- Скучаю я по ней очень! - говорила она мужу Сергею Петровичу. - Мы по пять раз на дню созваниваемся, а всё не могу наговориться. Как книгу интересную читаю с вечера, а уж светать начинает, и всё оторваться не могу.
Сергея Петровича никогда не был многословен, не водилось за ним и душевности. Строг был, сух, порою суров, на ласку скуп, комплименты совсем не говорил. Цветы дарил два раза в год, подарки случайные тоже не бывали в их доме, а только к празднику и только практичные, в хозяйстве нужные. Романтичным никак нельзя было назвать Сергея Петровича. Хоть для семьи и делал всё от него зависящее, но никогда не было Лидии Николаевны тепло около мужа.
«Зато нужды никогда с ним не знала. - успокаивала себя Лидия Николаевна. - Хозяин какой! Таких поискать! Рукастый, умеет и дом поставить и в доме наладить! А какие теплички он мне сделал! Загляденье!»
Но, таила сама от себя, что в тепличках тех простояла пол весны, выращивая и собирая ранние овощи, что и весны-то толком не видела. Что все наряды только сама себе и покупала, а со дня свадьбы не подарил муж ни единого украшения, ласкового слова или нежного поцелуя.
« А куда мне украшения-то надевать? - заговаривала она свои обиды. - На работу только что? Да и там можно без них!»
Привыкла Лидия Николаевна обходиться без слов поддержки, без сочувствия. Вот и сейчас, рассказывая мужу о подруге, совсем не ждала отзыва или сердечного отклика от него. Сергей Петрович молча кивал в такт её речи, а сам не отрывал взгляд от телевизора. После понимания Верой Львовной всех её забот, дум и надежд, после общения с человеком открытым для восприятия чужой души, больно задевало равнодушие мужа, но Лидия Николаевна крепилась и молчала.
-Знаешь, Ирочка, - рассказывала она дочке о подруге. - У меня даже с мамой не было такого взаимопонимания. Я как саму себя встретила, как-будто родная душа, пережившая и переплакавшая столько же, нашлась в море людском. Так мне с ней приятно и радостно, что словами не передать.
-И чем же она так хороша? - спросила дочь ехидным голосом. - Богатейшим женским опытом в отличии от твоего?
Лидия Николаевна не захотела услышать оскорбления, чуть вспыхнула, но заговорила примирительным тоном:
- Никого у неё нет. Был муж, двадцать семь лет прожили, и сын был, на машине разбился. Всех схоронила. Но душой осталась добра и светла. Не отчаялась в ней любовь к жизни. Я смотрела на неё и сердцем оттаивала. Не было у меня подруги, чтоб с таким участием ко мне отнеслась, чтоб свои беды забыла, а моими прониклась.
- А мы с тобою не подруги? - обиделась Ирочка и огорченно сложила губки уголками вниз. - Вот спасибо, мама, что не даешь в горьком заблуждении пребывать.
- Ирочка, доченька! Что ты такое говоришь! - прижала руки к груди Лидия Николаевна в беспомощном отчаянии непонимания дочери. - Я твоя первая подруженька, а ты моя! Никто и никогда нашу дружбу не поссорит.
Ира хмыкнула и отвела обиженно глаза:
- Тогда не говори мне больше об этой старухе! Я слышать о ней не хочу!
А у Игоря, у сына, про подругу лишь вскользь обмолвилась да и только. Сын в отца пошел, его женская чувствительность раздражала. А невестка мучилась от токсикоза и не до свекрови ей было.
Разделилась Лидия Николаевна надвое. Одна она была та же, что и последние двадцать пять лет: молчаливая трудяга, не переливая, тянущая быт, забывающая себя. Другая же она была мечтательницей, любящей книги, картины, имеющая суждения и мнение о прочитанном и увиденном.
Созванивались подруги чаще в рабочие часы Лидии Николаевны, чтоб не сердить мужа «пустыми разговорами ни о чем». Вера Львовна была на пенсии и её время никак не ограничивало. Говорили обо всем на свете, от рецептов до религии, от уборки до философии. С каждым разговором открывала Лидия Николаевна в себе всё больше и больше интересного, занимательного. Читала книги, смотрела фильмы, что советовала ей Вера Львовна.
Так промелькнул остаток слякотной осени и наступила зима. День за днем приближался Новый год. Большой веселый праздник, в дни которого хочется не думать о грустном, отбросить печальное, забыть горькое, а окружить себя, как разноцветными огоньками гирлянды, теплом друзей, пониманием близких, любовью родных. Лидия Николаевна готовилась к празднику как обычно, не покупая новое платье или косметику, а закупая продукты, прибирая квартиру и так далее. И не только свою квартиру, но и сына с дочкой. И если сын Игорь принимал её работу с некоторой долей извинения, что не может беременная невестка помочь свекрови. То Ирочка требовала мать по первому звонку в помощь себе.
Измотанная и уставшая ничего не хотела Лидия Николаевна в подарок себе на праздник, только бы увидеть Веру Львовна. И подруга поняла её, согласившись приехать. Оставалось дело за малым: уговорить семью принять гостью. Так как праздновать собирались в доме у родителей, то детей уговаривать надо было просто не противиться сидеть за столом с Верой Львовна. Это не самое сложное и оставлено было на потом. Первым делом надо уговорить Сергея Петровича. Однажды после ужина , собрав всю смелость и решимость, Лидия Николаевна заговорила, осторожно и внимательно следя за реакцией мужа:
- Серёженька, помнишь я в Кисловодске с Верой познакомилась?
