безнадежной борьбе, отбивались голыми руками, ложились на землю, прорывались через цепь англичан, чтобы скрыться от них в горах. По полю неслись вопли избиваемых; в припадке отчаяния мужчины и женщины с детьми бросались в Драву и гибли в ее стремительных водах. Многие кончали жизнь, повесившись на сучьях в ближайшем лесу.
В самый разгар борьбы, среди стрельбы, ударов, криков, стонов и причитаний, от аналоя двинулась часть священнослужителей в облачении. Впереди, подняв крест, шел священник Черкашин, провозглашая: "Расступись нечистая сила! Да воскреснет Бог, и да расточатся врази его!" За ним шествовали о. Ардальон Тухольников, о. Шумакон, о. Василий Григорьев, о. Николай Масыч и протодьякон Шишкин.
Увидев шествие, солдаты перестали стрелять, избивать и хватать свои жертвы. Такой заминкой воспользовались многие, уже схваченные, и ускользнули назад в толпу, которая, между тем, повалила лагерное проволочное ограждение, и хлынула назад в бараки. Многие бежали к неказачьим поселениям, где местные жители принялись активно укрывать несчастных.
Казачье Епархиальное управление выслало делегацию к майору Дзвису. Делегаты шли через опустевшую площадь, где лежали трупы убитых, чтобы заявить майору, что никто добровольно не двинется с места, что все протестуют против насильственной акции. Майор отозвал солдат, объявив делегатам, что утром следующего дня репатриация продолжится.
Когда охрана была снята, казачьи семьи стали разбегаться, кто куда смог. Конные и пешие стали уходить в горы или назад в Италию. Части казаков удалось укрыться у соседей, в бараках народов, не подлежавших насильственной выдаче.
Сколько жизней погибло при избиении, точно никто не знает. Неизвестно так же, сколько казаков спаслось.
Утром 2-го июня началась погрузка обезволенных террором людей. Четыре дня десятки поездов с тысячами павших духом, измученных, искалеченных побоями казаков, двинулись на восток в неизвестное, но грозное будущее.
Из захваченных в Лиенце офицеров, по пути в Шпиталь, бежало 17 человек, убито при попытке к бегству - 15, покончило самоубийством - 6, в том числе журналист Тарусский, ген. Силкин, полковники Михайлов и Харламов. Освобождены в Шпитале, кроме трех агентов советской разведки: один офицер, один священник, два чиновника, 12 человек медицинского персонала, из них два профессора, Тихомиров и Вербицкий. Частям Особого назначения при Советской армии передано 2148 офицеров, из числа которых только 1856 были казаками».
- А что же ваш предок, Иван Александрович? – Остался он тогда живым, или нет?
-История умалчивает сей факт, - ответил я. – Во всяком случае, домой Корнилов не вернулся. Ни в числе убитых, ни в числе репатриированных, ни вообще в каком-либо числе он не значился. Сразу же после этих событий жена и друзья принялись его искать. Но все поиски оказались безрезультатными. Более того, много позже, уже в 1955 году, когда Австрия обрела полную самостоятельность как государство, австрийское правительство обращалось к советскому правительству с просьбами пролить хоть какой-нибудь свет относительно личности моего прадеда. Соответствующие советские органы ответили, что интересующий Австрию человек в списках репатриированных не значился и на территорию СССР не поступал. Скорее всего, он был убит еще где-то по дороге в Шпиталь.
- А что стало с генералом Красновым?
- Генерал Краснов в 1946 году был передан англичанами советскому командованию. По приговору Военной коллегии Верховного Суда СССР 17 января 1947 года был повешен в Лефортовской тюрьме в Москве.
