, но я действительно не помню. А вы меня запомнили? Да ещё так хорошо, что узнали уже взрослым? – в голосе Жака сквозило недоверие.
Ларри Хилл осклабился:
- Такая уж у меня особенность – посмотрю, как сфотографирую. Запоминаю на всю жизнь. Думал, с возрастом память ослабеет, но нет, всё такая же крепкая, не меняется.
- Значит, у вас, мистер Хилл, фотографическая память? – с интересом поглядел на сторожа Иан Ферфокс. – Это очень даже интересно…
Лейтенант замолчал, так как зашёл в дом. В большом зале за столом сидел человек. Не сразу бросалось в глаза, что он привязан к стулу разрезанными надвое вдоль кухонными полотенцами. На рубашке в области сердца три пулевых ранения. Было видно, что человек мёртв.
Фотограф заснял на видеокамеру обстановку комнаты. Эксперт приступил к осмотру.
- Это ваш хозяин, мистер Симон Зайдель?
- Да, он самый, - старик перекрестился. – Упокой боже его душу!
- Он часто здесь бывал?
- Как считать. Когда раз-два за неделю, а когда – ни разу.
- Что он здесь делал?
- Порой работал, иногда привозил друзей или семью, а иногда…
- Бывали и женщины?
- Бывали. Чего скрывать: бывали. И нередко. Раньше бы не сказал о хозяине и слова дурного, а теперь нельзя молчать, раз умер. Так я это понимаю. С древности идут слова: «О мёртвых или хорошо, или ничего, кроме правды».
- А на этот раз как было дело?
- Вчера вечером он привёз одну. Я в саду копался, они меня не заметили, а я за куст присел. Мистер Зайдель не любит… вернее, уже не любил, когда в такие моменты я оказываюсь на его пути. Так что я сразу же ушёл. Недалеко живу. Если когда нужно, то меня можно вызвать. Это нетрудно. Всегда так поступал.
- Вы говорили, что у вас отличная память. Как выглядит эта женщина?
- Молодая, очень молодая. Думаю, близко к тридцати годам, самое меньшее - годков двадцать пять или двадцать семь. С косметикой трудно судить верно. Наверно, ошибся в ту или иную сторону на несколько лет. Скорее в большую сторону. Издали глядел. Мельком. Да и сильно была накрашена. Сейчас они все заштукатурены. Из-за этого обман зрения выходит.
- А что вы, мистер Хилл, скажете насчёт её внешности? Какая она из себя?
- Смазливая, конечно. Стройная. Волосы светлые, но не очень. Вроде светлого каштана. У меня дома такой под окном растёт. Платье свободное, синенькое с белыми крапинками.
- А нос, глаза? Что-нибудь характерное запомнили?
- Насчёт характера ничего сказать не могу, и про нос, глаза – тоже. Далеко была, да я и не вглядывался, сразу пригнулся за куст. Спрятался. За ним и сидел, пока в дом не зашли. После поспешил к себе домой.
- А как вы обнаружили его? – лейтенант показал на труп.
- Утром. Пришёл, хотел свою работу доделать. Гляжу: автомашины хозяина нет, а дверь в дом почему-то приоткрыта. Затем позвал его. Никто не откликнулся. Ну, я вошёл и увидел всё это. Чуть глаза на лоб не вылезли. Попятился было, но опамятовался, вернулся и позвонил вам.
- Выходит, неизвестная уехала на автомашине вашего хозяина?
- Они на ней приехали вместе. Он привёз. Ежели нет автомобиля, тогда, выходит, она им и воспользовалась. Только я не видел и не слышал. Хотя ночью выходил, смотрел на всякий на случай, свет в окне горел. Ну, думаю, мистер Зайдель развлекается. А он вон что! Эх, ма!..
Поговорив ещё с садовником, Иан Ферфокс принялся осматривать комнату. Дорогая мебель, ковры, телевизор и ноутбук. На стенах зеркала, картины. Покойный не был чужд искусству. На столе перед покойным лежали папки из тиснённой кожи, листки бумаги, авторучка с золотым пером и диктофон. «Странный набор», - удивился лейтенант.
Позже он удивился ещё сильнее, когда познакомился с содержимым папок и прослушал запись на ленте диктофона. Их словно бы специально выложили для полиции! В папках находились документы и тайные счета, которые раскрывали многочисленные аферы мистера Зайделя. Главной из них была торговля наркотиками. Там фигурировали фамилии людей, считающихся в обществе весьма респектабельными гражданами. На ленте диктофона оказались переговоры Зайделя со своими сообщниками.
- А вот это место тебе, Жак, будет послушать особенно интересно. – Иан Ферфокс нажал клавишу и зазвучал чуть хрипловатый голос Зайделя: «Это крупная для нас неудача! Потеряно двадцать килограммов товара! Правда, могло быть и куда хуже, не предупреди нас в последний момент Янус. Полиция могла задержать Чавеко, а он бы запираться не стал – слабак! Мы едва успели сие предотвратить…»
- Вот почему мы оплошали в порту, преступников предупредил Янус. Жаль, что нам неизвестно, кто это такой, очень жаль! По всей видимости, он работает в нашей системе, в полиции. Как ни печально, но приходится это признавать.
- Какой же подонок мог пойти на такое? – в негодовании сжал кулаки Жак.
- Пока неизвестно, но рано или поздно узнаем. Непременно узнаем!..
+ + +
Второе письмо неизвестного анонима адресовалось не просто в городское отделение полиции, а лично Жаку Рюэ. Содержание было предельно коротким, видно, лень было подыскивать нужные слова или отдельные буквы, вырезать из газеты, чтобы составить текст. Он гласил: «Ул. Маринер, д. 16, кв. 8. Ривера Сорос: подручный
