что есть вещи, которые нельзя делать ни при каких обстоятельствах. Теперь только нового Сталина на них, чтобы как следует наказал всё наше быдло за предательство своей страны.
– И тебя в том числе?
– И меня в том числе, что не поехал и не пристрелил этого дурного Ельцина на танке.
Паромная переправа и морской трамвайчик по-прежнему связывали Симеон с материком, по инерции продолжались на острове и многие государственные службы, но, глядя с острова на ночные огни Лазурного, почему-то стало казаться, что они удаляются от нас всё дальше и дальше. Хотя почему казаться? Так оно, в общем-то, и было на самом деле.
ИЗ ВОРОНЦОВСКОГО ИЗОТЕРИЧЕСКОГО...
Почему должно считать российских политиков и политизированных журналистов чем-то отвратительным и тупиковым?
Когда-то ещё в школе я был очень сильно увлечён книгами о войне, причём меня в первую очередь интересовал 1941 год, потому что деяния остальных военных лет были тривиальными и как бы само собой разумеющимися. А про первый год войны я глотал роман за романом и ничего не понимал. Все оправдательные слова, все мужественные подвиги от спасения полкового знамени до пушки, которую тысячу километров катили по немецким тылам, всё казалось мне несущественным, потому что совершалось людьми, которые драпали. Неужели, спрашивал я себя, из миллионов русских чудо-богатырей не нашлось ни одного, который бы наперекор всему не стал драпать?
И лишь однажды я нашёл мало кому известную повесть «Убиты под Москвой» Константина Воробьева, где говорилось, как некий командир вывел на передовую роту необстрелянных кремлёвских курсантов и тут же получил приказ отступать. Как же так, подумал он, будущие офицеры начнут воевать с отступления? И ночью он ведёт свою роту в самовольную атаку, и они вырезают целую немецкую часть, стоящую перед ними. Правда, их всех потом наутро уничтожили танками, но это уже другой вопрос. Главное, что они не стали драпать. И эта небольшая повесть мгновенно перевесила для меня все мелкотравчатые литературные экзерсисы разных там быковых, бондаревых и симоновых, потому что была действительно о главном и настоящем.
То же самое с политиками и журналистами. Как бы златоустно и глубокомысленно они не вещали о непреложности происходящего, на самом деле они снова драпают, сдают одну позицию за другой. Вся эта гнуснейшая гуманитарная помощь, всё это добровольное отступление из соцстран, вселенское покаяние в собственном ГУЛАГе, сознательное разрушение своей мощи и силы.
У драпающего человека никогда не может быть никакого оправдания. Он всегда грязен, чёрен и мерзок, просто потому что драпает, предает то, чего не должен предавать ни при каких обстоятельствах.
