К концу августа сильно ослабевшую и осунувшуюся Лидию Николаевну выписали из больницы.
-И пожалуйста, не забывайте, - говорил доктор, внимательно и озабоченно глядя ей в глаза. - Что вы, увы, в группе повышенного риска. Сейчас был тяжелый гипертонический криз, а могло же вылиться в инсульт и кончится парализацией. Я вас не пугаю, но обязан предупредить, второго криза вы без больших последствий не переживете. Берегите себя, Лидия Николаевна.
-Спасибо… Поняла… Да… Спасибо… - рассеянно отвечала она доктору, а сама старалась не думать ни о чем, что ждало её за стенами больницы.
Почти месяц прожила она здесь. Редко навещала дочь, сын и невестка были заняты внучкой, но всё же выкраивали минутку для визита, однажды приходила даже сватья со сватом. Но Сергей Петрович ни разу не позвонил и не узнал о ней.
-Ты, мама, чего на солнцепеке тогда сидела? - упрекала её дочь, -Чего ждала? Вот дождалась, что нагнала себе давление…
-Ирочка, - спокойно отвечала Лидия Николаевна. - Отец сказал, что со мной хочет развестись, разделить имущество и в квартире новая женщина живет уже… - она помолчала и добавила. - Солнце не причем.
-Говорила тебе, надо было ещё в мае с ним мириться, а ты истерики закатывала! - не унималась дочь. - Кого винить в том, что отец так решил… Хотя, мог бы и с нами посоветоваться. Она, конечно, женщина приятная и не виновата в том, что у тебя с отцом так вышло…
-Ты её видела? - насторожилась Лидия Николаевна.
-Да, мальком… - дочь явно что-то не договаривала. - Нет, мама, не мельком. Он нас с ней познакомил в начале июня.
-А развестись предложил в конце июля… - покачала головой Лидия Николаевна. -Ты ж чего не сказала мне ничего?
-Игорь тоже промолчал! - оборонялась дочь.- Можно подумать, что я одна такая!
Лидия Николаевна вздохнула и сказала без эмоций:
-Я устала, Ирочка, спать очень хочется. Иди, наверное, домой, у тебя самой дел по горло… - потом всю ночь не спала и сидела на больничной койке, как изваяние. Старалась успокоить себя, не разнервничаться, не получить повторный приступ.
В день выписки утром моросил легкий дождик, какие обычно бывают в августе в Воронеже. Немного пропахший надвигающейся осенью, хмурый и прохладный, но всё ещё по летнему короткий и легкий. Освеженная листва, уже кое-где подернутая легкой позолотой, приветливо махала Лидии Николаевне, которая в нерешительности стояла на пороге больницы с выпиской на руках.
“Никто не встречает…” - подумалось ей.
Почувствовав волну горя и отчаяния. Лидия Николаевна шагнула с крыльца больницы и свернула в уютный старый сквер, находившийся неподалеку.
“Нельзя нервничать, нельзя нервничать…” -в такт шагам мысленно уговаривала она себя.
Длинные аллеи заросли густым кустарником, а высоко поднявшиеся деревья создавали плотную тень. В сквере никого не было, будний день, почти полдень. У стариков и детей наступил тихий час, а остальные были на работе. Лидия Николаевна долго выхаживала свою боль. Спешить ей было некуда и никто её не ждал. Наконец устав, она села в автобус и поехала к Ирочке.
-Мама, - сказала Ирочка, когда Лидия Николаевна нацеловавшись и наобнимавшись с Сашенькой, присела на диван. - Ты к Игорю во сколько поедешь? Я все твои вещи к нему отвезла.
Лидия Николаевна неопределенно пожала плечами, прекрасно понимая о чем говорит дочь.
-Хотела кое что для племянницы с тобою передать. Отвезешь, хорошо?
-Отвезу, Ирочка. - Лидия Николаевна помолчала, а потом добавила. - Сейчас поеду, пока не стало смеркаться.
Уже в автобусе, по пути к сыну, Лидия Николаевна вспомнила, что в больнице успела только позавтракать до выписки, а уже вечер. У Ирочки она не даже чаю не выпила, так торопилась к Игорю.
Дверь открыла Виктория Андреевна, в домашнем халате, переднике, но при косметике и с прической:
-О! Сватья пришла, доброго дня! Выписались? Как вы вовремя, я затеяла уборку, а Лампочка всё время кричит. Мамочка с папочкой ушли в магазин. Я одна не справляюсь! Вы мне поможете!
-Кто кричит? - не поняла Лидия Николаевна.
-Лампочка! - удивленно уставилась Виктория Андреевна. - Мы так ласково Евлампию называем! Проходите, она ждет вас!
Лидия Николаевна склонилась над крошечным орущим существом и инстинктивно протянула к нему руки.
-Только не на руки! - воскликнула Виктория Андреевна. - Ни в коем случае! Разговаривайте с ней! Но на руки нельзя! Это плохо сказывается на индивидуализации ребенка!
-Ей же страшно! - возразила Лидия Николаевна.
-Чего ей бояться в своем доме? Она же понимает, что дома! - Виктория Андреевна высоко подняла брови. Но ребёнок, синея от напряжения, закричал ещё громче и она сдалась. - Это немыслимо, она орет уже полчаса. Хорошо, в виде исключения, берите!
Лидия Николаевна прижала к сердцу орущий сверточек и ребенок тут же смолк. Покряхтывая и чмокая губами, сложенными в поцелуйчик, Евлампия заснула. Наступила блаженная тишина. В этой тишина обе бабушки делали каждый свою работу, Виктория Андреевна звякала мисками в кухне, а Лидия Николаевна пела тихие колыбельные, гладила и целовала крошечную внучку.
