Тени Эзеля опубл. в альманахе "Подвиг".

волосами, серыми, с искрами в глубине, глазами, ходившую в длинной юбке, цветных блузках,  кожаных сандалиях и с каким-то индийским украшением на груди.
Красавица вышла замуж уже в начале второго курса за искусствоведа из МГУ, в роду которого были сплошь авторы книг и пособий. Катя вышла замуж совсем недавно.
В ответ на слова Хазина Валера  что-то хмыкнул. Хазин внимательно посмотрел на него и хитро прищурился.
- Ученики называют ее Еленой Прекрасной, - продолжал Хазин, - это как раз по вашей части, история, - он засмеялся удачной шутке, - и правда, - Хазин посмотрел куда-то в сторону ворот, -  из-за такой женщины может вспыхнуть война.
Валера принужденно засмеялся.
-Зря смеетесь, молодой человек. Женщина – великая тайна природы, недаром в стране, куда я так и не переехал, по жене определяют национальность. Елена Владимировна в своем деле энтузиастка, классный руководитель восьмого, теперь уже девятого «А». Распустила их страшно.
Валера вспомнил, что среди выделенных ему классов, есть и 9 «А». Это ему было приятно.
- Класс любимчиков и сереньких мышек, продолжал Хазин, - классический образец такого воспитания. Вроде бы, молодая женщина, а, кажется, прошла хорошую советскую школу.
-Говорят, советская школа была неплохой, - сказал Валера, щурясь от солнца.
-Кто вам сказал? Советская школа была казармой. Вы служили?
-Да, я год служил, сразу после института.
-Современная армия – это так, курорт, я в союзе служил.

На крыльцо вышел еще один человек. У него тоже была борода, только больше похожая на дьяконскую, тонкая, длинная и пегая Светлые жидкие волосы затянуты в узел, в руках большой кожаный футляр от какого-то музыкального инструмента. Он посмотрел на высоко стоящее солнце и улыбнулся.
-Тоже экземпляр, - сказал Хазин, - Егор Максимович, географ и этнограф, у нас в школе есть этнографический класс, - Хазин скептически улыбнулся.
-Что это у него?
-Гусли, он всюду с ними таскается, на вечерах в школе поет и сам себе аккомпанирует, да и дети из его ансамбля все время выступают с разными номерами. Его кабинет набит всякой всячиной:  какими-то лаптями, туесками, берестяными изделиями, оберегами. Он во все это верит, ездит куда-то  на их радения. Жуть страшная.
-Как же он работает в школе? – удивился Валера.
-Нормально, сейчас это все оказалось востребовано. Родители довольны.
-Валерий Александрович! - к новому историку быстро шла директор, Екатерина Павловна.
-Вот, - снова скривился скептически Хазин, -  к вам уже Екатерина Великая спешит, сейчас озадачит.
В это время  Елена Владимировна быстро пробежала мимо Валеры по лестнице в школу.
Курнаков  отметил ее грациозную легкость. А она, поднимаясь по лестнице, повернулась и улыбнулась ему, как старому знакомому.

Курнакову сумели  выделить кабинет на третьем этаже, посредине коридора, историю он делил с вечно простуженной Ингой Петровной – женщиной неопределенного возраста с незапоминающимся лицом.







