быть родной дочерью. В конце концов, ты ей обязана жизнью.
-Это я понимаю. Да, если честно, то я от тебя ничего иного и не ожидала услышать. Конечно, поеду. Но ведь еще целый месяц учебы.
- Не волнуйся, я договорюсь с администрацией школы. Поезжай. Хорошо было бы, если бы ты еще и Ване мозги вправила. Что это он там дурить начал? Работать ему, видите ли, захотелось!
-Да ничего страшного. Обычный переходный возраст. Я полагаю, что мама, как всегда, слегка преувеличивает проблему.
28
2 июня 1977 года. Из письма.
«… Наташенька! Ты не волнуйся за меня. Тут все нормально. Мама вышла на работу, а я сижу с Диночкой. Она прелесть! Такой золотой ребенок! Плачет очень редко.
Я научилась пеленать ребенка, кормить из бутылочки, купать. Ваня мне помогает. Замечательный ребенок! Я полюбила ее от всей души. Не представляю, как я буду с ней расставаться? И еще меня все время мучает мысль, что осенью мне уезжать, а что тут будет, даже и не представляю.
Мама сейчас в декретном отпуске. Но подрабатывает техничкой. Моет полы в подъездах. А мы с Ваней возимся с Диночкой. А осенью нам с Ваней надо будет идти в школу. Мама уже не сможет работать. Вот Ванька дурью мается и бубнит, что работать надо идти ему самому. Всякие люди советуют маме отдать Диночку на время в дом малютки. Там детей держат до трех лет. Мама все время говорит об этом. А я не могу представить себе, чтоб такую кроху можно было сдать в чужие руки.
Очень жалко! Я могла бы, конечно, остаться здесь. Но у меня же выпускной класс. У нас в школе все учителя меня знают, я ко всем привыкла. А тут мне придется все сначала начинать. Не видать мне тогда медали, как своих ушей. Представляешь, столько труда и усилий пойдет насмарку! Что делать в такой ситуации, ума не приложу?!»
29
12 марта 1978 года
-Все! Не могу больше! Надоела мне вся эта мышиная возня вокруг меня! Муся, я увольняюсь из школы.
-Как?! Почему?
-Я уже просто не могу выносить все эти безосновательные нападки и откровенную клевету. Все! Ухожу!
-Погоди, Наташ! Ты успокойся, пожалуйста! Ну! Давай, сядем и спокойненько все обсудим! Ну, что? Чай пить будем?
-Какой чай, Муся?! Ты, что, полагаешь, что я тебе все это сгоряча сказала?
-Нет, не думаю. Ты никогда не заявляешь что-нибудь сгоряча. А если сказала, то это уж точно - дело стоит того. Ты действительно решила уйти из школы?
- Нет еще, но, по-моему, для всех это будет хорошо.
- Для кого это, для всех?
- Ну, в первую очередь, для меня. Я не хочу стать инвалидом к сорока годам. Или моральным уродом, что еще хуже. А я чуть ли не каждый день провожу в бессмысленных баталиях в школе.
-В каких баталиях, Наташа? Да у тебя великолепные взаимоотношения со всеми учениками. Тебя любят даже самые отъявленные бездельники в школе.
-Меня очень сильно не любит администрация, да и значительная часть учителей. Мне не дают спокойно работать. Меня постоянно пытаются уличить в каких-то проступках и нарушениях. За мною следят, и мне устраивают нескончаемые проверки. Разве можно в такой обстановке нормально работать?
-Вот как?! Наташа, почему ты никогда не говорила обо всем этом? Честно говоря, я все время считала, что у тебя на работе все всегда и во всем безукоризненно. У тебя же все уроки великолепны, и с классом все в порядке. К тебе учиться приезжают не только со всего района, но и даже из других мест. И насчет документации к тебе никак нельзя прикопаться. И, потом, с тобой всегда все так доброжелательно разговаривают.
