ЖИЗНЬ В МЫСЛИ

Вначале наши друзья, Иван Иванович и Василий Васильевич, которых их товарищи в шутку называли «перпендикуляром», не могли поделить между собой философию, которой серьезно занимались еще до поступления в университет. Они испытывали равную по силе любовь к мудрости. Интересное дело, но что такое мудрость, как и подавляющее большинство людей, они точно не знали, но интуитивно, приблизительно догадывались. Так что же это было такое, к чему они испытывали неодолимое влечение? Идея-фикс, фиктивная, фальшивая, ложная идея? Или она, эта мудрость, есть на самом деле?
        Но разве может быть такая идейная, идеальная любовь к тому, чего, вообще, нет или она есть к тому, что есть только в их заблуждающемся, ложном сознании? И все же, если есть глупость, то по необходимости должна быть и мудрость. Мудрость – это обратная вещь, точнее, действие, противоположное глупости. Люди творят глупости. Но творят ли они «мудрости»? Или правильнее будет сказать – «творить мудрость», ибо мудрость одна, едина, есть способность согласия с тем, что есть, истина как естина. Мудрость любит скрываться так, как любит открываться глупость. Она открывается только тому, кто знает не только явление, но и сущность. Причем знает сущность не с точки зрения ее явления, но с точки зрения вечности, которая скрыта от конечного, смертного существа, каким является земной человек.
        «Нет, не то. Так хорошо, приподнято начал и так плохо, вяло кончил», - сказал себе Иван Иванович, криво усмехнувшись, - да, нет, еще не закончил. 
        Что такое мудрость, знают все. Но что они знают? То, что есть житейская мудрость. Или ее нет? Нет, есть. Но что она есть? Она ведь не всеведение. Тогда что? Не мудрить, но жить так, что она сама, твоя жизнь, становится складной, имеющей смысл. Только та жизнь, которая имеет смысл, мудра. Но мудр ли ты? Разумеется, если не мудрствуешь лукаво, не мудришь, а живешь по-настоящему, как говорят люди, «на полную катушку». Но это мудрость в жизни, а где и в чем твоя мудрость? Вероятно, как жизни следует быть жизнью, и это мудро, так и тебе надлежит быть самим собой. В этом следовании самому себе и будет заключаться твоя мудрость здесь и теперь. Следует знать, что ты делаешь здесь и теперь. Вот что нужно для твоей мудрости. Но обыкновенно мы знаем это после того, как уже сделали это. Значит, мудрость есть своего рода предвосхищение, антиципация того, что только будет, но его еще нет. Мудрость догадлива.
        Так вот наши друзья желали быть догадливыми. Но мудрость не торопилась угадывать их желания, не жалела их. Она была капризна. Такой же капризной была и их избранница, Иванна Ивановна. Когда Иван Иванович узнал, как зовут новую согруппницу, он решительно сказал себе: «Это твоя судьба! Не зря же ее зовут так же, как тебя». Такое лицо, каким обладала Иванна, Иван Иванович встречал на старинных гравюрах. Иванна была среднего роста с белым удлиненным лицом, но высокими скулами. Глаза горели на лице как два, нет, не блюдца, а светлячка, и переливались на свету цветами радуги. Во всяком случае, такими они представлялись нашему герою. Она была мила и весела, но резко становилась серьезной, если слышала то, с чем была не согласна.
        Друг Иван Ивановича сразу заявил права на Иванну как на даму своего сердца. Но та подняла его на смех и, чтобы отвязаться от назойливых ухаживаний Василия благосклонно кинула взгляд на Ивана, который не решался обратить на себя внимание своей тайной возлюбленной. Он приложил неимоверные усилия к тому, чтобы она не догадалась о его потаенной страсти к ее прекрасной особе. Иванна попросила его рассказать о том, какие дисциплины они уже прошли, пока она училась в другом месте.
        И тут она неожиданно задала тот вопрос, который не мог не смутить Ивана Иванова.
        - А вы не изучали «тайную доктрину»?
        - Что-что? Тайную доктрину? Это учение госпожи Блаватской? Ты это серьезно? Извини, но у нас такого сорта или рода учения отсортировываются в качестве псевдонаучных учений.
        - Скажи на милость. Тезка, ты хоть одно сочинение Елены Петровны читал?
        - Да, мельком листал в архиве. У нас такого рода литература не издается. Ты в курсе? Это тебе не заграница, где все есть.
        - Это миф.
        - Общество массового потребления – миф?
        - Нет, я ничего не говорю. Книги по мистике пользуются спросом. Но они стоят деньги. Конечно, у нас при коммунистах мистика вряд ли когда-нибудь станет доступна.
        - Иванна, ты считаешь, что коммунизм и мистика не совместимы? Это странно, ведь коммунизм связывают с утопией, а утопия есть то, чего нет. Нет и того, что называют мистикой. Значит, они схожи в том, что есть то, чего нет.
        - Логично, точнее, формальнологично, да и только. Могу возразить: во-первых, у нас социализм, а не коммунизм. Мы только строим его. Да, утопии нет. Но если понимать это слово буквально, то оно означает лишь отсутствие места. Еще нет места, но оно будет. Мистика же связана не с тем, что еще будет, а с тем, что уже было, когда не было знания или его не хватало. Вот люди и сочиняли неведомо что и верили в то, что сочинили.
