Шарль Барбару

щегольски, с комфортом и удачливостью, подчеркивающей его красоту и молодость, выходит из Залы на улицу, где его встречает восторженная толпа. Он с трудом протискивается в ней.
Женщина1 (громко, тыча в него пальцем).
Смотрите, смотрите, кто
Идет по улице легко!
Барбару улыбается, протискивается дальше.
Женщина2 (громко и восхищенно).
Красавец!
Барбару, услышав, с улыбкой оборачивается на нее, подмигивает и идет дальше.
Женщина3 (завистливо).
Покоряет!
Мужчина1 (оттаскивая от Шарля в сторону несколько человек, с яростью втолковывает).
А речи! Речи какие! Кто слышал – поймёт,
Острослов! Он страха не знает!
И говорит, что на сердце падёт!
Женщина4 (нарочито громко, когда Шарль проходит мимо).
Слышали, что он нынче сказал,
лишь взглядом пробежав памфлет Марата?
Гул толпы. Барбару протискивается дальше, его плечи слегка вздрагивают. Словно бы он с трудом удерживается от того, чтобы не начать разгонять толпу руками.
Мужчина2 (залихватски сплевывая на землю).
Давить их надо! Я бы им всем показал!
Мужчина3 (осторожно, замечает негромко).
Храбрость к чему? Будет за это расплата!
Шарль Барбару (улыбаясь солнцу, Парижу, улице, толпе).
О, славные дни! Тревога и слава!
О, великие дни встретили мы!
И дальше идём…
Женщина5 (размалеванная и будто бы пьяная почти вываливается перед Барбару, он останавливается невольно).
Гражданин, моё имя Жанна -
И я...
Женщина6 (более зрелая, с негодованием отталкивает ее в сторону).
Не Жанна, а дура!
К Барбару, извиняясь.
Простите слабые умы!
Мужчина4 (подмигивая Жанне).
Женщины, что с них взять?

Мужчина5 (мрачно глядя на Барбару).
Так падки они на красу!
Шарль Барбару (возобновляет свой путь).
Славные дни! Как солнце может сиять
Так ярко, чтобы влечь слезу?
Замечает молодую девушку у какой-то лавки. Девушка суетится на улице – опрятная, хорошенькая.
Эй, красавица! А подай воды?
Девушка явно теряется. Оттолкнув Женщину6, Женщина5 (назвавшаяся Жанной, снова появляется перед Барбару).
Женщина5.
Давай лучше я, гражданин.
Женщина6 (рывком оттаскивая в сторону Женщину5, подавая сердито кувшин с водою Барбару).
Горе мое! Я ловчее подам, а ты!
Мужчина6.
Красавцев любит мир,
И судьбу дарует им нежную,
Охраняя всякие там черты!
Барбару с удивлением оглядывается на Мужчину6.
Мужчина7 (с другой стороны улицы, громко).
Славные дни! Все красавцы небрежны
И каждый их жест будоражит умы…
Шарль Барбару оглядывается и на этот голос. Затем, плотнее запахивая свой плащ, он идет вперед, не оглядываясь и не останавливаясь больше.
Шарль Барбару.
Славные дни! Славные дни!
Полные острот, и дум, и спора!
Не удержавшись, игриво касается какой-то молодой девицы. Та мгновенно смущается.
Эй, красавица, взгляни в глаза мои,
Не бойся – нет пепла в глубине взора!
Сцена 1.10 «Молодость – это…»
Реальность. Убежище. Три жалкие чашки с серой бледностью похлебки. Заточение в окнах. Жером Петион проглядывает какие-то кусочки бумаг, не все из них имеют одинаково целостный вид. Барбару тоже проглядывает бумаги, но его мысли слишком далеки.
Жером Петион. О чем ты думаешь?
Шарль Барбару.
О том, что сегодня могу признать:
Я порою забывался!
Говорил, когда надо было молчать,
И увлекался!
Петион в изумлении смотрит на него, и даже бумаги оставляют его интерес.
Это всё – молодость! Наши годы,
Когда в поворотах судьбы – война.
Когда ты пьян от свободы
Сильнее, чем от вина…
Барбару небрежно касается потрескавшегося кувшина. Невесело усмехается.
Молодость – это не грех,
Это лишь время, когда
Так важен громкий смех!
И горькие слова…
С горечью.
Молод…я был так молод тогда!
Но…молодость это не грех?!
Жером Петион (в его глазах слезы, голос успокаивающий).
Шарль! Твои юны годы,
Ты и сегодня моложе всех!
Сцена 1.11 «Мы, словно дети…»
Жером Петион (нервно кусая обескровленные губы).
