Рабов в рай не пускают

несколько человек. Они курили и о чём-то тихо между собой переговаривались. Возле меня лежала пластиковая бутылка с водой и кусок хлеба. Я жадно съел хлеб и запив свой скромный ужин водой, забылся в полудрёме.

Человеческое сознание вещь хрупкая, но видимо оно связано с душой и если душа крепко держится за тело, то человека не так просто надолго лишить сознания, а убить ещё сложнее. Но, это — если душа не хочет покидать своё временное жилище — человеческое тело. Она и заставляет человека жить несмотря ни на что.

Посмотришь на иного человека — обмылок, обмылком, мелкая вошка — соплёй перешибить можно, а он прицепившись к лидеру, долгое время таскается за ним повсюду ожидая своего часа, и уж если ему удастся создав интригу захватить власть, он столько народу угробит, что невольно возникнет мысль: «А человек ли он?» Вряд ли, скорее всего — нелюдь. Так нормальные люди не живут.

Но вот что интересно его окружение - это вполне устраивает, они сами перенимают его привычки и копируют поведение узурпатора, сами превращаются в его копию. И чем быстрее тот обмылок превращается в тирана, и чем больше он губит людей, тем преданнее они ему служат. Какое-то повальное сумасшедшее, которое со временем и их самих приведёт на эшафот. Это если кто-то из его окружения не окажется ловчее и не укоротит диктатору века.

Так размышляя о бренности человеческого бытия я незаметно для себя уснул. Спал я беспокойно — всё мне снился кошмарный сон, что меня забыли в подводной лодке и заварили двери и я потный от ужаса, мечусь по ней в поисках выхода, а воздуха всё меньше и меньше...

Очнулся я от грубых толчков. Я открыл глаза и, в утреннем, призрачном свете, увидел стоящего возле меня испитого мужичонку в грязной форме. Он нервно курил и тряс меня за плечо.

— Ты чего орешь, бродяга, — увидев, что я проснулся спросил он. — Кошмары мучают или кровавые мальчикти спать не дают?

— Кошмары, никак не выберусь на свет божий.

— Бывает. Ты считай вчера второй раз родился. Повезло тебе, что мы искали в подвале банковское хранилище.

— Да повезло, — согласился я с ним, благодаря в душе того банкира, который сделал на первом этаже нашего дома филиал своего банка. — Если не секрет, вы кто?

— Да какой там секрет, мы партизанский отряд имени Сидора Ковпака, а я комиссар Ильин. Слышал о Ковпаке?

— Слышал. Был такой советский партизан воевал с фашистами. А вы с кем воюете? — не удержался я от вопроса.

— Со всеми...и мародёрим понемногу, сори — трофеи собираем, потому как на войне — это святое. Повезло тебе, парень, дважды. Мы и банковское хранилище нашли, и кладовку со жратвой, и тебя отрыли. Так что не сожрём мы тебя, голубок, будешь в нашем отряде канать за шестёрку и отзываться на Сявку. Усёк?

— Усёк, — думая о том, как бы побыстрее улизнуть из этого мутного партизанского отряда, обреченно кивнул я головой.

— Бежать не советую, потому как некуда, — как будто прочитав мои мысли, сказал незнакомец. — Ты вот о чём лучше подумай, парень: Сколько понадобиться времени украинцу, чтобы гармонично и полноценно влиться в российское пространство, после оккупации и присоединения Украины к России?

— Работоспособному немного — шея есть, хомут найдётся. Рабочих мест в России хватает, другое дело, что заработки в России далеко не европейские, инфляция галопирует и доллар скачет, как умалишенный. А украинцы уже привыкли к стабильности и к европейским заработкам, как и к своим продуктам высокого качества. Пусть с трудом, но они адаптируются в суровые российские реалии. Проблема в другом, дело в том, что работоспособных украинцев в стране осталось не так уж и много — кто воюет, кто выехал на заработки в Европу, а кто и в Америку.