Глава 3
Список

-Алибасова.
-Валерий Александрович, у нее экзамен в музыкалке.
-Белецкая.
- Я. - Лиза Белецкая красится, наверное, с пятого класса. Глаза обведены,  волосы медно-зеленые, губы ярко-красные.
- Белова.
- Я! – звонко, по девичьи,  с желанием покрасоваться. Первая Настя по списку.
-Ветров.
Я! – басом, с хрипом и недовольно.
-Гаврилюк.
- Я – протяжно, музыкально. Классический троечник.
- Громов.
- Тут я, - Громов, как всегда, с фокусами.
-Джафарова.
Молчание.
- Джафарова. Лейла.
- Я,  - говорит, словно не верит, что это она. Живут по временной регистрации, мать убирает двор недалеко от школы, отец на стройке, три брата, еще совсем маленький в прошлом году родился.
-Дымов.
- Я. – Федя Дымов. Валерий Александрович уже уяснил, что в  каждом классе есть свой Федя. Или Вася. Общий любимец, очень добрый мальчик, всегда готов починить парту, подмести пол, притащить стенд. Федя смотрит внимательно, прислушивается, старается понять. Мать у него работала в метро уборщицей, теперь на молочной кухне. Отец по утрам развозит продукты на своей «Газели», потом  целый день мебель от какой-то фирмы.
-Жостова.
Вторая Настя по списку.
В ответ – молчание, в молчании кроется какой-то свой смысл. Зря спросил. Настя Жостова на уроки не ходит уже более трех недель. Ее мама объяснила, что девочка не нашла себя в этом коллективе, коллектив  не может найти ее уже месяц.
-Зайцева.
-Я! – громко, радостно, маленькая, востроносая, не ходит, а мчится, все про всех всегда знает, к ней можно обратиться, если нужно что-то передать всему классу.
-Зарубина.
- Я – Наташа Зарубина слегка наклонила голову, взгляд загадочный, большие, с поволокой, синие глаза. Ходит плавно, смотрит куда-то вдаль.
- Игорьков,
- Я, - это классический шалопай, отец выпивает, где-то шабашит, мать тоже прикладывается, парень неглупый, но делать ничего не хочет.
-Карнаухов.
Я. –Рыжий, вихрастый лопоухий, с вечно удивленным лицом  и открытым ртом, на уроках все время глядит в окно, ничем особо не интересуется, собирается, кажется, в железнодорожный.
-Лесовая.
-Я – рост метр восемьдесят, КМС по плаванию, думает только о спорте, ходит огромными шагами, словно плывет.
- Макаров, Матушкин, Мирзоян…
-Нарецкая.
-Я – Аню Нарецкую немедленно надо принять в МГУ на любой факультет.
- Павлова.
- Валерий Алкександрович, у нее соревнования, межгород.
Занимается тхэквандо, рост не более метра пятидесяти, в школе  еще ни разу не была
-Панфилова.
-Я.  - Стесняется своей фигуры, часто болеет, толстые линзы очков. Четвертая Настя по списку.
-Полянский.
-Я, -  высокий, красивый, похож на известного артиста из вильма «Офицеры», который так любил отец Авдеева, с идеальным пробором светлых волос, акселерат, пловец, тоже КМС, самоуверенный и нагловатый.
-Ребров.
Я – спокойный ответ.  Широкоплечий, спортивного вида Максим Ребров занимается рукопашным боем, кажется, собирается в школу милиции.
-Рубакин.
В ответ молчание. Но вон он, - сидит, на последней парте, улыбается, перед ним нет ни книжки, ни тетради, только деревянный пенал, который он крутит и так, и этак, словно собирается его ремонтировать. Так он будет сидеть сорок пять минут.
-Рубакин.
-А? Что? Я!
- Проснулся! - чья-то реплика слева, от окна, с конца ряда.
- Рубцова.
-Я. - Тихая, молчаливая, Таня Рубцова, дружит только с Джафаровой.
-Скачинский.
- Я.
Аккуратный, всегда в рубашке с галстуком, в очках в тонкой оправе, темноволосый Боря Скачинский  - круглый отличник, при этом увлекается джазом, играет на гитаре, неплохо рисует, разбирается в компьютере. Любимец Хазина.
-Французова.
-Я.
Неля Французова уже давно вне школы. Курит в женском туалете, задерживалась полицией, мать по пять раз бывает на неделе в школе, чаще, чем некоторые учителя. Опять сидит с Белецкой, хотя их каждый раз рассаживают.

-А вы не имеете права делать мне замечание! –  высокая девица на шпильках, не менее одиннадцати сантиметров, в суперкороткой юбке и розовой блузке,  размахивала  руками, в правой руке у нее была – кожаная сумочка. В такую не войдут ни книги, ни тетради, а разве что косметичка, телефон и кошелек. Девица возмущалась тем,  что ей указывала на внешний вид дежурная учительница.  Девица с вызовом смотрела на нее, черноволосую географичку, в цветном платье, с кубачинскими, серебряными, с чернью, браслетами на руках,  закрывшую ей, Французовой,  дорогу в коридор, по которому та спешит попасть на урок. Тут же, воспользовавшись тем, что цветная преподавательница герографии отвлеклась,  под ее рукой  барьер преодолел  девятиклассник Савельев, в огромных, ботинках, а за ним в распахнутой куртке и в мокрых кроссовках Карнаухов.
- Гульнара Фатиховна! Что же вы пропускаете девочек в таком виде? – внезапно появилась Екатерина Павловна.

