Костёр у дороги

и зашить несложную рану. Ещё дома, в Сатсе, Леонор много слышал о «меченых» - выпускниках Школы Меченосцев, расположенной в крепости Святой Лианны в Ландии. Он даже был знаком с некоторыми – но это были парни, крепкие и самонадеянные, но прекрасные воины. Он впервые встретил девушку-«меченую», королевского телохранителя. Эта Элис Сериус была совсем не похожа на «меченую», какими он их себе представлял – грубыми, мускулистыми, рослыми девками со свирепым выражением лица, холодными и гордыми. Элис была невысокой, округлой, плотненькой, но стройной куколкой с огромной, притягивавшей взор грудью, красивым чувственным ртом, мягкими плавными движениями и негромким обворожительным голосом. Судя по внешности, она была чистокровной илларийкой: золотисто-светлая кожа, тёмно-русые, густые, чуть вьющиеся волосы, серо-голубые блестящие глаза и большие чувственные губы, так и манящие поцелуем. Черты лица у неё были благородные и в то же время какие-то вызывающие, обещающие наслаждение и любовь.
Несмотря на слабость и жар, Леонор почувствовал волнение, когда Элис, закончив с отваром, вышла на берег ручья и, повернувшись к мужчине спиной, сбросила с себя всю одежду, подставив лучам заходящего солнца стройное восхитительное тело. Ах, что это было за тело! С высокой упругой грудью, с тонкой талией, с узкими, но округлыми бёдрами, украшенными тугими круглыми ягодицами; длинные восхитительные ноги завершали портрет. Леонор, и так страдающий от лихорадки, почувствовал, что его бросило в ещё больший жар, когда Элис, оглянувшись через плечо, посмотрела на него манящим, чуть насмешливым взглядом. Из полураскрытых губ вынырнул кончик розового язычка и пробежал по пухлым губкам. Леонор закрыл глаза и откинул голову на ложе, потому что почувствовал – ещё немного, и он не выдержит, поползёт к соблазнительнице на пузе, как раненый пёс, и вцепится в её прекрасное тело мёртвой хваткой.
    Его ушей коснулся лёгкий язвительный смех, а затем послышался плеск воды. Леонор невольно содрогнулся. Как можно добровольно купаться в такой ледяной воде? Но девушке она, по-видимому, нравилась, потому что она плескалась несколько минут, ахая и взвизгивая, прежде чем выбралась на берег. На суше она насухо вытерлась грубым солдатским полотенцем и оделась в чистую одежду. Старую она прополоскала в ручье, натирая мылом и выбивая о камни, и развесила на ветках кустарника сушиться. После этого она подошла к притворяющемуся спящим мужчине и легонько похлопала его по щеке.
- Эй, красавчик, проснись, - нежно позвала она. И от звука её голоса, от прикосновения прохладной руки, от близости здорового чистого тела, Леонора вновь бросило в жар. Он открыл глаза и уставился на девушку таким взглядом, словно хотел вцепиться ей в горло.
    Элис засмеялась и произнесла:
- Успокойся, красавчик, ещё не время… Ты ещё слишком слаб. Боюсь, перевозбуждение убьет тебя. На вот, попей и успокойся… Несколько глотков, не больше.
    И она протянула ему котелок с настоянным на травах вином.
    После горячего напитка его потянуло в сон. Он расслабился и вскоре уснул.