— Соображаешь и понимаешь, что никто нас с голой дупой в России не ждёт, кстати как и в Европе. Поэтому в это смутное время надо заработать себе на спокойную и мирную старость...скажем где-нибудь в Америке, подальше от этих войн и революций. Усёк?

— Усёк. Вот только не пойму я-то вам зачем? Имеете желание обеспечить мне спокойную старость? Сами-то вы как хдесь оказались?

— Не буду лукавить — не имеем. Кочегар нам нужен в коптильню и мул — таскать продукты и наши вещи. Потери у нас большие личного состава, не хотят терпилы со своим добром добровольно расставаться. Одни стреляют, другие продолжают выезжать — бегут от войны и «русского мира», так что если война продлится ещё месяц, два, то из страны, практически выедет все работоспособное население — останутся калеки, старики-пенсионеры и небольшое количество мамаш с детьми. С кем партизанить, скажи мне на милость? Не с кем. А сам я здесь по призванию. Дед мой был в охране Ленина, бабуля секретаршей в ЦИКе работала, а отец во время второй мировой войны был комиссаром и парт взносы у самого Жукова собирал, тот с ним даже советовался, как лучше Ленинград оборонять... Так что у меня на роду написано воевать, вот только сейчас не с кем.

— С пенсионерами попробуйте... — не удержался я от шутки.

— С пенсионерами, — буркнул Ильин, — хороша шутка, вот только и их россияне уничтожают.

— Зачем? — удивился я.

— Как зачем? Представь, что россияне убив всех защитников мужчин украинцев, победят, то что прикажешь им делать с пенсионерами, которых надо лечить кормит и платить пенсии? Это ведь не Крым, в Украине насчитывается не много, не мало — почти 15ь миллионов пенсионеров, которых надо лечить и кормить. Где взять на это деньги, если своим российским пенсионерам не хватает денег? В России ставится вопрос о том, чтобы вообще, убрать пенсии. Потому как денег нет, от слова — вообще. А после войны и мировых санкций их не прибавится. Скорее наоборот. Грядёт такой продовольственный мировой кризис, что возможно и Россия не устоит...экономика так точно. Не удивительно, что российские военные обстреливают украинские города. Походу, что таким варварским способом они расчищают себе жизненное пространство избавляясь от ненужного балласта. Вспомни Гитлера с его доктриной расширения на восток, а эти расширяются на запад. Россиянам не нужны украинские пенсионеры, а нужны украинские плодородные чернозёмы и природные богатства.

— Как и вам? — опять не удержался я от вопроса.

— Эт-точно. Но мы простые партизаны, мы в отличии от россиян, тем украинцам, которые помнят Советский Союз, ничего не обещаем. Они думают, что к ним в Украину пришли люди, которые обеспечат им на руинах приличное благосостояние, достойную жизнь ), какую им предоставляла советская пенсионная система — они глубоко заблуждаются. Ничего этого не будет. Возможно, что какую-то минимальную социальную пенсию и дадут, тем кто не умрёт за время этой войны и переходного периода, но не факт. Огромных пенсий, которыми когда-то заманили крымчан, уже никто украинцам на оккупированных территориях не даст. Как не дадут хроническим больным — бесплатных лекарств по государственной программе и бесплатного лечения. Как не дадут государственных субсидий на оплату ЖКХ, детских и других пособий. Это надо знать тем украинцам, которые без боя сдали свои города Херсон и Мелитополь . Ни Россия, ни Украина коллаборантов и предателей не будет кормить и выплачивать пенсии. Не стоит питать по этому поводу никаких иллюзий. Выдадут аусвайс российский паспорт, который нигде в мире не котируется и загонят под санкции в серую зону, где не будет европейских законов, а только понятия и право сильного. Где отжимается бизнес и недвижимость, а пенсионеры мрут как мухи. Туда куда приходит «русский мир» — ничего хорошего ждать не приходиться. Приднестровье, Абхазия, Крым, Ордло... кто сказал, что в Украине будет по другому? Буча, Ирпень, Мариуполь... по другому не будет. В Украину с оружием в руках, пришли оккупанты ни чем не отличающиеся от немецко-фашистских захватчиков. Это надо понимать и не питать розовых иллюзий, что с оккупантами о чём-то можно договориться. Не тот случай. Каждый сам за себя в этой пустыне эгоизма именуемой жизнь.

