Последние дни Плутония Я слежу за тобой

заниматься своим делом, сладострастно простонав. И вскоре Барни бился в агонии оргазма.
  — Люблю тебя всего, — прошептал Мэрион.
  — Ты мой? — прошептал в ответ Барни.
  — Только твой!
  — Но там же, в твоём мире...
  — Существует только здесь и сейчас, — твёрдо сказал Мэрион. И то, что между нами происходит, — он раздвинул ноги Барни, слегка приподняв его, и вошёл в узкую щель, продвигаясь все дальше и активнее. Барни кричал, по мере того, как Монти все сильнее и настойчивее проникал в его глубины.
  — Я люблю тебя! — закричал Барни.
  Мэрион врывался все глубже и интенсивнее.
  — Кричи, что любишь меня!
  — Мэрион! — не своим голосом кричал Барни.
  — Кричи, что любишь! — повторил пришелец.


12

  Барни смотрел в окно, сидя на коленях Мэриона. Длинные локоны пришельца щекотали шею. По стеклу снова барабанил дождь. В этот раз он был фиолетового оттенка. Интересно, а какого цвета дожди шли раньше? Барни украдкой глянул на Монти. Тот был задумчивым и, казалось, витал в других мирах. Пользуясь этим, Барни разглядывал его лицо. Красота заставляла замирать сердце. Заметив, что Барни разглядывает его, Мэрион погладил парня по волосам:
  — Ты вчера так кричал, что любишь меня, в порывах страсти. В тот момент меня любило твоё тело, но что говорит твоя душа, Барни? — ясные голубые глаза раскрылись и внимательно посмотрели на него, будто пытаясь проникнуть в самые потаенные уголки его души.
  — Мне трудно что-то говорить, — ответил Барни, — дай мне немного времени, чтобы разобраться в своих чувствах...
  — Хорошо, — ответил Мэрион, — надеюсь, что я не заслужил хотя бы твоей ненависти, как плутонец.
  — Изначально я тебя возненавидел, но сейчас понимаю, что не могу ненавидеть тебя — ты другой. Никто из людей никогда не относился ко мне с таким обожанием. И могу сказать одно: мне с тобой очень хорошо и спокойно, — с этими словами Барни так нежно обнял пришельца и прильнул головой к его груди, что для Мэриона это была лучшая награда. Он сжал Барни в объятиях осторожно, будто держал сокровище и поцеловал его в висок.
  — Никому и никогда не отдам тебя, пусть хоть целые миры пойдут на нас войной, — прошептал он.
  Когда есть любовь, можно раствориться друг в друге от одних только объятий. Но далеко не каждый умел так любить. Мэрион погладил Барни по щеке и осторожно поцеловал в губы.
  — Ты помнишь, какого цвета на этой планете были дожди? — спросил Барни, обхватив его покрепче.
  — Помню.
  — Какого?
  — А никакого. Не было у них цвета.
  — Вот как, — удивился Барни. — И помнишь, какая была планета?
  — Да.
  — Какая?
  — Очень красивая. Зелёная. Барни, послушай, прекрати это все с демонстрациями и протестами, я не хочу тебя терять.
  Глаза Барни вспыхнули:
  — А ты на моём месте что делал, если бы пришельцы захватили твою планету, смотрел бы?
  — Конечно нет!
  — Ну вот, ты должен понять меня.
  Мэрион по-прежнему пребывал в задумчивости, возможно, это дождь навевал на него тоску и меланхолию.
  — Знаешь, Барни, если тебе будет угрожать опасность, нам придётся подыскать другую планету.
  Барни не мог понять: шутит пришелец или говорит серьёзно, его лицо было бесстрастным.
  — Интересно только, на чем мы на эту планету доберемся.
  — Как на чем? У меня есть свой космолет, — будто бы это было сущей мелочью, ответил Монти.
  — Да ладно. Свой личный?
  — Ну да. Я — один из самых богатых плутонцев и... — его прекрасное лицо вдруг стало загадочным, — одним из самых красивых... — Мэрион надменно ухмыльнулся.
  — Наверное, у тебя толпы поклонников! — с завистью и ревностью проговорил Барни.
  — Ну, не без того, — снова проговорил Мэрион с улыбкой.
  — И ты тоже так развлекаешься с другими, как со мной? — огромные карие глаза Барни, прикрытые длинными ресницами, вопрошающе посмотрели на Мэриона. В них сквозила боль.
  — Нет, — ответил Мэрион, — я всех игнорировал. Отчасти, потому, что не было времени из-за работы, отчасти, потому что никто не был мне интересен. А потом моя душа стала занята тобой... Если ты думаешь, что я ветренный и легкомысленный и буду проводить время с тем, кто мне не интересен, то ты ошибаешься. Но, — уточнил Монти, — со своей стороны хочу добавить, что измены от тебя также не потерплю и, если ты заведешь себе любовника, то я убью его.