        - Послушай, не понимай меня буквально. Я, конечно, понимаю то, что ты говоришь и согласен с тобой. Но… утопично время. Его утопичность связана с изменчивостью. А мистика есть то, что меняется чудом, непредсказуемым образом. Чудо есть то, что трудно предсказать. Та же самая Блаватская, ты же знаешь, иронично относилась к вере и считала ее внутренним выражением внешнего, ритуального, материализованного отношения к миру. Мистика для нее была не непознаваемым, но не познанным людьми, ограниченными тем, что можно пощупать. Для посвященных же, то есть, для посвятивших себя поиску истины, она уже не есть мистика, тайна, но есть откровение.
        - Но для Елены Петровны религия имеет значение, иначе она бы не называла то учение, которое ей преподали махатмы (Мория и Кут Куми) «религией истины» или религией мудрости.
        - Были ли в действительности эти махатмы и тем более есть ли они до сих пор?
        - Если образно толковать слово «махатма» как великодушного человека, то, я думаю, они еще остались.
        - Блаватская использует это имя в гиперболическом смысле, называя им мифические духовные существа. Она явно преувеличивает как психически неуравновешенная особа, а, проще говоря, «тяжелая истеричка» значение своих фантазий. Как «продвинутая мифоманка» она натурализует их, укореняет в нашем материальном мире в виде призраков, которые невидимы для всех, но только не для нее и ее ближайших сподручных, вроде полковника Олкотта.
        - Иван, ты как завзятый психотерапевт ставишь диагноз тому человеку, кого никогда не видел. Как тебе не стыдно!
        - Да, Иванна, ты умеешь поставить человека на место. Впрочем, я готов признать справедливость твоего замечания.
        - Неужели ты не одно положение из учения Блаватской не можешь признать? Если ты не можешь поверить в существование призраков и махатм, то хотя бы наличие такой необыкновенной, чудесной способности, как телепатия, которой обладала Елена Петровна, ты допускаешь?
        - Ты плохо обо мне думаешь, Иванна. С некоторыми мыслями, не идеями, Блаватской нельзя не согласиться. Например, с мыслью об истине, с необходимостью духовного единения западных людей с восточными. Но когда дело заходит о призраках… Возможно, были прототипы пресловутых учителей мудрости. Но эль Мория или Кут Хуми Лал Сингх – это уже выдуманные персонажи. Или за этими реальными именами стоят вымышленные лица, которые домысливались единомышленниками Блаватской по Теософскому обществу.
        Что до телепатии, то и у нее как мыслительной операции есть своя реальная основа. Только это основа не ментального, а психического происхождения эмпатического характера. Можно читать не мысли, а душевные состояния, и, зная, словарный запас собеседника, с большой степенью вероятности угадывать мысленные аналоги этих слов «про себя» на его уме, когда он переживает эмоции, находясь в определенном состоянии сознания. Ведь любая мысль не может не быть вызвана некоторым представлением человека, переживаемым в  его душе. То, есть, каждой мысли соответствует более или менее адекватная ей эмоция, а тем более человеческое чувство. Именно эта эмоция как психический импульс или - еще сложнее – осмысленное человеческое чувство может быть схвачено телепатически, ибо по своему уже буквальному переводу на русский язык «телепатия» есть передача не самой мысли, а душевного состояния, пафоса, страсти человека, которая, конечно, имеет определенное значение, конкретный смысл, доступный в мысли.
        Телепатическое явление или феномен касается не самой мысли в потоке внутренней речи как события, а того эмоционального фона, который сопровождает ее движение – мышление в сознании или в уме человека. На этом фоне отражается образ мысли, ее стилистическое поведение, которое естественным образом для ее существования выражается словом. Слово манифестирует вовне содержание мысли. Но как мысль скажется, будет ли она адекватно передана словом так, как замышлялась, генерировалась идеей, еще большой вопрос. И как может посторонний правильно передать мысль на уме человека словами, когда не он сам ее выносил? Это сродни тому, как за беременную родить ребенка!
        К тому же для большинства людей характерно не точное, но довольно приблизительное помышление. И, как правило, обычный человек думает о вполне приземленных вещах, а не о возвышенных материях в абстрактных понятиях. Но как телепат может не запутаться и не перепутать движение понятий в сознании мыслителя, если он не знает их значения и тем более идейного смысла, той точки зрения, ментальной интенции, которой придерживается реципиент?
        Иногда порой человек сам не знает о чем и что он думает. По-твоему же получается, что телепат знает это лучше, чем сам подопытный?
        - Да, задал ты задачку! Сложная она. Может быть, телепат способен передавать только простые мысли?
        - Мысли, заточенные под повседневные нужды? Может быть, хотя даже такое умение я считаю невероятным.
        - Невероятно, но факт.
        - Откуда ты знаешь? Ты была свидетелем того, как телепат угадал твои мысли?
        - В таком случае уже не свидетелем, а жертвой телепата. Нет, у меня у самой есть такая способность. Хочешь, я угадаю, о чем ты думаешь?
        - Ты – телепат? – опешил Иван Иванов и подозрительно посмотрел на Иванну, но потом махнул на нее рукой и промолвил, - Да, ну, тебя. Правда? Быть такого не может.
        - Нет, может, - упрямо возразила Иванна и заявила, - Ты подумал о мороженом. Вот бы сейчас его откушать! Что угадала?
        От высказанного предположения Иван растерянно выронил из рук  сумку и невидящим взглядом уставился на нее.
        - Как? Своим ушам не верю! Ну, как ты угадала? – в растерянности спросил Иван.
        - Сама не знаю. Мне самой интересно знать, как это получается у меня, - честно призналась собеседница нашего героя.
        - И давно это у тебя?
        - Явно – сравнительно недавно, но намеки на телепатию я стала чувствовать, как себя помню. Просто прежде я не придавала ей особого значения и думала, что она свойственна всем