гастарбайтеров, который стараниями Алекса был превращен во вполне приличную гостиницу на 15 двухместных номеров. Все бывшие лукачцы, ставшие под знамена Агентства «Стрелец» до сих пор с крайней уважухой относились к четким выплатам сестре Лукача всех ее дивидендов.
Менеджером «Двух путников» Алекс поставил горничную «Биремы» Люсьен (по совместительству свою третью «жену») и не прогадал – Люсьен оказалась достойной ученицей биремской Софочки, так же четко расправлялась с двумя горничными, буфетчицей и сторожем. С постояльцами забот у нее было не слишком много, почти все они как бывшие клиенты-командировочные «Биремы» были в курсе кулачных войн князьков за место под солнцем, поэтому малейшая угроза Люсьен позвонить Алексу моментально прекращала любой их пьяный кураж.
Сей карьерный рост сильно изменил саму Люсьен, превратив из статной горничной в пышнотелую отельершу, заодно найден был и нужный баланс в ее отношениях с Копыловым: жуткая ревнючесть сменилась гордой неприступностью, лишь временами прорываясь жалобами и упреками. После визита московского гостя она оборвала биремный телефон добиваясь встречи с Алексом. Дабы не ждать ее собственного налета на отель, он отправился к ней сам, благо до «Двух путников» было десять минут ходьбы.
– Если будешь продавать «Бирему» очень прошу не продавать мою сиротскую долю. – Так она любила называть свое воцарение в персональной гостинице.
– Ну что за истерика, я ведь даже его сюда не приводил, – Алексу было уже невмоготу повторять одно и то же.
– Поклянись всеми своими небрачными детьми.
– Сразу пятью или только четырьмя, – в своей обычной манере отвечал он.
– Просто поклянись, – настаивала она.
Он поклялся. После чего минут десять выслушивал ее жалобы на свой вес. Завершилось это все обнажением обширной груди с причитанием:
– Ну скажи, разве она может вызывать у мужчин хоть какое-то желание?
– Еще какое! – дабы улучшить ее самооценку он как в прежние времена поласкал обе ее замечательные дыньки.
– Ну ты же притворяешься, я же вижу!
Разубедить ее можно было лишь одним способом. Двадцать минут в запасе у него имелись, диван в ее менеджерском кабинете притягивал своей обширностью, ну, а остальное уже было госпожа Очевидность.
– Ну вот только я успокоюсь и забуду тебя, как ты снова взбудоражишь меня, – не забыла тут же попрекнуть она его на двадцатой минуте.
– Добавишь еще десять килограмм, и мы точно официально поженимся.
– У, противный! – Она едва не скинула его с дивана.
Не забыть принять душ, думал он, возвращаясь в «Бирему».
Ну, а третья женская разборка заставила его и вовсе три дня смеяться. Сабина-Банкирша буквально силой ворвалась в его служебный кабинет: «Мне на два слова».
– Скажи, ты человек продажный? – это было не два слова, а все четыре.
– Разумеется, – с готовностью признался он.
– И сколько ты стоишь?
– Три года назад полтора миллиона тугриков, сейчас наверно уже два. Покупай.
Она расплылась в победительной улыбке:
– Самое забавное, что как раз два лимона у меня в наличие. Папаня отложил как мое приданное, один миллион, сказал, можешь растратить как хочешь, а второй я проконтролирую. Не боишься пересечься с моим папаней?
– А надо? Насчет приданного? Ты делаешь мне предложение или как?
– Нет. Я же сказала: покупаю тебя. Ты против?
– Смотря как со мной будут после покупки обращаться.
– Значит, слова «нет», ты не говоришь?
– В рабстве никогда не был. Это же, наверно, такой класс! Распиши условия и вперед, о моя выдающаяся госпожа!
– Мне было важно решить вопрос в принципе. О деталях мне еще надо подумать.
– Буду рад получить на адрес «Биремы» от тебя письмо со всеми условиями и обязательствами, – он уже не мог остановиться.
На лице Банкирши читалось некоторое удивление – разговор пошел не совсем так как она ожидала.
Алекс в тот же вечер хотел рассказать об этом анекдоте Вере – вот уж поржем как следует. Но подумав, отказался от этой идеи, все-таки мужское и женское чувство юмора – планеты достаточно разные.
Ну, а под занавес, чтобы ему совсем скучно не было, по электронке в черновиках пришло короткое послание от Даниловны: «Согласна на оба варианта. Жду следующего шага».