А ты…помнишь, как мы шутили?
Мы как дети были,
Над каждым врагом?
Зубоскальство кругом!
Барбару пожимает плечами – вроде бы и помнит, и не помнит, что это было еще в этой жизни.
Помнишь, как ты сказал
О Робеспьере кое-что, а?
Усиленно подмигивает Барбару.
Прошелся по тому, что «он устал!»
И ты тогда…
Шарль Барбару (порывисто поднимаясь, Петион даже вздрагивает).
Мы, словно дети…
Наивны, не умели молчать!
Кровь и ветер!
Тираны они…что скрывать?
С ненавистью смотрит в заколоченное окно.
Жером Петион.
Мы словно дети…нет!
Мы верили в то, что все равны!
Тоже поднимается.
Что одна цель у нашей борьбы,
Что у будущего общий свет!
Но мы так были доверчивы, и…
С досадой отмахивается.
Это не наша вина!
Есть и иная сторона!
Шарль Барбару (круто повернувшись лицом к Петиону).
Мы смели шутить в те дни!
Мы, словно дети…
Не выдерживая, отходит, идет к кувшину, наливает из него что-то темное, морщась, выпивает залпом, стоит, тяжело дыша.
Жером Петион (наблюдая за ним).
Дети! В жизни и в смерти…
Сцена 1.12 «Народ имел право…»
Шарль Барбару (распрямляясь).
А больше всего меня то
Раздражало, что
Они припомнили нам
Всё! Цеплялись к словам,
И…
Начинает ходить по комнате, пытаясь справиться с волнением.
Помнишь, решали когда
Судьбу короля…тьфу ты, Капета?
Жером Петион.
Помню, да…
Но!
Шарль Барбару (не слушая).
Я тогда дал ответ:
Сказал, что должна быть
Апелляция к народу,
И если народ решит: не жить,
То…
Жером Петион.
Они отравили свободу!
Шарль Барбару (с бешенством).
Народ имел право решать,
Весь народ, а не горсть из нас!
Жером Петион. Шарль!
Барбару осекается, останавливает свое метание по комнате.
Сцена 1.13 «Мы мешали бы им»
Жером Петион возвращается к своим бумагам, бережно разглаживает смятые, изношенные листы. Разглаживает их пальцами, словно нет ничего ценнее.
Жером Петион.
Брошюры…их осталось так мало,
И все же, их больше, чем друзей.
И меньше, чем все наши раны,
Сокрытые среди теней…
Украдкой вытирает рукавом глаза.
Шарль, друг мой, послушай,
Ты выступил открыто против них,
И напрасно ты рвешь себе душу,
Ты остался бы среди чужих…
Шарль Барбару так, словно тело предает его, медленно приближается к Петиону и касается уголка брошюры.
Шарль, послушай…обвинив
открыто Робеспьера и Марата,
ты сам себя привел в пучину битв,
Но мы такие – терзаться здесь не надо.
Шарль берет какую-то одну брошюру и слезы появляются на его глазах.
Шарль, послушай, что скажу:
мы мешали бы им!
Петион похлопывает по плечу Барбару.
Шарль, я душу твою держу,
останься мне родным.
Шарль, мы мешали бы им,
Мешали бы всегда!
И они извратили наши слова,
Всё обернули в слабость…
Кто может ставить это в вину?
И больше сказать я не могу,
Душу пьянит усталость…
Складывает брошюры. Барбару неохотно отдает свой листочек.
Сцена 1.14 «Вести…»
Неожиданно открывается дверь. Барбару оборачивается, чертыхнувшись, видит входящего Франсуа Бюзо. Петион вздрагивает, и все листы разлетаются. Франсуа Бюзо значительно старше того, что был в воспоминаниях, он мрачен. Одежда его потрепана, стара, изношена. Сам он бледен, под его глазами тени, но лицо хранит следы какой-то хитроватой былой красоты.
Жером Петион. Франсуа, чтоб тебя, Бюзо! У меня чуть сердце не выпрыгнуло из груди.
Франсуа Бюзо (со злобной насмешкой). Чуть сердце не выпрыгнуло..ха!
Шарль Барбару. К миру, друзья! Франсуа, твоя чашка.
Франсуа даже не смотрит на нее. Сунув руку под куртку, он достает маленький желтоватый пакет.
Франсуа Бюзо.
У меня к вам пакет
И я чую – там не спасение!
Лишь одно огорчение…
Барбару  и Петион обмениваются многозначительным взглядом.
И что-то еще от будущих бед…
Петион протягивает руку за пакетом. Бюзо отдает ему, но задерживает руку на руке Петиона.
