Вот и встретились два одиночества,
Развели у дороги костёр…
--1--
Это случилось на третий день её бегства из Асскота. Она забралась далеко на север, в глухие дремучие леса, и находилась где-то на границе провинций Иренс и Лессан. Это были дикие безлюдные места, которые даже вальдо не посещали – лесные разбойники. Здесь не было селений и замков знати, эти земли – покрытые лесами предгорья Ледеберга и высокие древние холмы – никому не принадлежали, разве что Его Величеству королю илларийскому, да и то номинально. С этими местами он был знаком разве что на карте.
Элис позволила себе немного расслабиться, не опасаясь погони, и дать передышку себе и усталому коню, который три дня нёс её без дорог, пробираясь через чащи, буреломы, нагромождения камней, речные перекаты и болотистые низины. Она оказалась на берегу неизвестной лесной речушки, скорее широкого полноводного ручья, прохладные прозрачные струи которого стремились в реку Сирана, протекавшую где-то на востоке.
Крошечная поляна, на которую выехала девушка, с трёх сторон была окружена густыми зарослями, а с четвёртой – быстрыми водами ручья, на противоположном берегу которого громоздилась куча камней - давняя осыпь соседней горы, поднимавшей свой покрытый травой и кустарниками склон прямо на севере. Камни были крупные и легли причудливой горкой. За долгие годы их увили растения и ползучие лианы, образовав великолепное укрытие для десятков мелких и среднего размера зверушек. Поэтому Элис, лишь только расседлала и разнуздала коня, схватила арбалет и поспешила на тот берег. Солнце стояло высоко, до вечера было далеко, и девушка рассчитывала подстрелить себе кого-нибудь на ужин. Уже третий день она питалась одними сухими лепёшками и флягой вина, которые успела захватить из дома, и страдала без хорошей сытной пищи. Лепёшки и вино кое-как утоляли голод, но не давали желудку радости насыщения.
Перейдя вброд ручей (в самом глубоком месте вода едва достигала колен), Элис начала осторожно подкрадываться к камням, высматривая добычу. Опытный глаз охотника говорил ей, что дичи здесь достаточно и без ужина она не останется. В самом деле, вскоре среди зелени мелькнула серо-рыжая шкурка горного кролика. Элис подняла арбалет и прицелилась. Любопытный и непуганый зверёк поднялся на задние лапки, повернув в сторону девушки широкие розовые уши и уставился на неё блестящими выпуклыми янтарными глазами. Элис довольно улыбнулась и мягко нажала на спусковой крючок. Кролик был крупный и весил, примерно, пять-шесть килов. Лёгкая деревянная стрела с острым металлическим наконечником, едва слышно свистнув, пробила кролика насквозь, нанизав его на древко, словно мясо на вертел. От неожиданности зверёк высоко подпрыгнул, перевернулся через голову и скатился куда-то за камни. Элис не спеша перезарядила арбалет, взвела пружину и только после этого начала карабкаться на горку в поисках добычи.
Достигнув места, где упал кролик, она внимательно осмотрелась и заметила плоский камень, заляпанный свежей, но уже подсохшей кровью. Эта кровь не принадлежала подстреленному ею кролику, эту кровь пролили намного раньше. Девушка присмотрелась и увидела, что кровавый след ведёт к небольшой пещерке, созданной двумя плоскими камнями, соединившимися «домиком» и образовавшими что-то вроде большого каменного «шалаша».
Присев на корточки, Элис поскребла кровь ногтем. Та высохла ещё не полностью – с момента её попадания на камень прошло не более нескольких часов. Элис выпрямилась и вновь с интересом посмотрела на пещеру. Пройти туда было нетрудно, она находилась, буквально, в нескольких шагах.
Элис вновь оглянулась в поисках своей добычи и заметила его в расщелине между двух камней. Зверёк уже умер, лишь слабо дрожал кончик короткого пушистого хвоста. Элис спрыгнула вниз, вытащила кролика, вскрыла ему вену на шее и подождала, пока стечёт кровь, падавшая медленными густыми каплями. Глаза её при этом безотрывно следили за входом в пещеру. В какое-то мгновение ей показалось, что внутри, в густоте непроницаемой тени, шевельнулось что-то светлое. Но она не была уверенна, что это ей не привиделось.
Когда тушка начала остывать, девушка прицепила её к поясу и выбралась наверх. Вновь проследив взглядом за кровавым следом, она поменяла стрелу на более тяжёлую, рассчитанную на крупного зверя, и медленно направилась к пещере. И вновь ей показалось, что внутри шевельнулось что-то большое и светлое, а слух уловил еле слышный шорох.
Подойдя вплотную, Элис нацелила арбалет на вход и принюхалась, стараясь по запаху определить, какой зверь прячется в глубине пещеры. Но она уловила лишь запах человеческого пота, страха и немытого тела, к которому примешивался еле уловимый «аромат» загнившей раны. По этому букету запахов девушка определила, что в пещере скрывается человек. Быстро отступив назад и в сторону, она громко произнесла:
- Эй, кто здесь? Выходи! Я не сделаю тебе ничего плохого!
В доказательство своих добрых намерений она слегка опустила арбалет, но палец со спускового крючка не сняла.
Внутри царила тишина, казалось, там никого нет. Но Элис знала, что человек там. До неё докатывались волны страха, а запах пота усилился – страх выдавливал пот и его запах волнами выходил наружу, раздражая тонкое обоняние девушки.
- Я знаю, что ты там, - вновь заговорила девушка. – Если через минуту ты не выйдешь, я выстрелю. Моя стрела может свалить оленя, её наконечник смазан ядом. Достаточно одной царапины – и ты умрёшь в конвульсиях… Я жду.
