непроезжей дорогу к озеру вдоль ограды пионерлагеря. Купив бензопилу, они немедленно приступили к делу: пару елей и берез свалили поперек колеи, еще несколько сучкастых гнилых стволов притащили из глубины бурелома, сделав засеку, непроходимую и для пеших людей. Идея им так понравилась, что они распространили свой лесоповал и дальше по обе стороны от пионерлагеря, дабы отбить желание у местных вообще заходить сюда.
Наигравшись с бензопилами вокруг Фазенды, они принялись прореживать кустарник и березняк в самом пионерлагере, создавая малый английский парк. С метровым бурьяном попробовали справиться с помощью газонокосилки. Но мотор хваленой «Maкиты» выдержал такое измывательство лишь неделю. Ну что ж будем создавать газон старым крестьянским способом, провозгласил Алекс и купил в местном хозмаге две обыкновенных косы. Какое же было удовольствие обучать Жорку единственному физическому труду, которым он не владел!
– Откуда ты это умеешь? – изумлялся Хазин. – Где овладел мастерством?
– Дядя большую жизнь прожил, – ухмылялся в ответ Алекс. (Кто бы мог подумать, что его косьба с тринадцатилетним Геркой в Ивантеевке может так здорово пригодиться.)
Зато целый праздник был, когда однажды под бурьяном им открылся самый настоящий родник, из которого они тут же принялись отвозить фляги отменной воды в «Бирему» и себе по домам.
– Наш первый фермерский продукт, – назвал сии грузоперевозки Жорка.
Дополнительно появилась у Фазенды еще одна функция – учебно-шпионская. Регулярно повадился кататься с князьками в пионерлагерь Стас, не только преподавать, но и принимать зачеты по своим шпионским дисциплинам. Сначала на Фазенде у фабзайцев состоялся экзамен по «Психологии тела» и «Ведению нужного разговора», подопытными объектами были все три бригады строительных рабочих. Если в первой дисциплине лучше был Алекс, то во второй говорун Хазин. Сам капитан фигурировал при этом в качестве возможного арендатора одной из дач Фазенды, который пока изучает «вопрос».
Когда экзамены заодно выявили жуликоватый характер нанятых работяг, возникла необходимость в еще одном зачете – установке скрытых видеожучков, когда под присмотром капитана оба фабзайца, что называется на глазах публики установили восемь жучков, а в тайном схроне мощный транслятор, позволяющий выкладывать видеосигнал на монитор Стаса в его квартире на Выборгском шоссе.
8
– А как мы будем отмечать твой день рождения? – спросила Вера за завтраком.
Вопрос застал его врасплох, хотя Алекс уже думал на эту тему, но так ничего и не решил. Не представлял, как совместить свою невесту с «бандитско-шпионским» отелем. Выход был только в двойном праздновании: одном – для ближнего круга, другом – для круга общего. В Ближний круг он собирался включить Зацепина с Зоей, Хазина с Евой и Циммера с Тамарой. На всякий случай намекнул и Стасу: коль скоро Вера мельком когда-то вас видела, почему бы вам тоже не прийти с какой-нибудь мадам поздравить меня, порадоваться, что я таки дожил до двадцать одного года? Ответ получился вполне ожидаемый:
– Чтобы ты потом мне в фабзайцы как Хазина еще и свою проводницу втюхал!
Сославшись на дела, отказался прилетать из Москвы и Зацепин. Ну что ж, шесть человек тоже неплохо для хороших посиделок. Вот только где? Идеальное место было на Фазенде, но там все работы в разгаре и в щитовых домиках ночуют полтора десятка рабочих. А тут еще ноутбук вдруг ошарашил сообщением от Даниловны: «В следующий четверг мы со Стивом прилетаем в Питер рейсом из Нью-Йорка. Надеюсь, встретишь. Гостиница у нас заказана, но хотим и твою «Бирему» увидеть».
