Последние дни Плутония Я слежу за тобой

и сверкали как драгоценные камни. Барни отметил про себя способность пришельца менять цвет глаз: от прозрачного, водянистого, до темно-синего. Все оттенки синего и голубого. Быть может, это зависело от его настроения?

- У меня нет талона на вездеход.

- Я на своем транспорте, - ответил Мэрион. – Хотя, тебе было бы лучше прогуляться пешком. Как знать, быть может, это твоя последняя прогулка по Плутонию перед тем, как тебя утилизируют за экстремизм.

Барни вздрогнул после этих слов.

- Ты можешь не делать этого? – проговорил он. Мэрион уставился на него своим ледяным взором:

- С чего бы мне этого не делать? Я – законопослушный гражданин Плутония и обязан сообщать о нарушениях. А тем более, я – твой хранитель, несущий ответственность за твои поступки.

- Закон есть закон и ты обязан ему подчиниться, так что на выход!

Барни понял, что выхода нет. Но подумал и о том, что, быть может, по дороге ему удастся ускользнуть.

Погода на Плутонии наладилась, вода сошла. Пришелец грациозно дефилировал по улице. Барни смотрел на него снизу вверх и не поспевал.

- Слушай, меня такой вопрос мучает: а как вы на Плутоне выживаете, там же больше, чем – 200?

Мэрион удостоил своего арестованного взглядом сверкающих глаз, будто в них отразился космос:

- Нам не важно, какая температура там или здесь, - ответил пришелец, - наши тела способны приспосабливаться к любой температуре. Но ваша отсталая раса всегда утверждала, что на Плутоне нет и не может быть никаких видов жизни. Хорошо мы вам это доказали, не правда ли? – тонкая злорадная усмешка блистала на губах Мэриона и Барни, стиснув зубы, возненавидел его еще больше. Он призывал самого себя поостыть. Пока он идет бок о бок с врагом, почему бы у него не выведать информацию? Когда еще предоставится такая возможность?

- Почему мы никогда вас не видим? – снова спросил Барни.

Не смотря на него, Мэрион ответил:

- Мы ходим среди вас, просто вы нас не видите.

- Но я же сейчас вижу тебя!

Барни с удивлением заметил, что пришелец исчез. «Слава милосердным богам!» - подумал он и бросился бежать, но какая-то сила отшвырнула его назад. Показалось голубоватое свечение, из которого возникла элегантная фигура Мэриона.

- Как ты только что заметил, мы можем сделать так, чтобы вы нас не видели.

- Все ясно, - мрачно сказал Барни.

«Сколько же их ходит среди нас каждый день, а мы этого просто не видим!»

- И хватит вопросов, - добавил Монти. Ветер развевал его длиннющие голубые волосы и это зрелище просто завораживало. Между тем, у Барни появился маленький план побега. Они проходили по району, в котором стояли бараки для людей. Если забежать в барак и поднять шум? Пришелец не рискнет им всем показаться. Но до барака добежать ему было не суждено, цепкая рука пришельца поймала его за шкирку.

- Вот сколько живу, поражаюсь глупости людей! – не выдержал Мэрион. – Ты же видишь, что я в разы сильнее тебя, обладаю сверхъестественной силой, которая тебе не подвластна. И все равно за свое!

Барни не мог поверить, что это его последние минуты на свободе. Неожиданно раздался звонок:

- Мэрион, где тебя носит! У нас проблемы, немедленно подъезжай в резиденцию!

- Хорошо, я понял.

- Будем считать, что на этот раз тебе повезло, - сказал Монти. – Сказать по правде, мне даже не хотелось, чтобы тебя утилизировали. И не потому, что мне тебя жалко, ты меня здорово забавляешь. Особенно невозможно было наблюдать без смеха, как ты прячешься от меня, выключив свет в туалете и в ванной.

С этими словами Мэрион исчез, оставив за собой тонкую струйку голубоватой дымки. Барни злобно скривился. Он все еще не мог поверить, что участь утилизации миновала его. Мэриону звонили из резиденции, что он за важная шишка? Работает в правительстве?