  Почему-то Барни вздрогнул:
  — Ты — мой первый и единственный у меня.
  Мэрион удовлетворенно улыбнулся:
  — Очень хорошо, — он нежно поцеловал Барни в губы полуоткрытым ртом и, не спеша, просунул ему в рот свой язык. Они очень чувственно и нежно начали целовать друг друга.
  — Мэрион, как бы мне хотелось посмотреть тот мир, в котором ты живешь, — прошептал Барни, — хотя бы одним глазком.
  — Если я заберу тебя в свой мир, — ответил Мэрион, — то конец наступит сначала тебе, а потом мне. Но, как ты выразился: "одним глазком", это можно.
  Он достал брелок с маленьким экраном и завертел на пальце:
  — Отсюда я наблюдаю за тобой, но, находясь у тебя, могу наблюдать, что делается в моем мире.
  Глаза Барни вспыхнули.
  — Вначале, я ненавидел эту штуку, а теперь, когда я представляю её, становится тепло на душе, и я думаю, что ты всегда рядом, даже, когда тебя нет поблизости... — разоткровенничался Барни.
  — Барни!.. — воскликнул Монти. Его глаза зажглись, как драгоценные камни. Бальзам на душу — такое признание.
  — И тебя больше не смущает, когда я наблюдаю за тобой в ванной?
  Барни опустил глаза:
  — А ты до сих пор наблюдаешь?
  — Конечно, — Мэрион довольно улыбнулся, — но хватит разговоров, на, смотри.
  Он настроил аппарат. Барни взял в руки маленькую штуковину и его взгляду предстал великолепный мир, полный роскоши. Он увидел, как ходят по городу другие плутонцы. Все высокие, стройные, в латексе. Все идеальные. Но Мэрион самый прекрасный среди них. Все они носили длинные густые волосы в сине-голубых тонах. Мир дорогих особняков и космолетов, в нем не было места для людей.
  Видя грусть и замешательство Барни, Мэрион привлек его к себе и впился в губы долгим страстным поцелуем.
  — Кх, кх, — послышалось чье-то покашливание.
  Барни повернулся: на пороге стояла Анна и с изумлением смотрела на них.
  — Черт, — прошептал Барни, вспомнив, что забыл запереть двери. Мэрион был невозмутим и приветствовал девушку кивком головы.
  — Засиделся, — проговорил Мэрион, — пожалуй, пойду. В ходлодильнике все необходимое, — он многозначительно улыбнулся Барни, кивнул Анне и вышел. Барни понял, что пришелец вышел через двери, чтобы не привлекать внимание и не пугать девушку.
  Анна и Барни долго смотрели друг на друга.
  — Барни! — воскликнула Анна. — Кто это был?!
  Барни продолжал молчать.
  — Судя по тому, как вы целовались и ласкали друг друга, у вас прекрасные отношения. Кто он? Думаешь, я не вижу, что это не человек?! Это та влиятельная персона, которая вытащила тебя из-за решётки?
  — Да, — ответил он, поняв, что лгать бесполезно.
  — Вот, значит, какие они, наши враги... Как это называется, Барни? Предательство? Ты подбиваешь нас на бунт против пришельцев, а сам заводишь с одним из них роман?
  — Я люблю его! — воскликнул Барни.
  — В своём ли ты уме? — спросила Анна. — Мне кажется, ты окончательно помешался!
  — Я никого не предавал! — кричал Барни. — Он не враг и, если хочешь знать, то мы до сих пор на свободе только благодаря ему!
  — Как мило, — ответила Анна. Она открыла холодильник, весь забитый дорогими продуктами и банками "Звездной пыли". — Неплохо устроился.
  — Я не просил его, он сам.
  — Ясно все с тобой... — проговорила Анна. — Я, пожалуй, пойду.
  — Не вздумай никому рассказывать, кого ты тут видела, — крикнул Барни. — Иначе, это будет конец. И, в первую очередь, для нас!
  Анна молча вышла. Злой, Барни скинул одежду и залез под одеяло. Тонкие, изящные руки притянули его к себе.
  Барни закричал:
  — Мэрион, какого черта ты тут делаешь?
  — А я никуда не уходил, я ждал тебя, — спокойно ответил пришелец. — Это правда то, что ты сказал ей, что любишь меня?
  — О боги... — прошептал Барни.
  — Я все слышал, — Мэрион прижал его к своему разгоряченному обнаженному телу. — Ты так порадовал меня этими словами, мой дорогой. Но если ты устал и хочешь спать, я могу уйти...
  — Нет, нет, не уходи! Я не хочу, чтобы ты уходил, останься!
  Мэрион улыбнулся, он ждал этих слов. Он пригвоздил Барни к кровати, срывая с его губ страстные поцелуи.