Тема – Крымская война, - написал Авдеев на доске.
Класс дружно склонился над общими тетрадями.
- Вопрос первый – причины войны. К доске пойдет.
Установилась напряженная тишина. В классе одиноко, как парус в стихотворении Лермонтова, виднелась рука Ани Нарецкой.
-Иди, Нарецкая.
Вздох облегчения, мелкая рябь движения,  некоторая суета на последних партах.
Рубакин меланхолично крутил пенал.
Аня вышла к карте, взяла витую эбонитовую указку и сразу же точно указала Турцию.
-Восточная война, -  Аня смотрела на карту, словно читала ее, - началась по причине  неудачной внешней политики Николая Первого. Министр иностранных дел России Нессельроде не сумел вовремя понять, что Пруссия и Австрия будут соблюдать нейтралитет в случае возникновения войны между Россией и Турцией, а Англия…
Игорьков  уронил линейку и полез под парту с шумом и сопением. Аня, не обращая внимание на то, что половина класса наблюдает действия Игорькова, продолжала рассказывать о вмешательство России в политику Турции. Валерий Александрович быстро подошел к парте Игорькова и поднял линейку.
-Покажи место высадки англичан, - сказал учитель, не поворачиваясь к доске: Нарецкой подсказки не нужны, а вот за классом надо смотреть. Рубакин продолжал крутить в руках пенал, глядя с удивление на собственные действия.
-Это Балаклава, - звонко сказала Нарецкая, -  вот она.
- Ух ты!  - раздалось с парты, на которой сидел Ветров.
Историк решительно  направился к этой парте. Ветров сел так, как сидят на плакатах примерные ученики: взгляд устремлен вперед, руки сложены на парте. Кто-то хихикнул.
Раздался грохот, словно кто-то выстрелил из пистолета в закрытом помещении.
Это Рубакин уронил пенал.


Глава 4
Письмо

В понедельник, после уроков,  Екатерина Великая вызвала к себе нового историка  в кабинет.
- Валерий Александрович, тут пришло письмо от бывшего начальника цеха нашего завода. Вы знаете, завод закрыли, там теперь какое-то ООО. Так вот, этот бывший начальник цеха пишет, что  у них на заводе сохранился кое-какой архив –  наша-то  школа была открыта при заводе, в тридцатые годы. Это очень старая школа.
Валера  кивнул. Этот завод в его семье хорошо знали. На нем когда-то, до войны,  работал  старший брат деда. Загадочная личность. Гриша, как его называли дома – пропал без вести, в сорок втором году. Пропал, выполняя какое-то особое задание, за линией фронта – об этом узнали только после войны, но никаких подробностей никто не сообщил. Писали, обращались – пропал в сорок втором, вот и все.  Обращались и на завод. Там ответили, что по имеющимся документам, работник механосборочного цеха Курнаков Григорий Викторович  направлен по комсомольской путевке в органы Государственной безопасности в 1937 году. Больше о нем никаких сведений не было.

-Вот мы бы хотели вам поручить разобрать этот архив, вы же, несмотря на то, что еще очень молоды, все-таки  историк, должны разбираться в таких делах. А может, что-нибудь и о нашей школе найдется, Да вы почитайте письмо, вот оно.
-Не по интернету?
-Старый человек, нужно понимать.
-Понимаю.
-Очень хорошо. Надо бы съездить к ним, посмотреть этот архив. Сейчас такие вещи опять  востребованы, нужно идти в ногу со временем.
-Понимаю. Я съезжу, адрес-то обратный есть?
-Он написал на конверте адрес завода. Да это недалеко, в конце Летней, справа.
-Я знаю.
-Вот и отлично. Поезжайте.
-А телефон-то он оставил?
-Да, вот его номер.
-Домашний?
-Нет, мобильный.
Валера  взял в руки письмо и вышел.

«Уважаемое руководство школы №41
Пишет вам бывший