Сергей Петрович медленно кивнул не сводя взгляда с телевизора:
- Одинокая старуха, что запудрила тебе мозги? Померла что ли?
- Господи! Нет, жива она! - Лидию Николаевну больно резанули слова мужа, но она продолжила мягким голосом. - Я очень скучаю по ней. Тоскую.
- По чужой тётке? Ты нормальная? -муж перевел на неё равнодушный взгляд. - Деньги на билеты можешь взять из своих запасов.- он криво ухмыльнулся и продолжил. - Но, какова мать и жена! Бросает семью ради совершенно посторонней бабки! Ты считаешь нормально так поступать с нами? Где нам по твоему теперь отмечать праздник, с которым ты решила не считаться, в уличном кафе?
Лидия Николаевна почувствовала жар и гулкое биение сердца в ушах, так всегда было, когда поднималось давление, что теперь случалось всё чаще. Она примирительно положила свою руку на его. Но муж стряхнул её и отвернулся к телевизору.
- Я тоскую по ней. - повторила Лидия Николаевна. - Хочу пригласить её на денек к нам в гости. А Новый год прекрасная возможность всем собраться вместе. Что скажешь? Всё ж таки квартира у нас большая, есть где гостью разместить. Был бы мне самый большой подарок встреча с ней! Как бы я порадовалась!
Муж молчал томительно долго. Вернее он просто молчал, но каждая минутка казалась ей мучительно бесконечной. Лидия Николаевна поставила чай, помыла посуду, а муж всё молчал. Уже погасив свет и лежа в постели, она решилась повторить вопрос:
- Пусть подруга моя приедет на праздник. Хорошо?
- Не нужны мне чужие люди в моем доме! - бросил муж, отвернулся к ней спиной и мгновенно уснул.
Она проплакала всю ночь. Страдая, жалея, отчаиваясь. А утром пришел новый день и не глядя на её терзания в душе, требовал сил, энергии и внимания. И Лидия Николаевна опять была хорошим работником, чуткой супругой, заботливой мамой, терпеливой свекровью, улыбчивой тёщей.
«Не изводи себя! - уговаривала её Вера Львовна. - Подумаешь, не увидимся за миской оливье. Там и поговорить не сможем, стесняться будем и молчать. А по телефону никто нам не помешает. Говори сколько хочешь! Я тебя слышу, ты меня тоже. Чего ж ещё? Знаешь, Лидочка, это такой дар судьбы найти близкого человека. Даже так далеко. Но мы, подруженька, есть друг у друга. А бывает, что всю жизнь проживешь, а друзей так и не наживешь!»
Но, Лидия Николаевна не могла успокоиться. Возможно впервые в жизни она бунтовала, восставала и готова была доказывать себя. Но, внешне это никак не проявлялось. Так же молча, так же покорно, так же невозмутимо встречала она и провожала дни, улаживала дела, накрывала на стол, мыла посуду, убирала квартиру, моталась помогать детям, гладила мужу рубашки и отсчитывала минуты супружеского долга.
За празднованием Нового года и Рождества, минули сезонные гендерные праздники, потом был пост и Пасха. Приближался май. Все накопленные разочарования, обиды, все невысказанные претензии и жалобы вылились в безмолвный, но решительный протест:
- Я на майские уеду к Вере дня на три! - сказала она мужу вечером за ужином сдержанным тоном, но без заискивающих ноток. И не дожидаясь его мнения, добавила. - Билеты я взяла уже. Вера меня ждет!
Она ожидала чего угодно, любых слов, любых возражений. Она ожидала даже скандала, упреков, насмешек, обвинений, но то, что последовало на её фразу полностью обескуражило Лидию Николаевну.
- Езжай. - спокойно ответил Сергей Петрович.
- Ты не против? - ещё не веря в происходящее, спросила она. - Уверен?
- Ты ж не навсегда. Три дня всего лишь. - сказал муж.
- И два дня дорога. - забеспокоилась Лидия Николаевна.
- Пять дней. Пять дней не год. - и кивнув ей в подтверждение своих слов, отвернулся к телевизору.
«Вот и хорошо! - обрадовалась известию Вера Львовна. - Лидочка, ты зря так беспечно тратишь нервы на переживания. Сергей Петрович всё же был прав тогда, когда не захотел малознакомую женщину видеть за семейным столом на Новый год. Тут уж ты согласись с ним! Он не против меня, как видишь. Лидочка, приедешь посмотришь, как же божественно цветет мой сад! Голова кругом от аромата! Лепестки с вишни уже облетают, но это смотрится очаровательно! Белый теплый душистый снег весной! Будем сидеть на веранде и пить чай! К твоему приезду зацветут сирень и ландыши. Ни одним французским ароматам не превзойти их! Жду тебя, дорогая моя, жду с нетерпением! Обнимаю!»
[justify]Лидия Николаевна не могла дождаться минуты, когда начнет свой путь к дорогой подруге, поэтому приехала на вокзал гораздо раньше, чем прибыл поезд. Да и вызвавшийся проводить жену Сергей
