а после мы можем прогуляться по саду.
— Гости могут выбрать те покои, которые пожелают. Любые из них станут пригодными к проживанию тут несколько дней. – С каким-то безразличием бросила хозяйка дома.
— Я так не думаю, госпожа Хатидже. Позвольте с вами не согласиться на этот счёт. Если судить только по моей комнате, то там довольно старинная и дорогая мебель. Гостям мы можем предложить самое лучшее, но не личное, которое можно так просто отдать в чужое использование. Мы не станем сразу приглашать много гостей, их будет несколько, да и то люди вашего круга.
Всё время, пока гостья говорила, она не сводила глаз с хозяйки, у которой на удивление на прочь отсутствовал интерес к предстоящему изменению на её вилле.
На террасе появились две женщины — одна с подносом на котором была еда для Миланы, а другая с горячим двухъярусным чайником.
— У вас была большая семья госпожа Хатидже? — Внезапно поинтересовалась гостья.
— Нас было четверо детей. Теперь старший брат в Америке, младший — в Венеции, а вот самый младший никуда не уехал. Он остался жить в этом особняке на всегда. Правда он не долго прожил тут со своей супругой. А когда оба покинули этот мир нам достался в наследство их сын Керим. С моим супругом мы прожили всего восемнадцать лет, правда он был старше меня на очень много, ну а после я осталась одна…детей у нас так и не появилось. Так этот прекрасный особняк остался почти пустым. Каждая комната хранит воспоминания то об одном брате, то о другом, то о наших родителях, то о невестках…. Только это уже никому не нужные воспоминания. Вот и жизнь почти подошла к концу. ….. – Хозяйка отложила в сторону карандаш, разрисованную бумагу, и задумалась. – Мне страшно даже подумать, что станет с этим местом, когда Керим останется совершенно один.
Милана отпила немного горячего чая из стаканчика и на сколько можно было осторожно спросила:
— В первые дни нашего общения, когда мы начали переговоры о превращении вашего особняка в роскошный пансион вы как то упомянули, что по договору всеми расходами виллы занимался человек, которого много лет назад уполномочил ваш муж. Что изменилось в данное время?
— Вы, наверное, хотите спросить меня почему не удостоили меня такой чести распоряжаться деньгами? У моего покойного мужа был не простой характер. Он был ни больше ни меньше диктатором, который тут же взял управление всего дома в свои руки. Всего его указания, желания и собственные законы не имели права нарушаться. Он был прямым продолжением традиций моего собственного отца, который и выдал меня замуж за него тут же удвоив семейный капитал и поэтому не считал нужным спросить моего согласия на наш с ним брак. В этом доме никогда не интересовались мнением женщин. Такое тут просто не могло иметь места.
— Теперь становиться ясным, почему вы больше не пожелали найти себе достойную партию, брак истощил вас. – Сочувственно пролепетала гостья.
— Спокойная и размеренная жизнь досталась мне годами покорности и безропотного послушания. Позвольте и вам задать не скромный вопрос. А вы почему в свои двадцать восемь одна?
Милана как-то грустно улыбнулась.
— Я вполне довольна моим положением. У меня свой процветающий туристический бизнес, возможность много путешествовать по миру. Когда мы перестали понимать с мужем друг друга, то мирно развелись. Вот вкратце и всё.
— Вы как-то сказали это так легко, что я в один момент вам даже позавидовала. Вам, наверное, никогда не приходилось ощущать в жизни недостаток свободы, никогда не быть заложником судьбы, когда супруг даже на том свете крепко с тискает ваше горло. – Голос Хатидже ханым внезапно вздрогнул.
— Погодите. Он прописал в договоре вашу последующую жизнь? – Изумилась Милана.
— К сожалению, вынуждена это подтвердить. Согласно составленному им завещанию мне выделялись хорошие ежемесячные средства на содержание дома и на мои собственные нужды при условии жизни без вторичного брака и даже отношений, в противном случае…..
— Но ведь ваш отец разве не оставил вам никакого наследства?
— Оставил, только он был за одно со своим зятем, поэтому после ухода моего мужа в своём собственном договоре он прописал тоже самое — чтить память моего первого и единственного мужа и никакого самовольного распоряжения наследством….
— Но это же какой-то абсурд! – Милана просто вскочила с кресла от нахлынувшей на неё волны негодования.
— Запрет порождает чувство, сдавливающее твою душу в тиски…
— Господи! Это какое-то дикое средневековье…. Однако позвольте спросить, а что же произошло сейчас, что вы обратились ко мне за помощью… почему возникла трудность с выплатами содержания?
— Мои адвокаты внезапно сообщили, что средства на грани истощения и это единственный способ укрепить позиции – превратить мой особняк в один из самых дорогих пансионов Стамбула.
Прогулка по саду как-то не заладилась.
Вытащенные наружу воспоминания на прочь убили желания насладиться вдоволь всеми красотами, однако Милана никак не могла забыть о письме и каком — то дубе в дупле которого был спрятана драгоценность.
Пришлось это проверить только тогда, когда на город опустилась ночь, а стрелки на часах сомкнулись на двенадцать воедино.
Молодая женщина осторожно приоткрыла свою дверь и вытянув голову наружу посмотрела в темноту – дом спал.
Она выскользнула из покоев и осторожно на цыпочках пошла по залу, чтобы выйти в сад.
Огромные кованные фонари хорошо освещали каменные аллеи, однако приходилось передвигаться в тени, дабы не привлечь никакого внимания.
Далеко идти было не нужно – дуб, огороженный стальными колоннами, было не спутать ни с чем, а огромное дупло хорошо освещалось светом от фонаря, как раз стоящим неподалёку.
