Гиперпанк Безза... Гл 4

всегда готов перенести свою разгорячённость и на тебя, а кому-то и то и это так же как и это и то, – что Умник до такой степени оробел в себе, что он впал в умственную прострацию и в данный момент не мог располагать собой во весь свой умственный и физический потенциал.
И Умник только и мог, что стоять и хлопать глазами в ту сторону, с которой в его сторону прозвучит вопрос, заявление или чаще всего не имеющая ничего общего с серьёзным так всех веселящая реплика-заявление. – А это что у него с ушами-лопухами?! Неужели так его внутренний мир получил для себя в них отражение! Любит гад ушами. Так что Ангела Степановна можете не опасаться за честность отношений к вам новичка, не смогёт он вас ослушаться, ссылаясь на свою глухоту к вашим просьбам не быть наивным простофилей. – Своим громогласным заявлением прямо вкатывает в пол и свою экзальтацию отношений со своими животами всех тут людей вокруг, как тут обойтись без такого сметливого и вечно в тему и не в тему, к месту и не к месту неунывающего острослова, с эффектным именем Пруф.
– Дайте пощупать! Я глазам своим не доверяю, когда вижу такое изящество исполнения природы. – Вторит ходу мысли Пруфа кто-то там ещё из-за спин стоящих перед Умников людей сперва, затем протягивая свои очень ловкие и цепкие руки к самым непростым местам Умника, вгоняя того в краску неловкости и в ещё большее онемение оттого, что он ничего не имеет против такого вмешательства в свои области личного пространства той, кто так насмешливо на него сейчас смотрит в упор и при этом так неподражаемо и восхитительно наглеет на его глазах, засовывая свои руки прямо ему во внутренние карманы пиджака. Аж прямо всё сглатывается у Умника от этих головокружительных ощущений.
– Ну что, нащупала? – на всё той же весёлой волне следует гул вопросов людей со всех вокруг сторон. И по стоящей щедрости радости и веселья в глазах этой ловкой умницы, кто так умело взялся за Умника и заодно взял его в раз в оборот, можно было уверенно предположить, что она определённо что-то интересное для себя нащупала в Умнике. Как минимум, подход к нему. Но сложившаяся сейчас ситуация и момент требует от неё нагнетания ещё большей интриги, и она только пожимает плечами, типа говоря, что не у неё нужно об этом спрашивать, а у самого Умника.
А Умника само собой спрашивать бесполезно, и не потому, что он находится в состоянии прострации и недоразумения, а потому, что он ни за что не признается в том, что Вишенка, – а так интересно и со значением зовут (приз для самого удачливого), как потом он будет в курсе, эту искрящуюся довольством и радостью, юркую и такую до самозабвенности дерзновенную девушку, которую язык не поворачивается назвать в видимости нового осуществления её понятийности, – определённо в нём нащупала нечто такое, что о чём ему не хочется забывать и хочется всё время помнить. Вот он и стоит, надуваясь самоощущениями и продолжая не соображать, как всем по нему видится.
А людям вокруг него стоящим между тем интересно знать, что он есть такое и с чем этот фрукт нужно есть (а может он ещё зелёный и кислый оттого), в общем, все выказывают себя со своей хищной стороны.
– И на что мы должны обратить внимание?!  – вопрошают Аидыча люди, подходящие к рассмотрению и знакомству с Умником с более конструктивных позиций.
– Да, вопрос к месту. – Заявляет Аидыч, поворачиваясь к Умнику, чтобы посмотреть на него как в первый раз вижу и хочу понять, что я до сих пор в тебе не выяснил и не увидел. – Вот вы им задайтесь этому Умнику. Пусть и ответит на него. Хотя бы для самого себя. – И на этом Аидыч, к похолоданию сердца Умника, удивлённого тем, как это получилось, что он так быстро прикипел душой к Аидычу, берёт и оставляет его один на один с этой раздираемой любопытством толпой людей, кто готов своё хищное любопытство направить на него, и там как получится.
Ну и Умник, проводив вместе со всеми глазами Аидыча, как только тот скрылся за одним из поворотов, то тут же возвращается к тому, что все вокруг люди на него требовательно и со всем вниманием изучающе смотрят и рассматривают с ног до головы, – а Вишенка как-то неожиданно исчезла, как и появилась, прихватив с собой нечто неосязаемое в Умнике и ещё что-то возможно из того, что у него было в карманах, – и ждут от него, когда он себя хоть как-то проявит, а не будет с молчаливым упорством демонстрировать в себе упрямство.
А так как Умник продолжает делать упор на своём молчании, то тут уж ничего не поделаешь и инициативу придётся брать всем тут людям, кому в общем, придётся признавать Умника достойным того, чтобы быть принятым в свой коллектив, или же не признавать.
– Значит ты, Умник, любишь помолчать. – Выдвигает интересную версию тип с яркой въедливостью в своём до всего есть дело лице, придерживаясь очень близкой позиции к изучению Умника, ближе всех придвинувшись к нему и с этого места в упор на него смотря, водя из стороны в сторону свой длинный нос.
А Умник и хотел бы ему возразить, – позвольте с вами не согласиться, это уж слишком предвзятый взгляд на меня, основанный только на одном опыте общения со мной, а вот когда ты узнаешь меня основательней, то так точно уже не скажешь, – да какой там, когда на тебя со всех сторон давят взгляды разного толка решить за тебя то, что тебе не свойственно. И быть молчуном не самый плохой вариант из тех, какие могут прийти на ум этим слишком самостоятельным на свои мысли людям. Вот он и молчит, держась за своё оформление в непроницаемого человека.