Элис замолчала и прислушалась. Её слуха достиг прерывистый вздох. Несколько мгновений внутри царила тишина, затем послышался негромкий шорох и в сумраке что-то смутно забелело. Ещё через несколько мгновений из пещеры выполз человек.
Это был мужчина лет 30-35-ти, одетый в окровавленные лохмотья. Его бледное лицо было перекошено страданием, воспалённые глаза слезились от яркого света, а обнажённую спину покрывали тёмные полосы от плети. На грязной шее болтался медный ошейник, а вся левая нога была покрыта запёкшейся кровью и беспомощно волочилась за телом.
Увидев это жалкое создание, Элис усмехнулась и опустила арбалет.
- Беглый раб, - констатировала она. – Ну конечно, кого же ещё можно встретить в этой глуши!.. Вижу, тебе досталось. Хищник?
- Гиззард, - выдавил сквозь стиснутые зубы мужчина.
- Вчера вечером?
- На рассвете…
- Ты, наверное, думал, что находишься в Большом Королевском парке. Куда же смотрели твои глаза?
- У меня не было оружия, только кухонный нож… Эта тварь напала неожиданно, я даже не понял, откуда он прыгнул.
- Гиззард всегда нападает неожиданно, разве ты этого не знаешь?
- В конце-концов, я не охотник…
- Ах, да, ты просто раб… Строптивый и ленивый, не так ли?
Глаза мужчины сверкнули. Казалось, он сейчас вцепится в горло девушки, но он не мог встать из-за раненной ноги. Элис заметила эту вспышку ярости и примирительно произнесла:
- Да ладно, не нервничай… Я пошутила. Тебе нужна помощь или предпочитаешь обходиться своими силами?
Раб посмотрел снизу вверх и хрипло спросил:
- А ты не побоишься оказать помощь беглому рабу?
- Я тоже беглянка, так что мы с тобой в одной лодке. Правда, я свободная, но не испытываю презрения к бедолагам вроде тебя, понимая, что любой в этом мире в мгновение ока может занять твоё место. – Она протянула мужчине левую руку. – Меня зовут Элис Сериус, я бывший королевский телохранитель. А кто ты?
- Леонор Лиотт, бывший раб.
Этот бедолага ещё не потерял чувство юмора.
- Вставай, мы пойдём на тот берег. Я разбила там свой лагерь. Я не хочу больше торчать в этих камнях, здесь слишком опасно.
Леонор с трудом поднялся, стараясь не опираться на раненую ногу. Элис с большим трудом доволокла его до поляны. Посреди ручья она несколько раз, специально, окунула его в воду, чтобы хоть немного смыть пот и грязь и отбить мерзкий запах, исходивший от мужчины. Заодно отмокли лохмотья, присохшие к ране, поэтому девушка без труда отодрала их и обработала рану по всем правилам полевой медицины – очистила, промыла и наложила кровоостанавливающую и заживляющую мазь, которая всегда была в запасе у каждой уважающей себя «меченой».
Когда Леонор уже лежал на ложе из веток и травы под сенью деревьев, закутанный в плащ девушки, Элис занялась костром и ужином. Мужчина наблюдал за нею из-под полуприкрытых век. Лицо его оставалось бледным – не помогли и несколько глотков вина, которым его угостила девушка, губы сухими и обескровленными; дышал он часто и с трудом. Ещё обрабатывая его рану, Элис заметила, что у него лихорадка. Кутаясь в тёплый шерстяной плащ девушки, он дрожал от озноба, поэтому Элис расположила костёр поближе к больному.
Сначала она намеревалась поджарить кролика целиком, но затем передумала и достала из седельной сумки котелок. Зачерпнув в ручье воды, повесила его над огнём.
Пока мясо томилось на медленном огне, Элис прошлась берегом ручья, вернувшись с целой охапкой каких-то корешков, веточек и цветов. Некоторые корешки она почистила и бросила в бульон, другие отложила в сторону.
Больной задремал. Похлёбка была почти готова. Элис бросила туда несколько листиков и сняла её с огня. В вечернем воздухе плыл изумительный аромат. Леонор проснулся и с трудом открыл глаза. Попробовав приподняться, он пробормотал:
- Вкусно пахнет…
Элис достала медную миску, наполнила её горячим бульоном и протянула Леонору.
- Пей! Только осторожно – горячее.
Мужчина взял миску вздрагивающими руками и, обливаясь и обжигаясь, с жадностью начал пить. Через несколько минут миска опустела. Элис положила в неё кусок мяса и лепёшку и вновь протянула Леонору.
- А ты почему не ешь?
- У меня только одна миска. Я поем после тебя.
Когда Леонор расправился и с мясом, Элис сполоснула посуду в ручье и поужинала сама. Затем вновь помыла миску, переложила в неё остатки мяса и бульона, вымыла котелок и вылила в него остатки вина из фляги. Повесив его на огонь, она начала колдовать над ним, готовя какой-то отвар. Она отправила в котелок оставшиеся корешки и травы, листики и цветочки, медленно помешивая содержимое, пока вино хорошо не прогрелось. Затем сняла котелок с огня и укутала в лошадиную попону. Леонор молча наблюдал за девушкой. Он догадывался, что она делает целебный напиток для него, и был благодарен ей за заботу и внимание. Вообще, ему неслыханно повезло, что он встретил эту «меченую». Точнее, что она случайно на него наткнулась. Он так бы и умер в той пещере или от голода, или от воспалившейся раны. «Меченые» - не только непревзойдённые воины, но и неплохие лекари, мастера на все руки. Недаром их учат долгие десять, а некоторых и двенадцать лет. Их обучают искусству виртуозно владеть своим телом, учат воевать любым оружием или обходиться без него, учат выживать в любых условиях. Они могут приготовить целебную мазь или отвар, умеют правильно обработать
|