5
  Жизнь Барни, в которой и без того было мало радости, превратилась в кошмарный сон: он не мог ничего делать, зная, что за ним наблюдают синие глаза пришельца.  Он чувствовал себя в западне и боялся свихнуться. А самое главное – он не мог действовать, рассказывать людям правду, чувствуя себя связанным по рукам и ногам.
  - Я знаю!! – наконец вскричал Барни самому себе.  «Если я вытащу проклятый чип, за мной не смогут следить!» На Плутонии все люди имели чип и спокойно к этому относились, потому что им внушили, что это ради их же блага и безопасности. Но Барни решил немедленно избавиться от чипа, пусть будет адская боль – не важно! Он решил провести себе операцию. Засунув в зубы палку, чтобы не кричать от боли,  парень  взял нож и сделал надрез на запястье, сбоку. Он прекрасно знал, где располагается чип. Струя алой крови начала стекать на пол. Взяв пинцет, Барни засунул его в открытую рану. Боль была настолько сильная, что из глаз ручьем потекли слезы. Он нащупал проклятый чип и, с силой зажав его пинцетом, вытащил наружу. Из раны струилась кровь,  но ни это обстоятельство, ни боль больше не волновали его. Барни разглядывал чип на окровавленном пинцете.
  - Свободен, - прошептал он и побежал смывать чип в унитаз. Разделавшись с чипом, Барни понял, что пора перевязать рану, остановить кровь. Не успел он заняться рукой, как увидел, что за ним наблюдает Мэрион. Пришелец был зол.
  - Ты идиот! – проговорил Монти  и швырнул в Барни новый чип, который пробил ему плечо и ушел глубоко под кожу. Барни громко вскрикнул от боли.
  - Ты можешь хоть всего себя искромсать, - сказал Мэрион и глаза его сверкали, - каждый раз я буду приносить тебе новый чип. Тебе никогда от этого не избавиться!
  Барни забился в углу. Ему было страшно. Он боялся этого чужого, инопланетного, непредсказуемого существа, которое явно не сулило ему ничего хорошего. Длинная фигура разозленного  Мэриона возвышалась над скрюченной жалкой фигуркой Барни, боявшегося пошевелиться.
  - Сколько живу на Плутонии, поражаюсь глупости людей! Хотя чего еще можно ожидать от примитивной расы? Но есть люди, которые глупее других и это, например, ты.  Ладно, вставай! – пришелец протянул свою тонкую, изящную руку. Барни шарахнулся в сторону, будто увидел приближение ядовитой змеи.
  - Разве же ты не хотел потрогать меня, узнать, какой я на ощупь? Узнать, из плоти и крови мы или из какой-либо другой материи? – его глаза, как два айсберга, заглянули в лицо Барни и тот отпрянул. – Твое имя означает «смелый, как медведь»,  а ведешь себя, как трус, фу!
  Спровоцированный словами Мэриона, Барни, на свой страх и риск, схватил его за руку. Пришелец поднял его на ноги, как невесомую пушинку. Его рука вполне как на вид, так и на ощупь могла сойти за руку человека. Только была холодной.
  - Ну и как я на ощупь? – поинтересовался пришелец.
  - Холодно, – ответил Барни.
  - Я вроде бы говорил уже, что мы можем контролировать температуру тела и подстраиваться под любой климат. Это делает нас практически неуязвимыми. И не только поэтому. Если на Земле есть кислород – мы будем дышать им, если нет – мы приспособимся к другим составам, а вы – умрете. Ты чувствуешь разницу между нами и вами? И все еще пытаешься рыпаться? Ты похож на грудного ребенка, грозящего кулаком из своей люльки. Так что подумай над своим поведением и не создавай себе проблем. Вот, что я хотел сказать тебе напоследок. Да, вот тебе талон на медпомощь, если вдруг рука заболит или захочешь вырезать новый чип. Существо ты весьма глупое.
  Мэрион исчез, оставив за собой голубоватую дымку и талон на мед услуги. Барни плюхнулся на пол. Он посмотрел на себя в большое старое зеркало. Вид был уставшим и замученным и выглядел он худее обычного. Темно-русая челка падала на лицо. Если бы не усталость, тяжким грузом свалившаяся на плечи, его можно было бы считать даже красивым. Во всяком случае, миловидности и привлекательности было хоть отбавляй. Ах, Барни, ну кто даст тебе твои 21? Не больше 18, несмышленый маленький мальчик. Но никакая красота земная никогда не сравнится с холодной красотой пришельца, от которой замирает дух. Интересно: все ли плутонцы так прекрасны, или они, как и люди, одни рождаются красивыми, а другие страшными? Все ли хранители приходят к своему человеку или это исключение?  Возможно и приходят, но запуганные люди предпочитают об этом молчать.
  Чем больше узнавал Барни о возможностях пришельцев, тем больше его охватывали страх и паника: людям эту расу одолеть не под силу. Он посмотрел на изувеченную руку, которая сильно болела. Все впустую! Пора бы поспать, завтра в корпорацию.

