не умер от одиночества. А без голубки-Татьяны он дальнейшей жизни не видел, не мыслил, не представлял, не хотел представлять, не мог. Как не мог он представить уже и родной факультет без неё - лучезарной своей БОГИНИ. МГУ для него потерял бы и половину своей несомненной прелести и восторга, не встреть он однажды Мезенцеву в читальном зале весной 2-го курса. Без-цветными, серыми, пресными и однозначно-скучными были бы годы его студенчества без неё, какой обычно бывает еда в диабетической столовой без масла, соли, перца и чеснока, горчицы, уксуса, сахара и мёда.
Поэтому-то он так фанатично и горячо и настраивался на скорую встречу с ней осенью того памятного во всех смыслах года, которая (встреча) обязана была всё решить и твёрдо по местам расставить. Отсюда же - и тот неизменный куражный восторг, который Максим два летних трудовых месяца на стройке в душе испытывал… С удовольствием вспоминал он раз за разом в деревне и их факультетский читальный зал, в котором он, набравшись храбрости, Мезенцевой очаровывался и наслаждался. 23-го и 24-го июня он сделал может быть самый главный и определяющий в их будущих отношениях шаг - сумел преодолеть постыдный утробный страх и приблизиться к ней, БОГИНЕ, на метр пространства! Подумать только - на метр всего, на расстояние вытянутой руки, откуда даже и жар её тела чувствовался! Раньше он себе такой дерзкой близости и вольности не позволял: из-за колонн трусливо смотрел на неё, или же сзади.
И вот первый к сближению шаг был им, наконец, сделан - и какой шаг! Шажище целый, сравнимый с гулливеровским!!! Теперь же предстояло сделать и второй - подойти в сентябре и познакомиться, реально заявить о себе и своих неземных чувствах, растопить ими сердце девушки, как лампой паяльной воспламенить; и потом уже подружиться, по территории МГУ вдвоём погулять, наметить пути на будущее, согласовать совместные планы. Чего, казалось бы, проще и легче, когда они оба в Главном здании будут жить: в одном корпусе, на соседних этажах и недалеко друг от друга! Тем паче, что и сама Таня вроде бы была не против этого, если по её пылким июньским взглядам в зале судить, по её взволнованному тогда поведению...
14
Всё это Максим и держал и прокручивал два стройотрядовских месяца в голове как полюбившуюся пластинку - предполагаемую встречу с Мезенцевой в ГЗ и последующую дружбу с ней. А может уже и совместное житьё-бытьё, без которого, повторим это ещё разок ввиду особой важности темы, он своего будущего уже не мыслил, не представлял, не желал представлять. Без красавицы-Тани рядом его послеуниверситетская жизнь была бы каторге, а то и самой смерти подобна.
У него даже видение было однажды в деревне, когда он после бани в августе уехал на лошади в поле кататься и в костре заходящей зари светящийся образ БОГИНИ сердца увидел прямо перед собой - огромный такой, во всё небо лик парящей над Мидгард-землёй Мезенцевой, как нимбом окружённой золотым небесным свечением. Она будто бы кивала и улыбалась ему с небес, крестила его десницею розовой, без-подобной, желала счастья, здоровья, удачи; признавалась глазами страстными, любящими, что тоже скучает и ждёт.
«Таня! - восторженно произнёс он тогда, высоко задирая голову и замирая сердцем. - Танечка! Родная моя, милая, чудная, дивная девочка! Радость моя, судьба, моё счастье! Спасибо тебе за всё - за приветы-послания с неба, за крёстный твой оберег! Скоро, родная, с тобою увидимся, совсем не долго уже осталось ждать! Потерпи, голубушка, пожалуйста, потерпи!...»
(Продолжение следует)