Опаньки, обрадовали! Все лето собирались и наконец едут. Ладно бы соединить Веру с Евой, а как их обеих с Даниловной?! Да и Жорка наверняка что-нибудь отколет. Циммеру с Тамарой тоже невозможно запретить рассказывать про поездку на Саймаа. Да и что сама староста ждет от нового свидания с ним? Зимой у них интим не состоялся лишь из-за сломанной ноги Стива, когда Даниловна как путевая русская девушка взялась самоотверженно ухаживать за болезным, а что предстоит сейчас? Изыскивать отдельное закрытое помещение и приглашать туда гостью посмотреть старинные гобелены?
Послал ей ответное письмо: «Где гудим: в лесном пансионате или с палатками и шашлыком на пленере?» – «Разумеется, на пленере», – тут же откликнулась она.
– Кто, Даниловна прилетит? Ну класс! – Жорка был в полном восторге. – С сыном американского генерала?! Клянусь, не устою и завербую его!
– А давай ты будешь делать вид, что в первый раз видишь ее? Либо так, либо пролетаешь мимо моих именин.
– Ты, деревня коста-риканская, даже не знаешь, что день рождения и именины – это не совсем одно и тоже, – уступил с ворчанием расстрига-семинарист.
С Евой была другая заморочка.
– Ты же говорил, что она тоже училась в нашем интернате. Как она может вообще в принципе допускать такую неосторожность? Твоя школьная любовь, что ли?
– Не знаешь разве, шпионское сердце любить не может. Только Родину и никого больше.
– Да и самому, не многовато ли трех любовниц за одним столом собирать? Боюсь, твоя Вера не очень оценит.
– Не завидуй. Можешь и сама третьего мужа ко мне за стол привести. Я разрешаю, – огрызался он.
Встречать в Пулково заморских гостей вместе с Алексом на машине Жорки Ева все же согласилась. Если в прошлый раз он свою школьную любовь не узнал пока она сама к нему не подошла, то теперь увидел их еще издали, высокие и породистые они продвигались сквозь толпу, как ледокол среди льдин, и имели уже даже не любовный, а вполне семейный вид.
– Ева, – представилась Девушка Бонда и получила вслед за Алексом свою порцию дружеских объятий и поцелуев.
Прикладная физиогномика была стихией Даниловны. Сразу оценила и возраст Трехмужней и их отношения с Алексом. «Не соперница», – в глазах ее было облегчение.
Сначала гостей закинули вещи в заказанный из Америки «Англетер». Затем была большая пешая прогулка по центру города. Ева свое экскурсоводство проявляла в лучшем виде, почти про любое здание и улицу могла что-то сообщить интересное.
– О!.. О!.. О!.. – только и восклицал Стивен, щелкая своим «Каноном».
Даниловна была в Питере лишь в босоногом детстве, поэтому тоже беспрестанно с любопытством крутила головой. Впрочем, и она после трехчасовой ходьбы, как и Стивен едва таскала ноги – сказывались издержки американской автомобилизованности.
Наконец добрели и до «Биремы», где их в Кабинете Буфета ждал накрытый стол. Встреча Жорки с Даниловной прошла безупречно: «Первый раз вижу, но какая интересная девушка». Отель с уже открывшейся фотовыставкой, кормежкой и приличным убранством номеров тоже произвел должное впечатление.
– В следующий раз остановимся только тут, – восторженно пообещал Стив.
Потом были долгие посиделки наверху в клубе, куда намеренно пригласили тех завсегдатаев, которые и по-английски шпрехали и песни с танцами поддержать могли. В фойе работал минибар с пивом и коктейлями, в Тренажерной рядом с музыкальным центром стояло недавно купленное электронное пианино, по плазме без звука мельтешили картинки из тропических стран – получалось этакое показательное выступление «как мы тут расслабляемся каждый день». Пока Лара с Хазиным развлекали почтенную публику своим музицированием, Алекс улучил момент, когда Стив с коктейлем в руках во второй раз обходил развешенные фото, повел Даниловну показать свою «Палату № 7». Ногой захлопнув за собой дверь, он тут же заграбастал ее в свои объятия. Один долгий поцелуй, второй, третий и тут его накрыл ее запах. Легкое амбре от вина и стейка было не причем, все это родное и очевидное, но сквозь него пробивался еще некий высокомерный аромат – пахло словно самой выпендрежной Америкой. Сделав над собой усилие, он все же сделал шаг в сторону постели, держа свою многолетнюю платоническую возлюбленную на весу.