6


- Анна, в тех книгах и дневниках я много чего прочел… - взволнованно проговорил Барни, когда они возвращались с корпорации.

- Я поразился, какой эта планета была раньше! Я видел фотографии…

-И где же эти книги и дневники? – спросила девушка. Было видно, что эта работа изрядно вымотала ее. – Принес бы показать.

- Их больше нет…

- Так где они? Я бы с удовольствием взглянула на них.

Барни твердо решил: ни при каких обстоятельствах не упоминать, что он видел пришельца. Это для него было психологическое табу.

- Я думаю, что кто-то их украл…

- Интересно, как выглядят эти пришельцы? – неожиданно спросила Анна.

Барни смутился:

- Быть может, так же, как и мы. Только идеальные внешне. Кто знает… Нужно, чтобы как можно больше людей узнало о захвате Земли, чтобы люди восстали. Если работники всех корпораций откажутся работать на благо чужаков и устроят забастовки, их система рухнет.

- Что такое забастовки? – спросила Анна.

- Что-то вроде протеста, когда люди собираются, чтобы выставить свои требования. Я прочел о забастовках в тех книгах. И о революционерах тоже. Эти люди боролись за то, чтобы освободить простой народ от эксплуатации богачей. Они еще печатали листовки с призывами людей бороться. Но, знаешь, это опасно, нас всех скорее всего схватит полиция, поэтому, лучше тебе отказаться…

Анна серьезно посмотрела на него:

- Нет, я хочу остаться до конца, что бы ни случилось. Я устала бояться. Я устала так жить. Я сделаю листовки, сделаю все возможное. Передам нашим о забастовке, чтобы они передали работникам других корпораций. До завтра, Барни, береги себя.

- До завтра… - бегло ответил Барни.

Всю дорогу домой он напряженно думал. Луна бросала с неба тусклый свет, окруженная россыпью звезд. «А ведь она права. Лучше попытаться хоть что-то изменить, чем продолжать жить такой жизнью. Всю жизнь пахать за жалкие талоны на еду, чтобы такие, как этот отвратительный голубовласый, имели под рукой все радости жизни. Пахать и ждать, что не сегодня-завтра тебя утилизируют, когда ты больше не сможешь работать. Но если все вместе мы объявим протест, что тогда? Мы откажемся работать на этих захватчиков и разгромим их корпорации».

Не включая свет, Барни вошел в ванную. Теплая вода приводила в себя после тяжелого рабочего дня. Комната была залита лунным светом, струящимся сквозь окно. Барни не стал разрушать лунную идиллию и включать свет, он плюхнулся в кресло и принялся вытирать мокрые волосы. Он устал так, что не было сил даже пошевелиться и сходить поесть. Барни продолжал обдумывать свою жизнь. Ему на ум пришла мысль, что уже 21 год, а он по-прежнему одинок. Нет любимого человека, родной души, с которой можно было бы поделиться мыслями и переживаниями. Нет ни времени, ни сил, чтобы думать о второй половине. Все дни сжирает проклятая работа за талоны, а после нее уже