Поезд прибыл точно, без опозданий, и люди заторопились к своим вагонам. Только женщина, возрастом хорошо за пятьдесят, невысокая, одетая в темный плащ, переминалась с ноги на ногу, словно раздумывая ехать ей или нет. В её довольно плотном телосложении ещё виделась красота округлых форм, бывших когда-то роскошными, но со временем и ленью ставшими тяжелыми. Седые волосы, не спрятанные под искусственную окраску и не огражденные никаким головным убором, чуть завиваясь, лежали в ладной женственной прическе. Глаза выражали одновременно испуг и пытливость в поиске своего вагона. Но вот раздался скрип останавливающегося состава и её взгляд с пытливого сменился удивленным, потому что прямо напротив неё был нужный вагон. Чуть пожав плечами, она всё же решилась.
-Пожалуйста билет и документы в развернутом виде, - заученно проговаривала проводница. - Место тридцать четыре, проходите. У вас что?
Женщина протянула проводнице паспорт и билет:
-Лидия Николаевна! -вдруг воскликнула проводница. - Как и я! Полная тезка! Ваше купе пятое, место девятнадцать, проходите.
Лидия Николаевна неуклюже поклонилась и прошла в вагон. С сумраке и духоте вагона близоруко щурясь и натыкаясь на других людей, отыскала свое купе. Внутри никого не было. Заправленные постели, белая скатерть, полупрозрачная занавеска создавали дорожный уют в купе. Лидия Николаевна грузно и устало опустилась на полку, поставила у ног тяжелую сумку и уставилась в окно, за которым медленно поплыл вокзал, провожающие и угасающий закат. День сегодня выдался особенно тяжелым. Да, какой её день можно было назвать легким? Работа, муж, дом, дела, дела, дела. Как белка в колесе, а годы уже не те. Да, так всю жизнь, с самой молодости. Дети, заботы, обычная женская доля с неугомонными проблемами, которые решить могла только она, Лидия Николаевна. Муж её, Сергей Петрович, суровый и строгий решал большие семейные дела: деньги, дом, машина, институты детей, а после свадьба дочери и затем год спустя и свадьба сына. А вот побежать понянькать крошечную внучку Сашеньку к дочке — это Лидия Николаевна, да и там тоже прибрать, приготовить, помочь молодым. А оттуда к сыну, пока они с невесткой в свадебном путешествии, кота накормить да кое-где пыль смахнуть, да может цветы полить, пора уже. От сына к себе: готовка, уборка, всё же и свой дом бросить нельзя. С утра до ночи дел по горло.
Но, зять пожалел покалывающее сердце, отекшие ноги и натруженные руки Лидии Николаевны и купил путевку в санаторий, на целых двадцать восемь дней. И хоть дочь особого энтузиазма не проявила, Сергей Петрович молчаливым кивком поддержал эту идею, и вот теперь Лидия Николаевна в поезде по пути на отдых.
В пустом купе слегка позвякивала ложечка в стеклянном стакане в такт колесам, а те послушно отмеряли километры на стыках рельс. Час был поздний, но спать не хотелось и Лидия Николаевна сидя всё в той же позе, как отъехала от вокзала, предалась воспоминаниям. Было хорошо просто так сидеть, не переживать ни о чем, отпустить все проблемы и труды на волю вольную и не думать о них. Когда она вот так сидела? Просто так? Не вспомнить уже. Когда ездила отдыхать? Ох, наверно ещё до замужества. Зимой особо никуда не поедешь, а летом — консервация, осенью — школа, а весной — огород.
«Больше четверти века промелькнуло, - думала она. - А я и не заметила. На шестой десяток перевалило.» Стало грустно и как-то тоскливо от этих мыслей. Лидия Николаевна, чтоб отогнать грустные мысли, провела ладонями от глаз ко лбу и чуть задержавшись на седой голове , вздохнула.
Поезд замедлил ход, частый перестук колес сменился редким уханьем, как бывает теперь у неё сердцебиение при высоком давлении. Мелькающие огни станции притормозили и остановились совсем, невнятно проворковала диспетчер о прибытии их поезда. Минуты через две послышался звук частых каблучков и веселый негромкий смех, говорящий о легком нраве хозяйки.
Дверь распахнулась и первым в купе ворвался тонкий легкий аромат цветов со свежей ноткой апельсина. Следом за ароматом вошла дама, гораздо старше Лидии Николаевны. Одета она была очень стильно и гармонично. Туфли на невысоком каблуке, синие джинсы, блузка в тонкую синюю полоску, светлый плащ и шелковый шарф дополнял её образ. Всё было и просто и в тоже время элегантно. Минимум косметики, спокойный маникюр, короткая стрижка седых волос и улыбчивое лицо, создавали образ хорошо обработанного фото с обложки дамского журнала.
- Добрый вечер! Давайте путешествовать вместе! - проговорила вошедшая приятным и веселым тоном, выдающим в ней жизнерадостность.
-Добрый! Хорошо! - отозвалась Лидия Николаевна.
- Я - Вера Львовна! Верочка! Верунчик! - продолжала щебетать вошедшая, протягивая руку. - Отзываюсь на любое. Но, это только для вас.
- Лидия Николаевна. - как-то неловко представилась Лидия Николаевна, но тут же исправилась. - Лида.