-Мамусечка, сегодня директриса позволила себе повысить голос на меня прямо в коридоре, в присутствии учеников и учителей. Это ужасно! Конечно, я сразу же осадила ее горячий пыл. Неприятный разговор пришлось продолжить у нее в кабинете. Но сам факт того, что она позволила себе такую выходку по отношению ко мне, не предвещает ничего хорошего. Лучше уйти самой, чем ждать, когда выгонят рано или поздно.
- С чего это она так на тебя вызверилась?
- Ой, Муся, это давняя история. Еще в позапрошлом году она пыталась через меня доить моего отца. Понимаешь, ей нужны были деньги на капремонт. Я отказалась просить что-то у отца. И она стала мне мстить. Думаю, что дело дойдет до того, что либо я сама уйду, либо меня за что-нибудь уволят.
-Но за что, Наташа?! Если гнать из школы таких учителей, как ты, то кто же тогда будет учить?
-Будут учить, Муся, послушные куклы, которым абсолютно все равно, чему учить, как учить, кого учить. Они послушно исполняют любые приказы, следуют всеми предписаниями, инструкциями и, кто добросовестно, а кто и нет, делают свою работу. Такие работники очень удобны в существующей ныне образовательной системе. Они никогда не возражают, а только единогласно одобряют. Ими легко управлять, их легко контролировать и направлять в нужное русло. А такие, как я, никогда не нужны были системе. Мы лишние люди, путающиеся под ногами бюрократии и пугающие чиновников своею никому не нужной правдой.
-Но ведь это ужасно! Все, о чем ты говоришь. Так не должно быть!
-Я тоже об этом же самом пытаюсь говорить. Но это так - глас, вопиющий в пустыне. Муся, ты знаешь, кто такие диссиденты?
-Нет, конечно. А кто такие диссиденты?
-Инакомыслящие люди, не согласные с господствующей в обществе идеологией. У нас в стране диссиденты – это люди, открыто выступающие против политики партии и государства. Их преследуют, им запрещают публично излагать свои взгляды. Многих просто-напросто изолируют от общества.
-Как?! Сажают в тюрьму, что ли?
-Ну, в общем-то, да. Инкриминируют какую-нибудь уголовщину, если нельзя напрямую обвинить в измене родине. Многих отправляют в психушку на том основании, что нормальный человек не может пойти против всех.
-И много у нас диссидентов?
-Не знаю. Но думаю, что достаточно, если их так сильно преследуют. Одиночки не представляют особой угрозы.
-Уж не приписали ль тебя, ненароком, к диссидентам?
-Пока нет. Но думаю, что это не за горами.
-Какой ужас! Но за что?
-Видишь ли, вчера мои семиклассники пристали ко мне с вопросом: кто такие диссиденты? Естественно, я ответила на вопрос. Я рассказала о том, что диссидентство возможно в любом авторитарном государстве, поскольку авторитарная власть всегда порождала ряд недовольных граждан, выступающих против этой власти.
-Тогда как у нас могут быть диссиденты, если у нас социалистический строй, а власть принадлежит советам? У нас же никакая не авторитарная власть.
-Ты, Муся, путаешь авторитаризм с абсолютизмом. А это совершенно разные понятия. Авторитаризм может иметь место и при парламентской власти, если эта власть устанавливает в государстве порядки, основанные на повиновении большей части граждан меньшей.
-Но разве у нас это так?
-А разве не так? Мы все поголовно и безоговорочно подчиняемся воле бюрократической верхушки, произволу огромного чиновничьего аппарата, засевшего на всех уровнях власти. Мы все находимся в зависимости от циркуляров, инструкций, программ, планов, решений и просто телефонных указаний. Это же очевидно.
-Наташа, и ты обо всем ЭТОМ рассказала в классе?!
-Конечно! Я не умею, да и не хочу лгать моим ученикам. Они мне верят.
-Боже! Теперь я представляю, что тебе сказала директриса. Надеюсь, ей-то ты не стала говорить о подобных вещах?