                                                                          --2--
                     Разбудил его какой-то шум. Ему то ли бредилось, то ли снилось, что на него снова напал разъярённый гиззард, а у него в руках нет даже ножа. Леонор обливался холодным потом, сердце его учащённо стучало, тело было непослушно, словно связанное. Огромный пятнистый хищник припал к земле, скаля длинные жёлтые зубы и готовясь к прыжку. Его раскосые зеленовато-жёлтые глаза злобно сверкали, а из груди вырывалось глухое злобное рычание, которое совсем оглушило мужчину. Леонор в страхе оглянулся, ища пути к бегству, но ноги, казалось, приросли к земле. Он в ужасе рванулся, громко вскрикнул и… проснулся. Во рту пересохло, сердце бешено колотилось, а в ушах стояло грозное рычание. Он открыл глаза и с трудом приподнял голову. Было ещё темно, лишь на   востоке небо чуть посветлело, гася бледнеющие звёзды. Пламя пригасшего костра смутно освещало две напряжённо замершие напротив друг друга фигуры: большого пятнистого гиззарда и Элис, державшую в руке заряженный арбалет. Припав к земле, зверь приготовился к прыжку. Из его горла вырывалось клокочущее злобное рычание, хвост нервно колотил по земле, взметая в воздух струи песка и сухих травинок. Девушка не спешила стрелять, она понимала, что у неё есть только один шанс - нужно было поразить хищника наверняка. Раненый гиззард – самое опасное создание в мире. Стрела, даже самая большая и выпущенная из мощного арбалета, не могла пробить крепкий череп хищника. Впереди у него было только одно уязвимое место – белый треугольник меха, покрывавший шею и часть груди. Только поразив его в сердце или прострелив глотку можно было остановить атакующего хищника. И девушка терпеливо ждала, пока он прыгнет, открыв свою грудь и шею.
    Но хищник колебался. Он видел перед собой добычу, но не чувствовал исходившего от него страха, как от других жертв. Это озадачивало и настораживало его. Но и уйти теперь он не мог. Уйти – значит повернуться, подставить противнику свой бок. В руках двуногого было хорошо знакомое ему смертельное оружие, плюющееся смертоносными жалами. У него был один лишь выход – атаковать. Атаковать стремительно и беспощадно. И он прыгнул. Прыгнул неожиданно, ничем не выказав противнику своих намерений. Вот он ещё рычит, припав к земле, а через мгновение летит по воздуху, растопырив мощные лапы с выпущенными смертоносными серпами когтей.
    Но Элис отреагировала мгновенно. Где и делись мягкость и плавность её движений! Теперь, перед напряжённым взором Леонора предстала совсем другая женщина: быстрая, собранная, настороженная, словно взведённая пружина арбалета. За те доли секунды, что гиззард находился в воздухе, она успела прицелиться, выстрелить и отпрыгнуть в сторону. Через мгновение хищник приземлился на то место, где ещё секунду назад стояла девушка, и его когти в ярости царапнули землю. Он резко повернулся к противнику, но из его горла торчало древко стрелы, мешающее дышать и причиняющее невыносимую боль. Он хотел в ярости зарычать, но из простреленного горла вырвалось лишь хриплое бульканье, сопровождавшееся хлынувшей из пасти алой пенистой кровью. Гиззард упал на землю, в ярости царапая песок. Клочки вырванной с корнем травы, песок и мелкие камни долетели даже до ложа Леонора, осыпав мусором плащ, в который он был закутан. Хищник бился в агонии, хрипя и извиваясь, с каждой минутой слабея всё больше и больше, пока не затих окончательно, судорожно вытянув лапы и вывалив набок язык. Но Элис не спешила подходить к поверженному противнику. В её арбалете уже давно была вставлена новая стрела и оружие было нацелено на врага. Лишь когда прошло несколько долгих минут тишины и неподвижности, девушка осторожно приблизилась к хищнику со спины и легонько ткнула его носком сапога в круп. Гиззард не пошевелился и в свете догорающего костра было видно, что его глаза подёрнулись смертельной пеленой. Грозный хищник, царь лесов и повелитель всего живого в лесной глуши был мёртв.
Только теперь Элис позволила себе немного расслабиться. Она подбросила в костёр дров и устало опустилась на камень. Заметив, что Леонор не спит, она улыбнулась и спросила:
- Твой старый знакомый?
- Думаю, это тот же гиззард, - подтвердил мужчина.
- Теперь ты отомщён… Когда рассветёт, я сниму с него шкуру. Очень уж она хороша…
- Ты не спала всю ночь?