Я…еще не открыл,
Спешил скорее к вам.
Смотрит на Барбару. Тот настойчиво усаживает Бюзо на тюфяк и дает ему чашу худой похлебки.
У меня нет сил,
и тяги нет к листам.
Шарль Барбару (вкладывая ложку в его деревянные пальцы). Поешь, Франсуа!..
Франсуа покорно берет миску. Барбару смотрит на Петиона, который внимательно и мрачно читает письмо.
Жером Петион.
Дело худо…
Шарль Барбару (взглядом указывает на Франсуа).
Совсем?
Жером Петиион.
Еще один друг!
И уже не с нами.
Дурные вести приходят сами,
Схожи с ходом адских мук.
Отдает конверт Барбару, тот быстро пробегает его глазами.
Шарль Барбару.
С трудом могу даже я взглянуть…
Франсуа Бюзо (облизывая ложку с какой-то зловещей веселостью).
Ну? И какой у нас путь?
с подозрением, глядя то на Петиона, то на Барбару.
Вы что делали здесь?
Шарль Барбару.
Вспоминали, пока время есть…
Пока еще есть.
Сцена 1.15 «Мы вспоминаем…»
Шарль Барбару первым приходит в себя. Он берет кувшин с кислым вином, делает глоток, передает его Петиону, тот растерянно глядит на него. Пользуясь замешательством Петиона, Бюзо берет кувшин и отпивает из него.
Шарль Барбару. Нам остается величайший дар – память! Давайте вспомним нашу славы, пока мы еще можем.
Жером Петион. Теперь уже все равно.
Шарль Барбару пожимает плечами, прикладывается к кувшину с кислым вином, морщится, передает кувшин Петиону. Он морщится, но делает глоток. Бюзо вольготно раскидывается на тюфяке, Барбару сидит рядом свободно. Петион напряженно размышляет.
Шарль Барбару.
Мы вспоминаем, мы вспоминаем,
Не зная, куда идём.
И что по пути совершаем,
Чего от жизни дальше ждем.
Мы вспоминаем славные дни,
Наши дома…какими мы были,
И тех, кто веселил, с кем шутили,
И кого уже не найдём…
Франсуа Бюзо (встряхнувшись).
Друзья мои!
Память – это такая тюрьма,
И я…
Отмахивается, прикладывается к вину.
Жером Петион.
Друзья,
В памяти – свет и тьма,
И все наши родные, и наши дома…
Франсуа Бюзо (смеется, запрокидывая голову).
Слова! Всё только чёртовы слова!
Вскакивает в ярости.
Знаете вы, что с нашими семьями и с нами?
Кем мы стали,
И что…
Жером Петион (тоже поднимается, усаживает Франсуа назад).
Садись, Франсуа!
Вспомни, как мы…
Шарль Барбару (отвлекая гнев Франсуа вином).
Пусть пустыми словами,
Пусть в стенах тюрьмы,
Но мы вспоминаем…
Франсуа Бюзо.
Вспоминается, да?!
Шарль Барбару.
Мы наперед ничего не знаем…
Жером Петион (в сторону, тихо).
Слова! Чёртовы слова!
Сцена 1.16 «Проскрипция»
Прошлое. Серый ветреный день. С шумом гневливая толпа выгоняет из зала Барбару, Петиона, Бюзо, означенных прежде сторонников и их друзей прочь. Суматошный гнев, попытки перекричать толпу – все проходит мимо. Толпа глумливо хохочет, кое-кого выталкивают насильно. Падают сбиваемые шляпы, вылетают бумаги, шум, брань, проклятия.
Толпа (отчаянно бранясь).
Прочь! Убирайтесь прочь!
Предатели нашего дела,
Желающие обрушить ночь
На всех, кто должен быть смелым!
Изгоняемые пытаются зацепиться за кого-нибудь, выкрикнуть, но толпа обращается людским штормом и попытки к объяснению только сильнее раздражают ее. Голоса толпы смешиваются в один – единственный и сильный.
Прочь! Вот вам наше слово,
Решения этого не снять!
Нет ничего нового,
Вон! Предателей не прощать!
Толпа теснит изгоняемых на улицу. С хохотом и дьявольскими ужимками. В толпе Бюзо хватается за куртку Барбару, пытаясь удержаться на ногах. Барбару подхватывает его.
Прочь! Прочь! Прочь! Предателям нет места,
И нет падшим никакого средства,
Чтобы продолжить свое подлое дело!
Прочь! Убирайтесь, прочь!
Вас изгоняет защита народа смело,
Теснит предателей прочь,
Защищая свое верное дело,
Гонит всех словоблудов,
Что жаждали обрушить