Блеснув эрудицией и знакомством с творчеством Стендаля, политрук Ильин замолчал. Потом достал пачку сигарет и закурив сам, угостил сигаретой и меня. Я почти не курю, но от угощения не отказался — когда куришь не так хочется есть. Съеденный кусочек хлеба нигде не зацепился, а организм требовал своё. Мы курили и молча слушали голодное бурчание моего желудка.

— Хочешь есть? — нарушил молчание политрук.

— Не мешало бы подзаправиться...

— И не мечтай, Сявка, еда один раз в день, утром. Ты свою пайку уже съел. Политучеба закончена, поднимайся, парень, и иди таскать из подвала деньги. Будешь работать честно — получишь свою долю из общака, ну а если что скрысишь, прикончим на месте и пополним тобой свой рацион. Усёк?

— Усёк, — сказал я и побрёл к лазу, который вёл в подвал моего разрушенного дома.

Похоже что обед с ужином отменяется. Если мне не удасться чем нибудь поживиться в холодильниках разбитых квартирах, то не факт, что я смогу долго протянуть. Физическая работа с тяжелыми нагрузками негативно может сказаться на моём подорванном здоровье и я склею ласты, так и не разбогатев в этой банде каннибалов.

То что это никакой не партизанский отряд, а обыкновенная банда мародёров, каннибалов и дезертиров я уже понял. Как понял и то, что из неё надо бежать при первой же возможности. Осмотреться и бежать. Но пока надо работать и искать еду.

ЧАСТЬ 2

Банковское хранилище и его укрепленный сейф, выстояли. Его не разбили ни авиа бомбы, ни ракеты и даже обрушившийся дом не расплющил его. Сделано на совесть — немецкое качество — фирма Золинген: отвечает за свою продукцию.

Хорошо, что замки не пришлось вырезать бензорезом, в банде был свой медвежатник, который, повозившись два часа, их взломал и открыл бронированную дверь сейфа. Золота там не было, но и тех денег, что там лежали, хватило бы на то, чтобы купить небольшой остров и вооружить небольшую армию. И куда ему столько тех денег надо было банкиру? Сейчас лежит приваленный рухнувшими банковскими ячейками и ничего ему уже не надо. Правду говорят, что у гроба карманы отсутствуют, с собой ничего в пекло не унесёшь.

Деньги в сейфе были разных стран — попадались даже китайские юани. Видимо банкир был расчетливым человеком и держал яйца (деньги) в разных корзинах. Не помогло. Капздец пришел откуда он не ждал — от его партнёров по бизнесу, от россиян.

По моему глубочайшему убеждению — все банкиры сволочи и после смерти обязательно попадают в пекло. И хотя они при жизни строят храмы и церкви, путь им в рай заказан. Максимум — чистилище, а на Земле реинкарнация в шкуре свиньи.

По другому и быть не должно. И это справедливо. Не зря этих лихварей Христос выгнал с храма — дома отца своего. Нечего тем шкуродёрам там делать. Те кто в банке сдирает три шкуры с людей, доложен на себе сам прочувствовать как это, когда с тебя по живому сдирают шкуру. И если кто-то думает, что если он обставился сейфами и охраной, то может делать всё что ему вздумается, он глубоко ошибается: с утра ещё разрабатывал схемы и строил плану по личному обогащению, а уже к вечеру лежит придавленный в собственном хранилище, собственными деньгами и никто из личной охраны не спешит ему на помощь.

Мы выкинули труп банкира на улицу и принялись