-Милая моя нянечка, мне надоело с нею о чем-либо дискутировать. Как можно что-то объяснять человеку, который путает Эйнштейна с Эйзенштейном, Плутарха с Плутоном, произносит «ложут» вместо «кладут» и пишет «Бетховен» с буквой «и»? Ее же раздувает всю от сознания своей особой важности и доставляет неизмеримое удовольствие возможность сравнять меня с землей. Она относится к категории тех ущербных людей, которые испытывают патологическую ненависть ко всем тем, кто образованнее и культурнее ее самой. Муся, власть кухарок над интеллигентами страшнее всякого стихийного бедствия.
-Ты не говорила с Алькой еще о том, что собираешься уходить?
-Нет, конечно. Да и, когда уйду, естественно, не стану объяснять ей причины. Она же учится в этой школе. Ей аттестат получать.
-И когда ты думаешь увольняться?
-Разумеется, после экзаменов. Не могу же я детей бросать в самый ответственный момент их жизни.
30
25 июля 1978 года. Из дневника.
« Завтра я уезжаю в город. 1-го августа у меня будет первый вступительный экзамен в универе. Если сдам на «отлично», то остальные мне не нужно будет сдавать, потому что у меня медаль. Конкурс на филологический факультет бешеный. Одних медалистов уже набралось двенадцать человек. А принять должны всего 25 человек. Так что легко не будет. Одно утешает, что первым будет сочинение. А сочинения мне бояться не следует. Еще у меня есть преимущество, поскольку я являюсь лауреатом олимпиад по русскому языку. В общем, гадать не будем раньше времени. Подождем. Наташа рвется поехать со мной. А я считаю, что справлюсь сама.
Если поступлю, сразу же поеду к матери. Диночке уже больше года. Матери надо идти на работу, а Ванька опять с катушек съехал. Еще весной связался с какими-то парнями, которые пообещали его сразу после экзаменов устроить на работу. Ну вот, в июне он сдал за курс восьмилетки, на работу его никто никуда не взял. Он болтается неизвестно где и не собирается поступать учиться. Понятно, что мать вся на нервах».
31
5 августа. Разговор по телефону.
-Натали! Я поступила! У меня «пять» за сочинение!
-Алло, Аля! Не кричи сильно! Я слышу хорошо. Ты уверена, что «пятерка», и что поступила?
-Да, Наташенька! Я посмотрела в списках. Там у меня стоит «пятерка». Там на шесть групп стоит всего восемь пятерок вместе с моей. Я не поверила и пошла в приемную комиссию. Говорю: «У меня за сочинение стоит «пять»? Там девушка порылась, посмотрела и сказала: «Да, действительно, «пять». Поздравляю!» Я спрашиваю: «А что мне теперь делать?» Она говорит: «Ничего не надо делать. Идите и отдыхайте. Когда все экзамены закончатся, приходите смотреть списки принятых в университет. Но вам нечего беспокоиться: вас обязательно зачислят по количеству баллов. У вас же медаль, да еще дипломы лауреата олимпиад. Гуляйте пока! Главное теперь, чтобы не пропустила собеседование». Так что, Натулечка, я совершенно свободна до середины августа.
-Ну, поздравляю! Ты слышишь меня? Целую и поздравляю! Жди меня. Завтра утром приеду за тобой.
32
29 августа 1978 года.
«Все! Сегодня я окончательно перебралась в общежитие. Завтра наш курс едет на побережье собирать виноград. А на занятия мы приедем только к началу октября. Но я написала заявление, чтобы меня по семейным обстоятельствам отпустили на месяц домой в Вольск. Мне пошли навстречу. Завтра утром вылетаю самолетом. Надо помочь матери и навести порядок там, пока Ванька совсем с катушек не сбился. Он так и не пошел куда-нибудь учиться: ни в школу, ни в ПТУ. Все надеется, что найдет работу. Мама пишет, что все время где-то болтается и начал курить. И это вместо того, чтобы помочь матери. Ну, ладно, приеду, разберусь.
Вчера приезжала ко мне Наташа. Мы с ней обо всем договорились. Она дала мне денег на дорогу и на все остальное. Просила, чтобы я подробно и незамедлительно информировала её обо всем, что бы ни случилось. Господи! Какое это счастье, иметь такого верного и близкого друга!»
33
« Здравствуй, Аля! Твое письмо тронуло меня до глубины души.
