Где я, там смерть. Часть третья. Глава 16.

исключением. Нет, я всегда считал, что ты поступил неправильно, отпустив с миром мою мать, позволив ей разбить не только твою жизнь, но и мою. Я поклялся, что мои дети никогда не повторят мою судьбу, не будут расти без матери и страдать от этого, как страдал я! Мой сын будет расти в семье, с мамой и папой, так, как и должно быть.

- Он маленький, ты можешь жениться на хорошей доброй женщине и…

- Он не настолько маленький, чтобы не знать, кто его мать. Мать всегда только одна, и нужна ребенку именно она! Я найду эту дрянь, я вылечу ее, и она будет жить здесь, в этом доме, со мной и с Патриком! Отец, я же говорю, у нее не все в порядке с головой, она сама не понимает, что делает. Она одержима какими-то бредовыми идеями, она нуждается в помощи, но сама этого не понимает. Поэтому я должен ее найти. Она подлечится и станет прежней, ласковой, мягкой… моей Кэрол… - он опустился в кресло, вдруг поникнув и утратив всю свою злость. - Она любит меня. Это все болезнь… это пройдет, и все станет на свои места, все будет, как прежде.

Поднявшись, Джордж подошел к нему и положил руку на плечо.

- Я не узнаю тебя, Джек. С каких это пор ты стал обманывать сам себя? Если она больна, это может быть неисправимо. Вернув ее, ты сделаешь еще хуже и себе, и Патрику. Не надо, сынок. Мы, Рэндэлы, всегда были гордыми, всегда были выше других, и ты, как никто другой, это доказал. Это всего лишь женщина, сынок. Рэндэлы никогда не бегали за женщинами. Я не побежал, и не знал, что ты меня за это осуждаешь. Нужно быть сильным. Не унижайся, не позорься, гоняясь за женой, перед людьми, которые пред тобой преклоняются, перед всем миром… Отпусти ее. Это единственно верное решение.

- Но что я скажу Патрику? - с мукой проговорил Джек.

- Скажем, что его мама умерла. Это лучше, чем правда. Лучше пусть думает, что она погибла, чем бросила его.

- Нет. Ни за что. Ты сам хоть думаешь, что ты говоришь? Сказать ребенку, что его мама умерла! Я не враг своему сыну, чтобы так его мучить. Нет, я верну ему маму, верну семью.

- Джек…

- Все, отец, помолчи. Я уже решил. Какая может быть гордость, когда рушится моя жизнь, когда мой ребенок может стать несчастным… когда эта несчастная больная один на один со своим помешательством. Я сказал тебе, что я все исправлю, все верну, и семью, и благополучие. Так и будет, - он помолчал, а потом тихо добавил. - За всю свою жизнь я полюбил только одну женщину, и я знаю, что никогда не полюблю еще раз. Ведь ты тоже всю жизнь любил мою мать и так и не сошелся больше ни с одной другой женщиной. Наверное, я тоже такой. Более того, я никогда не думал, что полюблю женщину… я же их всех ненавидел. А теперь… Папа, я даже не представляю себе жизни без нее…

- Это слова ничтожества и слабака!

- Слабака? - Джек подскочил, побелев от ярости, и грохнул по столу кулаком. - Слабаки это те, которые позволяют себя бросать! А я не позволю! Я могу бросить, но не меня, ясно? И только потому, что у нее больной рассудок, я готов ее простить за то, что она возомнила себе, что может меня оставить. А если бы она сделала это в здравом уме, я бы ее убил… потому что я ее предупреждал. Впрочем, еще посмотрим. Сначала я найду ее, а потом решу, что с ней делать. Я, я буду решать жить нам с ней вместе или нет, а не она! Я притащу ее сюда и ткну мордой о порог моего дома, как шавку, сбежавшую от хозяина! А теперь закрой свой рот, отец, пока я тебе сам его чем-нибудь не заткнул! Не выводи меня, я итак зол.

Он замолчал, услышав робкий стук в дверь.