- Лидочка! Очень приятно! Вы до какой станции? Чай уже пили? Давайте ещё по чашечке, то есть по стаканчику, у меня с собой вкуснейший пирог с абрикосами. Домашние, и пирог и абрикосы!— рассмеялась Вера.
- Я до конечной. - смущенно проговорила Лида. - Чай, так чай.
Она неопределенно пожала плечами, глядя, как Вера достает и разворачивает вкусно пахнущий сдобой румяно-золотистый пирог, от одного вида которого сразу хотелось есть.
Вера Львовна извлекла из несессера красивую маленькую коробочку с ароматным чаем.
- Не надо, наверное, рассыпной, - сказала Лидия Николаевна. - есть же в пакетиках. Как потом стаканы мыть?
-Помоем как-нибудь. А чай должен быть хорошим и вкусным. - возразила Вера Львовна. - Иначе весь смысл в нем пропадает.
Лидия Николаевна не стала спорить. Устала за день, да и характер у неё не тот, чтоб из-за мелочей спорить. Чай пили долго, поедая ароматный и вкусный пирог, и говорили. О чем? О чем могут говорить женщины, оставленные наедине: обо всём. Дети, мужья, дом, быт, огород, политика и мода. Так за беседой промелькнула ночь, к рассвету прибыли на станцию.
Вышли в раннее туманное утро. Белесая дымка подернула самые вершины гор. Тонкими пуховыми платками то там, то здесь, покрывала зеленый бархат леса на склонах сопок. Легкий ветерок тянул эти влажные покрывала с одного места на другое, постоянно шевеля призрачный покров. Совершенно с неожиданной стороны, слепя и целуя горячими лучами, взошло солнце. Занялся день.
-Вот и прибыли! - зевая и щурясь сказала Лидия Николаевна, приложив руку «козырьком» и выглядывая остановочный комплекс. - Вы в пансионат или так, «дикарем»?
-Мне в пансионат. Сейчас, минутку, - сказала Вера Львовна, перебирая документы в ридикюле.- А, вот , нашла. Проспект Мира, дом двенадцать, санаторий «Нарзан».
-И мне туда же! - воскликнула Лидия Николаевна.
-Как хорошо! Нам опять по пути!
Женщины решили не ждать автобус, а наняв такси, быстро добрались к главному входу на территорию санатория. Проследовав от кованных ворот, через живописнейшую аллейку, усаженную по краям буйно цветущими гортензиями и фигурно подстриженными кустарниками, вошли в высокие дубовые двери, украшенные цветными стеклами вставок. В светлом холле приветливая девушка быстро оформила их приезд и предложила поселить вместе. Обе женщины обрадовались и согласились.
Так началась дружба. Удивительная, чистая и искренняя дружба двух людей, которые были уже достаточно взрослыми и достаточно осторожными, чтоб, оставив опыт в стороне, доверять друг другу полностью и беззаветно. Общение в течении всего времени пребывания, почти круглосуточное, ежеминутное, сроднило души на столько, что приближающийся день отъезда страшил, как грядущая и неминуемая разлука страшила бы двух любящих сестер.
- Лидочка, - говорила Вера Львовна, когда они неспешно прогуливались по парку, тонущем в синих сумерках. - Ты не грусти, а приезжай ко мне. Я от Кисловодска не так и далеко живу. Под Ростовом маленький поселок «Рокотово», у меня там свой домишко с садом. Приезжай.
Лидия Николаевна задумчиво шла рядом. От домашних дел вырваться такая проблема, всегда нужна хозяйка в доме, всегда её руки при деле. Как выкроить свободных деньков, чтоб съездить к подруге? Одна дорога почти сутки поездом! А летать самолетом она боялась.
Разноцветная листва сыпалась под ноги подругам, полностью закрывая асфальт дивным резным ковром. Стал накрапывать легкий дождик, на разные лады стуча о зонтик, палую листву, небольшие озерца луж. Зажглись желтые фонари вдоль дорожек. Всё это создавало грустную, затухающую атмосферу.
- Я очень буду по тебе скучать! - остановилась и обняла Веру. - Не представляешь, как много ты для меня теперь. Мама ты и сестра, и подруга! - заплакала Лида.
- Не плачь! - гладила плечи Вера Львовна . - В слезах смысла нет. Давай договоримся, что приедешь и всё! И я к тебе могу приехать, это для меня очень легко! Я одна, планы свои ни с кем согласовывать мне не надо. Только, пойми меня правильно, когда ты ко мне приедешь, ты уедешь от забот. А я к тебе приеду — добавлю хлопот!
- Какие хлопоты! - махнула Лида руками. - Я такой праздник устрою с застольем, потом по городу тебя проведу, все самые красивые места покажу! Со своими познакомлю!
Вера Львовна слушала её не перебивая, но в глазах читалась ирония:
-А когда я уеду, ты упадешь в кресло и будешь ликовать, что вся эта карусель кончилась! - засмеялась она. - Я буду рада знакомству со всеми твоими домашними и город твой, знаю не понаслышке, красив и величественен. Но, какое это всё имеет отношение к нам? Душа просит тишины, тихих бесед, доверия тайн, а не застолий и экскурсий.
Лида помолчала и кивнула:
- Хорошо, подруга, я на майские в следующем году выкрою денёчки и приеду!
На том и порешили.
[justify]Вернувшись с курорта домой Лидия Николаевна не переставая говорила о новой знакомой. Всё рассказывала как гуляли, как беседовали, как понимала её подруга с полуслова, как поддерживала и