13

  В своём мире Мэрион Монти был лучшим из лучших. Законодатель моды. Тот, на кого ориентировались другие. Стоило Монти появиться где-то в новом наряде и в следующий раз все приходили разодетые точно также. Мэриона это бесило: неужели нельзя придумать что-нибудь своё, а не быть чужой копией! Мэрион Монти прослыл непреступным гордецом, добиться внимания которого было из разряда фантастики. Ах, если бы кто-нибудь знал, что этот самовлюбленный неприступный плутонец так щедро дарит любовь какому-то мальчишке, работающему в корпорации! В это бы просто никто не поверил. Глядя Мэриону вслед, пришельцы, как всегда, переговаривались.
  — Монти стал странно себя вести, — сказал один из пришельцев. — Говорят, что его подопечный, хранителем которого он является, замешан в каких-то стачках в корпорации.
  — Монти просто завидуют, ведь он один из лучших, — ответил другой плутонец. — Он работает в резиденции правительства Плутония и глупо сомневаться в таких, как он. Кого попало в резиденцию точно не возьмут. 
  Мэрион гордой, грациозной поступью шествовал, не обращая ни на кого внимание. Он был занят своими мыслями и не заметил, как один из пришельцев неотступно следует за ним. Когда Мэрион это заметил, он был почти у самого дома. Монти резко развернулся, в упор посмотрев на плутонца:
  — Могу чем-то помочь?
  Пришелец отпрянул в сторону от неожиданности, но быстро взял себя в руки. На его лице засияла ехидная усмешка.
  — Да вот хотел полюбопытствовать, как думаешь, если все увидят твою запись с кареглазым парнем из корпорации, сильно они удивятся? — при этих словах пришелец захохотал.
  Никто никогда ещё не видел Мэриона Монти в таком страшном гневе. В первый раз в жизни его холодные глаза вспыхнули ярко-красным огнём.
  — Чего ты хочешь? — с трудом осадив себя, спросил Мэрион.
  — Судя по тому, что ты творил с тем парнем, — осклабился пришелец, — ты — искусный любовник. Я бы хотел попробовать. Ну, а потом ты и богатствами своими непрочь поделиться, я думаю.
  — Мэрион распахнул двери, — сейчас попробуешь. Думаю, что послевкусие останется на всю жизнь.
  Пришелец вошёл, рассматривая хоромы Мэриона с межгалактическими фресками на стенах.
  — Раздевайся, — на ходу бросил он, — этой ночи ты никогда не забудешь, обещаю тебе.
  Плутонец чуть с ума не сошёл в предвкушении. Мэрион рассеялся в кресле.
  — Запись, — ледяным тоном сказал он.
  — Вначале...
  — Ты не будешь вести торги, — холодно обрезал его Монти. — Запись!
  — В кармане.
  — Принеси и положи на стол, — сказал Мэрион ужасающе  леденящим тоном. После того, как пришелец подчинился, он с ужасом увидел, как с помощью одного взгляда Мэриона носитель превратился в кучку пепла. Взгляд Мэриона продолжал кипеть яростью. Ему не понадобилось вставать с кресла, чтобы его противник улетел и впечатался спиной в стену с фресками, которой