- Я немного вздремнула вечерком, но после полуночи проснулась, потому что гиззард охотится на рассвете, это известно любому охотнику. Кстати, как получилось, что он только ранил тебя, а не прикончил и не съел?
- Я ехал верхом. Когда он прыгнул, я прикрылся лошадью. Но одной лапой он зацепил мою ногу. Лошадь понесла, а затем упала – эта сволочь вцепилась ей в горло и не отпускала до самого конца. Я успел соскочить и скрылся в кустах. Гиззард не стал преследовать меня, довольствуясь лошадью. Вместе с конём я потерял всё своё снаряжение, а нож потерял, когда добирался до пещеры.
- Он легко мог выследить тебя, но был сыт… Но сегодня пришёл сюда, рассчитывая на лёгкую добычу. И поплатился своей головой! - засмеялась девушка.
    Элис напоила мужчину винным бальзамом, а затем присела на край ложа и спросила:
- Кем ты был до того, как на тебя надели ошейник? Откуда ты родом? Ты ведь не местный…
- Нет, я не иллариец. Я из Сатса. Я воин, наёмник. В последней пограничной стычке между Сатсом и Танибом  я получил ранение и попал в плен. Затем меня продали работорговцу, который привёз меня в Илларию. Так я и стал рабом на лесных вырубках в Лессане.
- Разве у тебя нет семьи, друзей? Неужели никто не мог тебя выкупить? Или твою свободу оценили слишком дорого?
- Нет, моя цена не превышала цены других пленных и была вполне разумной… В Сатсе у меня остались жена и брат. А почему за меня не заплатили выкуп, я выясню, когда вернусь домой… Уж я постараюсь это выяснить!
- Да мне просто повезло, что ты из Сатса! – воскликнула девушка. – Я как раз направлялась в ваши края, и хороший провожатый по королевству мне не помешает.
- А ты почему в бегах? Не поладила с королём?
- Да нет, с королём мы в хороших отношениях… Просто… Мне понравился один мужчина… Аристократ… Но у него оказалась очень ревнивая жена. Однажды она пришла ко мне и начала доказывать, что её супруг – только её и больше ничей, а я никто и зовут меня никак, и я должна помнить своё место и удовлетворять свою похоть с прислугой и чернью, к которым, собственно и отношусь… Я стерпела все эти оскорбления, и мы, возможно, разошлись бы мирно, но эта субтильная чахотница совсем забыла, с кем разговаривает, и хотела сцепиться мне в волосы, как будто я была её горничной! Я её ударила всего раз, но она оказалась такой хлипкой, что тут же отправилась на Небеса… Я не стала искушать судьбу и ждать, пока судьи решат мою участь, быстренько собралась и отправилась в путь. Я специально ехала самыми глухими тропами и бездорожьем, не желая состязаться в скорости с погоней… И вот я здесь, а направляюсь в Сатс. Сами Небеса свели нас вместе – я помогу тебе добраться до дома, а ты поможешь мне в королевстве, если в этом возникнет необходимость… Договорились?
- Клянусь Небесной Обителью! – торжественно пообещал Леонор. – Только…
- Что?
- Не могла бы ты снять с меня это украшение? –  потрогал он ошейник. – Я бы не хотел появляться дома с этим проклятым куском металла на шее.
- С удовольствием!
    Элис достала из-за пазухи маленькие ножны, висевшие на золотой цепочке, и вынула маленький узкий ножичек с украшенной перламутром и золотой чеканкой рукояткой. Склонившись над мужчиной, она начала ковыряться узким лезвием в замке ошейника. Её чудесно пахнущие какими-то травами и дымом костра волосы упали на его лицо, щекоча лоб, щёки и глаза, и Леонор вновь ощутил прилив острого желания. Он боролся с искушением, как мог, и чувствовал, что ещё немного – и его руки сомкнутся на талии девушки, с силой привлекут к груди, подомнут под себя соблазнительное тело… Но тут замок ошейника щёлкнул и его шея освободилась от ненавистного металла. Элис выпрямилась и произнесла:
- Поздравляю с вновь обретённой свободой, воин Леонор Лиотт!