Старый Ёжик Ильич, решил передохнуть — ноша тяжёлая, а годы уже не те. Он положил корзинку с грушей-дичкой на землю и сам уселся рядом. Убедившись, что яблоки на иглах никуда не денутся, достал вейп, такой же старый, как он сам, Ильич затянулся и выпустил густой пар ванильно-клубничного аромата.
То ли на запах, то ли на просто так тут же нарисовался Зайчик Побегайчик. Все его так звали, а он требовал, чтобы к нему обращались Зайка Побегайка. Он давно уже принимал препараты, стоял в очереди на операцию. Лесу, естественно, все эти пожелания были по барабану, и его обитатели по-прежнему звали зайца Побегайчик. А как его звать, если он заяц?! И разговаривает басом. Пусть заячьим, но басом. В лучшем случае кто-нибудь говорил "оно" и "Побегайло".
— Ильич, — обратилось оно к ежу, — вот скажи мне, зачем тебе столько яблок и груш?
— Так все же знают, э-э-э… — ежик думал, как обратиться к Побегайчику и решил, что сейчас лучше никак, — что у меня лучший кальвадос и коньяк во всех соседних лесах. А мухоморовке во всём мире равных нет, но это на любителя.
— Какой коньяк в нашем заштатном лесу может быть?! — заорало Побегайло, — Все знают, что для коньяка необходимо, чтобы рядом хранцуз сидел!
— А зачем хранцуз нужен, знаешь? — Ёжик затушил вейп и достал трубку. Набил её табаком с ванильно-клубничным ароматом, поджёг, затянулся… Совсем другое дело! Добрый табак! Знатный табак! — Так вот, хранцуз сидит рядом и пробку из дубовой коры держит в самогоне. Это я и без него могу, слава Богу, коры дубовой в нашем лесу достаточно. И я не держу её рукой в самогоне, а просто бросаю в кальвадос первой гонки. Все сказали об уникальном вкусе моего коньяка — всё же натуральное, своё! И хранцузскими пальцами не пхнёт. Он нашим лесом пахнет...
— Ой, такое скажешь, — не унималось Побегайло, — а чего же Далёкое Залесье не покупает твой коньяк?
— Ещё как покупает! — сказал Ильич, — Это я не продаю. Они мне за мой коньяк бумажки дают, говорят, что на них можно купить хоть что, хоть где. А когда я захотел купить у них датчики, трубки разные, сказали, что мне запрещено, я, типа, иголками не вышел и тебя, Побегайло, Побегайкой не зову. И на фига мне это надо?! Я им, значится, первостатейный коньяк, а они мне бумажки, на которые я не могу купить то, что мне надо. То есть бесплатно фактически. Ежу же понятно! Ну я и перестал — у меня честь имеется. Ты со мной, Заяц? Нет? Ну и хорошо, мне пора.
Ильич поднялся, взял свою корзину, посмотрел, не забыл ли чего и пошёл. За ним тянулся ванильно-клубничный аромат.
Хорошо в нашем лесу!