А Пруф, тот тип изначально весёлого, а сейчас самого любопытного качества в себе, как потом Умник о нём будет знать и в курсе быть, являющимся для него не блажью скупости своего ума, а инструментом для постижения в своём значении данности мира, на том, что сказал не останавливается и он идёт дальше. – Ну раз так с тобой ясно, то тогда нам самим остаётся знакомиться с тобой и делать выводы. Что, Вишенка, скажешь? – Пруф обращается к той юркой девушке, тем самым по имени знакомя её с Умником.
А Вишенка ничего не говорит, а вновь выдавливается из плотных рядов людей вокруг, оказываясь в касательной близости от Умника, кто ею держится под прицелом её взгляда, и он начинает чувствовать в своей груди физическое наполнение – прямо грудь, со стороны слева, начала у него распирать физически. И это было связано не только с тем, что Вишенка свои руки опять просунула во внутренний карман его пиджака, куда было возвращено то, что ранее было прихвачено (как додумалось Умнику: паспорт и кошелёк), а здесь имело место и нечто другое. А вот что это было, то Умник не успел выяснить, перебитый словами Вишенки: «Пока что ничего компрометирующего за ним не было замечено», с которыми она его также быстро покидает.
– Этого будет мало. – Даёт ответ Пруф, спрашивая вслед Умника. – Ты согласен? – А Умник на этот раз находится и даёт ответ вслух. – Согласен. – Чем вызывает неподдельную радость у вокруг стоящего народа, начавшего радоваться за то, что Умник не немой, как многие из них уже решили предположить, а всего-то мнимый немой. И при этом интересно утверждая, что они об этом сразу вслух предположили, и хорошо, что не верно. А вот Умник что-то ничего из такого не слышал и…Он лучше помолчит и не будет об этом замечать.
– А ты ничего там от нас не скрываешь? – интересуется Пруф у Вишенки, подозревая за ней некую способность утаивать, а вернее будет сказать, придержать при себе то, что ей хочется при себе попридержать.
– А чего я могу скрывать, когда всё здесь открыто в нём для нас. – Наигранно удивляется Вишенка, пожимая своими плечами. И, пожалуй, с этим её утверждением не поспоришь, когда очевидность в виде Умника вот она и на него со всех сторон смотри и что хочешь для себя подчёркивай.
А Пруф, как понял теперь Умник, тот, кто первым лезет куда даже не просят, и кто берёт на себя решение не самых простых вопросов, теперь с новых позиций знания Умника, – как минимум, он умеет говорить, – после недолгого размышления обращается к нему и ко всем одновременно. – Ну так на что будем в первую очередь обращать внимание? – А чтобы на этом месте со стороны женской части коллектива не возникло своей предвзятости в сторону Умника, – это они только на словах всегда за то, чтобы на первый план рассмотрения себя ставить душевные качества, а уж затем всё внешнее такое, – Пруф сразу делает предупреждение в их сторону, а в частности в сторону Ангелины Степановны, как выразительницы главного и общего мнения женской части коллектива, такой всей из себя суровой, крепкого характера и вида, что с ней даже не пытаются осложнять свои отношения со своей действительностью все кто тут есть из этого коллектива людей (в бараний рог скрутит Ангелина Степановна, если решишь оспорить её в чём-то, и даже Аидыч не всегда с ней вступает в дискуссию со спорным итогом). – Дамы, не спешим быть колючими, незабываем о скромности и уж дайте шанс человеку себя проявить в полной своей мере.
А женской части коллектива этого сообщества людей в первую очередь, а уж только затем оно подразделено будет в подразделение специального назначения – группу прямого воздействия, как опять затем только выяснится для Умника, коя вся сплошь состоит из не самых обыкновенных и обычных представительниц женского пола, этого особенного социума жизни, не показалось, а их до странности удивляет, что это ещё за такое обращение к ним Пруф позволил – дамы. Где это он тут интересно увидел этих самых дам, кто ещё в позапрошлом веке все повывелись в натуральном виде, а нынче и обращение такое исчезло из лексикона порядочного и передового современника, как подчёркивающее такой деструктивный подход к лицам интересного пола. Что это ещё за подразумевание своей убеждённости в глагольном значении этого обращения?! Нет уж, нечего себе даже надумывать и ставить представительниц интересного пола в заведомо ложное и сложное положение этим своим утверждением и непонятно на каких-таких основаниях было решено так подумать Пруфу.
Ну, а во-вторых, Ангелина Степановна, к кому Пруф решился сейчас так обратиться, как она понимает, не по причине того, что она берёт на себя право высказывать общее мнение женской части коллектива, а потому, что Пруфу давно пора вкрутить мозги хотя бы потому, что он в ней посмел увидеть несоответствие со своей действительностью – она, да всё так, именно она станет тем лицом, кто, считаясь только с собой и ориентируясь только на свои интересы, себе будет позволять неуместные сердечные движения в сторону Умника, обыгрывая его данность, как только ей хочется.
И понятно, что Ангелина Степановна такого стерпеть не сможет, и сейчас же этого Пруфа поставит лицом к лицу перед своей тухлой несамостоятельностью и никчёмностью. Но на сей раз Пруф сумел с помощью своей расторопности миновать эту опасность для себя со стороны Ангелины Степановны – он делает удивившее многих и вообще не дам заявление. – И прошу не обращать особого внимания на его уши. Они у него самые обыкновенные.
Ну и как после такой заявки на внимание (это такой спец рекламный ход), не обратить своё внимание на то, на что тебе говорят не обращать никакого внимания. И, конечно, все в тот же момент уставились смотреть на то в