Пришлось выйти на свет и отдавшись на волю случая, что её никто не увидит запустить руку во внутрь дерева и подтвердить написанное неизвестным.
Милана зажмурилась от страха и вскоре её пальцы завладели каким-то стальным предметом – это было невероятно, но факт. На свет показался золотой венок, украшенный красными рубинами, и сапфирами, по форме напоминающий маленькие цветочки.
Гостью охватил необъяснимый трепет.
Она долго крутила в руках необычное украшение и только спустя какое-то время водрузила себе венок на голову…
Милана вытащила телефон из кармана и сделала фотографию — застывшее изображение показывало совершенно другого человека – из обычной женщины она превратилась в красавицу с длинными белокурыми волосами с великолепной короной на голове.
Но пришло время положить обратно находку.
Как было сказано в письме его ей не дарили, а позволили только полюбоваться, чтобы потом тот самый неизвестный прикоснулся к венку позже.
Таково было его сумасшедшее желание…
Либо его жадность.
Вдруг гостью как током ударило. А что если такое случается тут часто и в подобные игры уже до неё были вовлечены многие женщины?
Но развить эту тему дальше ей не представилось возможности… — неожиданно из–за поворота появился Керим в своей белоснежной рубашке, застёгнутой только на половину, и его красивая загорелая грудь должна была заставить растаять не одну женщину (по его мнению).
— Доброй ночи, Милана. Вижу вам не спиться? – Ехидные нотки наполняли каждое его выброшенное из уст слово.
— Доброй ночи. Допустим мне захотелось подышать свежим воздухом. Да и нужно было оценить годиться ли сад для ночных прогулок под луной или же не очень.
— Ну и что? Проверили? Годиться? – Ничего нового по-видимому его голос в эту ночь не мог бы представлять.
— Годиться.
— А тут есть и другие интересные места. Хочешь посмотреть, раз уж тебе так не терпеться всё увидеть ночью…..
— Я посмотрю их в дневное время! – Резко ответила Милана.
— Вообще романтика наступает именно сейчас, а не днём.
— В следующий раз. Сейчас уже поздно.
— Поздно для чего?
— Для прогулок с такими как ты.
— Вай! Вай! Вай! Да что ты говоришь. Видел я таких как ты в Анталии. У меня шея никогда не была от них свободной! Всегда на ней кто-то висел, а телефон разрывался от их сообщений. Поначалу я пытался даже запоминать их имена, а потом… да какая разница как кого зовут? Так что не нужно ломать передо мной недотрогу Милаша-раша.
Женщина почувствовала, как кровь ударила ей в голову. Ей пришлось сделать над собой просто нечеловеческое усилие, чтобы не влепить ему со всего размаху пощёчину, да так, чтобы и на ногах не устоял и повалился.
— Слушай меня внимательно, избалованное дитя аристократов. Ты думаешь чем-то лучше тех, кто на твоей шее висел? Полагаешь можешь позволять передо мной какие-то вольности? Да кто ты такой, опустившийся до должности гарсона? Позор тебе, болото з дурным запахом. Ещё раз выронишь кривое слово в мой адрес, и ты у меня будешь вместо прислуги каждый день убирать дом с утра до вечера. А если мне не понравиться как ты убираешься, то у меня полно знакомых, которые без проблем найдут тебе работу, к которой ты и так пристрастился – Алания будет снова твоей пристанью и на долго.
— Ой! А это кто в наш тихий дом пожаловал такой грозный? У меня от страха аж дух перехватило! Сейчас пойду спрячусь где- ни будь и выползать долго не буду…. – Определённо он решил попробовать этой ночью нервы Миланы на прочность.
— А я и не думала тебя пугать! Мне безразлично чей ты сын или племянник, будь ты даже потомок османской династии я поставлю тебя на место. А если бы ты соответствовал своим титулам и голубой крови, то уж точно не вёл себя так!
— А как я бы себя вёл? Тебе откуда ведомы такие манеры, луноликая?
— А кто тебе сказал, что я не ровня твоей тёти? А? Ну не все же афишируют свои корни! А она между прочим позволила тебя проучить. К счастью не уточняла как я могу это сделать. Но и без того ясно, что Хатидже ханым будет рада только результату моей работы. Так, что бойся меня. Отныне я твой ужас. Спокойной ночи!
Милана вернулась в свои покои не помня себя от гнева.
Внутри её просто всё содрогалось, и она никак не могла успокоится.
Молодая женщина даже позабыла почему отправлялась в сад и что письмо неизвестного было не игрой слов.
Подтверждённое чудо отошло на второй план.
Поначалу она просто легла в кровать, но быстро поняла, что уснуть было бы невозможно, потому встала, укуталась пледом, и выйдя на балкон, рухнула в плетённое кресло.
Лёгкий ветерок и морской запах, доносящийся с Босфора действовали благотворно.
Но спокойствия кажись обрести в эту ночь было не суждено.
Милана снова открыла дверь своих покоев и её брови тут же взлетели от удивления в верх.
А это что такое?
В самой дальней комнате сквозь щели просачивался свет.
Кому в голову пришло далеко за полночь прийти в библиотеку и приняться за чтение?
Неужели пятиминутное воспитание Керима принесло тут же свои плоды, и он взялся за голову?
Это было бы слишком хорошо, чтобы оказаться правдой.
Милана опять закрыла дверь своей комнаты и не создавая шума босой пошла к библиотеке…
Приоткрытая дверь и осторожное проникновение в покои, где хранилось тысячи старинных книг тут же пригвоздили на месте гостью и заставили растеряно захлопать глазами.
Кто-то зажёг все свечи в огромном серебряном подсвечнике