– Не хочу по-быстрому, как на вокзале, – остановила она его. – Мы здесь целую неделю. Все успеем. Я сейчас просто упаду и усну. Стивен спал в самолете, а я нет.
Ему, правда, было не очень понятно где и как они смогут это сделать «не по-быстрому», но он решил довериться ее женской смекалке.
На следующий день у них с утра был намечен Эрмитаж, а после обеда выезд с палатками на пленер. Так и сделали, только в последний момент Алекс поменял Эрмитаж на Русский музей, он хорошо помнил, как после посещения Русского музея, даже Эрмитаж показался ему не таким фееричным. Его коварная замена оправдалась на все сто.
– Здесь чувствуешь себя трехметрового роста, – прокомментировала ему по-русски Даниловна уже на выходе из музея. – Вот куда надо водить людей за патриотизмом.
Маленький бросок в «Англетер» за лесной одеждой и вперед. Выехали на двух джипах: в одном Алекс с гарвардскими гостями, в другом Циммеры и Ева с Жоркой. Веру подхватили уже по дороге возле ее библиотеки.
– Это моя любимая четвертинка, она же законная невеста, зовут Верой, – представил Копылов. Следить за первичной реакцией пассажиров не было ни места, ни времени. Просто снова загрузились в машины и благодаря дорожному братству прибыли на Фазенду уже одной спаянной командой.
В пионерлагере был полный разор и беспорядок, но размер территории и масштаб работ все равно впечатляли. Брусовый дом – был готов уже процентов на 70, кирпичный блок – на три четверти, ограда – наполовину. Все осмотрев, отправились к озеру выставлять там палатки и разжигать мангал. В присутствие Стивена говорили только на английском, при его удалении переходили на русский для безъязыких Веры и Тамары.
Несмотря на некоторую спонтанность сборов никто не забыл прихватить с собой подарки, которые и были вручены, когда все расселись у костра и получили свои шашлычно-алкогольные пайки. Даниловна со Стивом привезли с собой шикарную ковбойскую шляпу и пинту дорогого виски: «Будешь на этом ранчо укрощать мустангов», Жорка – красивое мачете: «Ты же привык рубить сахарный тростник, вот и держи», Ева – набор изысканного мужского парфюма: «Чтобы от тебя не так пахло благородным конским навозом», Циммер с Тамарой – французский коньяк и машинку для стрижки бороды: «Дабы она у тебя паклей не торчала, дорогой», не сплоховала и Вера, ее красочный энциклопедический словарь по американскому кино тотчас же пошел по рукам, и даже Стив признал, что такого шикарного издания он и в Америке не видел.
Когда стало совсем темно, разожгли большой костер и перешли к песням под гитару, у Веры неожиданно оказался хороший голос и знание таких народных песен, которых большинство слышало впервые. Жорка несколько раз показывал большой палец, но и без этого Алекс видел, что ввод в Ближний круг его невесты получился по гамбургскому счету. Даниловна, правда, попыталась вскользь протестировать Веру по современной литературе, но вынуждена была быстро ретироваться. Зато и сама получила на орехи за вредность уже от Жорки. По легенде Алекс учился с Даниловной в 10 и 11 классах московской элитной школы, в которую она перебралась после девятого класса. И теперь он с садистским удовольствием принялся расспрашивать ее, чем именно Алекс был знаменит в московской альма-матер.
Само присутствие четырех бывших