- Да? - рявкнул он раздраженно.

На пороге показалась с виноватым видом Нора.

- Простите, что помешала, - пролепетала она, отводя взгляд от злющего лица Джека. - Мистер Рэндэл, вас спрашивает молодой человек… он… он говорит, что он ваш брат. Мне проводить его к вам?

Выражение ярости на лице Джека сменилось удивлением. Он переглянулся с отцом.

- Что ж, проводи, - опасно мягким голосом велел Джек женщине, усаживаясь в кресло с неприятной кривой улыбкой на губах. Нора поспешила скрыться за дверью, заметив недобрый блеск в глазах молодого мужчины, который очень хорошо знала, и в такие моменты старалась не попадаться под руку хозяину. Вернувшись в холл, она кивнула, приглашая гостя следовать за ней.

- Вы очень не вовремя, - шепнула она юноше. - Он злой, как черт.

Впустив его в кабинет, она удалилась, преодолевая любопытство.

Откинувшись на спинку кресла, Джек окинул представшего перед ним молодого человека любопытным взглядом, не соизволив подняться ему навстречу. Джордж тоже без смущения занялся разглядыванием гостя.

Тому от силы можно было дать лет двадцать, и то с натяжкой. В отличие от Джека, который внешне ничего не взял от матери и походил на отца, младший сын Рамоны поразительно был на нее похож. Столь явное сходство слегка шокировало обоих Рэндэлов. Парень был высок и по-юношески худощав, но пропорционально сложен и строен, как покойный отец, от которого он унаследовал рост и телосложение. В остальном он был почти точной копией матери - темно-русые непослушные волосы, большие бесхитростные карие глаза, бледная кожа, чувственный и нежный, как у девушки рот. Он выглядел совсем еще мальчиком, черты его лица были правильными и тонкими, производя довольно приятное впечатление. И во взгляде, и в самом лице ясно читались добродушие и наивность, что вызвало на губах Джека ехидную ухмылку. И этот слюнтяй и простачок с невинными добрыми глазками его брат? Вот бы удивились люди, если бы узнали.

Парень стоял у двери, не смея сделать вперед ни шага, и растеряно, смущенно переводил взгляд с одного мужчины на другого. Они впились в него такими взглядами, что парень оробел настолько, что не мог пошевелиться, как заяц, оказавшийся перед двумя коршунами. Особенно невыносимым был для него взгляд того, кто волей судьбы был его единственным братом. Шон гордился этим родством, он хвастал всем подряд, что он брат знаменитого Джека Рэндэла, только ему никто не верил, даже друзья. Шон восхищался своим братом, боготворил его, мечтал с ним познакомиться и подружиться. Он понимал, что это будет не так просто, Рэндэл славился жестким характером, а мать рассказывала, что он груб, высокомерен, тщеславен и злобен. Но она всегда советовала ему сблизиться с Джеком, добиться его расположения, завоевать его любовь, и тогда весь мир будет у его ног с поддержкой и покровительством такого брата. Но Шон по натуре своей не был корыстен, не переняв эту черту у матери. Он искренне и наивно жаждал обрести настоящего брата, которого уже любил, хоть и не был с ним знаком. Он не собирался требовать от него помощи и покровительства, все, что ему было нужно - это возможность называть его своим братом, обрести в нем не только родственника, но и друга. Но он робел и не находил в себе достаточно решимости, чтобы встретиться с ним. Он все откладывал и откладывал, пока не появился горький, но веский повод.

И вот он стоял перед ним, своим братом, который изучал его надменным холодным взглядом, не только не пожелавшего выйти ему навстречу, но даже не поднявшегося со своего кресла за рабочим столом. В том, как Джек Рэндэл смотрел на него, не было и тени приветливости, зато чувствовалось презрение и доля возмущения, как будто появление этого молодого человека он воспринял, как неслыханную наглость.