Вернувшиеся родители были приятно удивлены тишиной в доме:
-Как ты добилась, чтоб она не кричала? - спросил Игорь. - Что мы только не делаем: говорим с ней, читаем стихи, музыку включали, погремушкой тарахтели, но она как будто специально.
-Ребенок ждал тепла. - ответила Лидия Николаевна.
-А ей холодно? - удивился сын.
-Да, без любящих рук всем холодно. Без чувства поддержки, без внимания и заботы всем очень страшно, одиноко и холодно… - сказала Лидия Николаевна, из последних сил сдерживаясь, чтоб не заплакать.
-Ты какие-то странные вещи говоришь, мама.-отмахнулся Игорь и спросил. - Будешь ужинать? Или у Ирки поешь? И передай ей спасибо за подарки. Вот, твой чемодан, там всё, мы даже не разбирали.
В густых сумерках, сидя на лавочке во дворе дома Игоря, Лидия Николаевна ежилась от резко похолодавшего вечернего воздуха. Купив уличную еду и чай наконец поела за весь день и немного успокоилась. Она не знала, куда ей идти. К Ирине не пускало сердце, к Игорю - обида, а к Сергею Петровичу не пускали обстоятельства.
“Вот я и бомж…” - подумалось ей.
Вспомнилась привычка звонить Вере Львовне в минуты боли. Взяв из сумки телефон,, хотела набрать, но резко и четко услышала в памяти голос “ Веры Львовны нет, извините…” и рука безвольно опустила телефон обратно в сумку.
На улице стало совсем темно. В домах зажигались окошки, пряча и в тоже время выставляя на показ мозаику разных вечеров. Здесь в светло голубом свете сидела молодая девушка и смотрела в монитор ноутбука, там в белом свете женщина что-то жарила на кухне, за полуприкрытой оранжевой занавеской курил старик, а в чуть приоткрытом жалюзи ребёнок смотрел на зажигающиеся звезды… И ещё много сотен разных окон смотрели на Лидию Николаевну стеклянным взором, оберегая тех, кто был по ту сторону.
Мучительно и тоскливо страдала Лидия Николаевна. Память тасовала обиды, слова, поступки близких ей людей, Всё глубже и всё невозвратнее поглощало её отчаяние. Что-то надломилось в ней, что-то изменилось навсегда. Она не могла уже помышлять о том, что её приютят дети, а больше на всей земле у неё никого не было… Тонкими контурами мелькнула мысль о том, что всё можно в миг прекратить. Обожгла мертвенным холодом эта мысль. Лидия Николаевна даже встала с лавочки и заходила нервными шагами. Мысль о суициде, как клин клином, вышибла её из трясины отчаяния, залихорадила, взбудоражила и оттащила от края отчаяния… Но тут же пришла мысль другая, новая, свежая, идущая против привычного покорного течения её общих размышлений. Пришла мысль поселиться в гостинице.
И через час приветливая девушка уже зарегистрировала нового постояльца:
-Вы надолго планируете задержаться в нашем городе? - интересовалась девушка.
-Не могу сказать, не знаю,- честно призналась Лидия Николаевна. - Можно оформить дня на два, а потом продлить?
-Да, конечно! Как вам будет удобно!
Утром следующего дня Лидия Николаевна по старой привычке встала в половине шестого утра, чтоб успеть приготовить завтрак, собраться на работу, а ещё и дорога. Полусонная впотьмах натыкалась на предметы в незнакомой комнате. Ударившись о стул, неловко стоящий на пути, проснулась окончательно и почувствовала облегчение. Нет худа без добра. Не о ком, кроме себя, заботиться, и утренние дела теперь сами собой отпали. Позавтракать она могла в кафе гостиницы, а работа была в пяти минутах ходьбы от нового места жизни. Блаженно улыбаясь и радуясь свободным часам, Лидия Николаевна задремала опять.
Вечером этого дня, возвращаясь в гостиницу она посчитала, что так жить выходит очень дорогое удовольствие и надо по иному решать проблему жилья. Может снять квартиру или попросить администрацию колледжа, где она работала, временно выделить ей комнату в общежитии? Нет, жить со студентами она уже не выдержит, а вот снять комнату будет вполне приемлемо и, относительно гостиницы, бюджетно. Весь вечер Лидия Николаевна была занята поисками квартиры, обзвоном хозяев и согласованием времени встречи.
Во второй половине следующего дня, обойдя все доступные варианты, наглядевшись на тараканов, гнилые трубы, проваленные диваны, надышавшись прокуренными кухнями, зловонными ванными и прогорклыми комнатами, Лидия Николаевна вернулась в гостиницу, продлила пребывание до следующего дня и без сил упала на кровать. Отчаяние опять охватывало её. Почти автоматически взяла она телефон и набрала телефон подруги. Экран высветил “Вера Львовна” и в динамике пропели три гудка.
-Алло! - послышался мужской голос на том конце. Голос выражал некоторую нервозность немолодого мужчины, который был чем-то раздосадован, но держал себя в руках.
Лидия Николаевна долго молчала, но всё же собравшись с силами сказала:
-Добрый вечер! Я подруга…
-Я знаю, кто вы, - нетерпеливо сказал голос. - Я вам звонил несколько раз. Вы первый раз бросили трубку, а потом кто-то из вашей женской родни мне грубил.
Лидия Николаевна совсем растерялась и не знала, что сказать.
[justify]-Извините, пожалуйста… Я попала в больницу после первого нашего разговора. Потом телефон был не у меня… - сказала она тихим голосом. - Вы что-то знаете о Вере
. Жду продолжения, потирая руки.))))