- Здравствуйте, - преодолевая смущение и неловкость, вызванные столь холодным враждебным приемом, прервал затянувшееся молчание гость. - Меня зовут Шон. Я сын Рамоны… младший, - добавил он поспешно.

Джек вежливо, но холодно улыбнулся.

- Здравствуй. Ну, проходи, что застрял у порога? - он кивнул в сторону свободного кресла напротив стола.

Юноша немного расслабился и приободрился. Просияв радостной улыбкой, он прошел через комнату и присел в кресло. Джордж переводил взгляд с одного на другого, забавляясь в душе сложившейся ситуацией. Какими поразительно разными были эти два брата! Каким простым, невинным и беззащитным выглядел этот симпатичный милый мальчик против Джека, и каким сильным, коварным и опасным смотрелся Джек рядом с этим юнцом. С каким благоговением и затаенным страхом быть отвергнутым смотрел мальчик на него, робея и не зная, как себя вести, что говорить, чтобы понравиться суровому брату, не понимая в своем простодушии и наивности, что это невозможно, не замечая хищного взгляда и злобной болезненной ненависти, которую питал к нему Джек с самого его рождения. Любовь матери к Шону была источником этой ненависти в сердце Джека. Он думал только о том, что в то время, когда он ощущал себя одиноким, покинутым, отверженным, мучаясь в тщетных попытках понять, что в нем не так, чем он не такой, что мать его так безжалостно и решительно выкинула из своей жизни, в это время этот мальчишка купался в ее любви и заботе, наслаждаясь ее материнской нежностью и лаской, принимая все это как должное и даже не задумываясь о том, что может быть иначе. Интересно, когда он узнал, что у него есть старший брат, и задавал ли он матери вопрос, почему она оставила его?

То, что Шон был так не похож на него, если вообще не был полной противоположностью, еще большее разозлило Джека. Это только подтвердило ему, что Рамона не хотела его, Джека, потому что он родился именно таким, а не другим, не таким, как ее обожаемый и милый добренький мальчик Шон. Такие, как Шон, нужны всем, таких любят, к таким тянутся, а от таких как он, Джек, все бегут, как от чумы, заразы, и только те вьются вокруг него, кто ищет выгоду от его ума и таланта, да те, с которыми его связывают деловые отношения. А как человек он никому не нужен. Никому. Может быть, одному только отцу, который никогда не скажет об этом, не даст это почувствовать. А еще Патрик был утешением. Вот человечек, которому он по-настоящему необходим, который любит его преданно, самозабвенно. Но он еще ребенок, он не знает до конца своего отца. Может, он тоже отвернется от него, когда поймет, какой он на самом деле, не такой, какими должны все быть - добрыми, честными, бескорыстными. Даже Кэрол его бросила, а он никогда от нее этого не ожидал. Что ж, раз его бросила мать, то что тогда говорить о других? Кому он будет нужен, если не нужен самому близкому человеку - матери? Страшная черная злоба поднималась в его душе, затмевая от него весь белый свет. Постепенно он начинал осознавать и прочувствовать, каким сокрушающим ударом было для него бегство Кэрол, ее предательство. Под яростной злостью, подавляющей в нем все остальные чувства, он начинал чувствовать где-то глубоко внутри горькую обиду и жестокую боль. И это приводило его еще в большую ярость. Все в нем перевернулось, взбудоражилось, вскипело, и с каждой минутой ему все тяжелее было держать себя в руках и не позволять чувствам взорваться и выплеснуться наружу. Еще этот сопляк появился невесть откуда, чтобы вообще довести его до белого каления.

Джордж наблюдал за сыном, слишком хорошо понимая, что с ним происходит. Джек ненавидел весь мир, жаждал разорвать всех и каждого, кто бы ни попался под руку, давая волю своему безудержному бешеному нраву. С тревогой Рэндэл-старший поглядывал на юношу, которому от всей души посоветовал бы сейчас убраться, пока Джек на нем не оторвался. Но молодой человек жадно разглядывал своего кумира, радуясь долгожданной встрече и не подозревая, какие тучи