Произведение «ЖИЗА Рассказ» автора Галина Сафонова-Пирус - Литературный сайт Fabulae (страница 1 из 2)

Моя соседка Анна – учитель русского языка и литературы и уже на пенсии. Относимся мы друг к друг по-доброму, а ходим в гости не часто и больше звоним, поздравляя с праздником, сообщая о тех или иных изменениях в общей жизни жильцов подъезда. Её дочь уже больше двух лет в Москве зарабатывая деньги на квартиру, а она живёт с внучкой Настей «сложного возраста», которая зовёт её БабАнь, слив воедино её «статус» с именем. Когда вспыхивающие между ними конфликты затягиваются, то Анна звонит мне и обычно слышу: «Может придёшь на чай?», и это значит, что надеется услышать от меня какой-либо совет. Вот и на этот раз...

Мы уже полакомились её банановым тортом, испили ароматного чая с какими-то душистыми травками и она, пересев от стола на диван и дожидаясь, когда внучка отнесёт чашки на кухню и возвратится, усаживает её рядом с собой и говорит:
- А вот послушай-ка моя дорогая внученька, что я сейчас расскажу. – И чуть заметно подмигивает мне, давая понять, что будет говорить больше для неё: - Как-то шла я через лесок на дачу, любовалась молодой берёзами, полянами одуванчиков с метёлочками каких-то неведомых мне белых цветков, потом остановилась, стала всматриваться в то, что было ближе и на тропке увидела муравья. Он быстро пересекал её, иногда останавливаясь и словно осматриваясь вокруг... совсем как я. Присела, начала разглядывать его и подумала: «А ведь для него вот эта травинка, как дерево. Может, он тоже им любуется?» И, почувствовав в душе некое родство с этой козявкой, захотела немного поиграть с ним, прикрыв ладонью: «Что, дружок, будешь ли бежать и в темноте?» И когда убрала ладонь, мой муравей какое-то мгновение посидел на месте, потом быстро-быстро побежал к обочине тропинки и мне снова подумалось: «Вот прибежит сейчас в своё гнездо и будет рассказывать соплеменникам, как же долго!.. может, по-нашему, по-человечески, несколько лет!.. сидел он во вдруг обрушившейся темноте, и как ему было отчаянно страшно, тоскливо, но... о чудо!.. темнота вдруг исчезла и вот он!.. жив, здоров!»
- Ну, бабАнь! – рассмеялась внучка и даже хлопнула в ладоши: – Полный зашквар*! Как же так можно вживаться в какую-то козявку!
- А вот и можно... – И голос Анны даже дрогнул. – Можно!
- Ну, хорошо, хорошо... – Настя смягчила интонацию: - Не обижайся. Бывает такое и со мной, правда...
Вынула из карманчика смартфон, включила его, но Настя ладонью прикрыла экран:
- Не надо... побудь пока без него и еще послушай... – Но встала, шагнула к столу, взяла мандарин и тихо сказала, обернувшись ко мне: - Знаешь, после того, как ушел её дед, – кивнула на внучку, а пальцем указала на потолок... на небо: - Со мною что-то происходит... что-то меняется тут... – приложила руку к сердцу, усмехнулась: - Или в душе...
Боясь спугнуть её наметившийся монолог, что с ней случаются не часто... как хотелось бы мне, я ничего не ответила и, по-прежнему не догадываясь о причине конфликта между ними и только поглядывая то на неё, то на внучку, чтобы выиграть время, почти пропела почему-то нечаянно сложившееся, - бывает такое со мной, - когда перед приходом к ним стояла на балконе:
- Пролетело лето, как одна минута... – И вопросительно взглянула на Настю, улыбнулась: - Ведь была я тама, а теперя – тута...
- Ну и к чему ты... это? – Анна огорчённо взглянула: – Я рассказала вам, чтобы ты... – Махнула рукой, села на диван: - А ты со своими «теперя, тута»...
Я засмеялась:
- Аннушка, дорогая, но я пока никак не пойму...
- А ты постарайся, - прервала: - Ведь как-никак ты - «инженер человеческих душ», как писали в моё время...
- Ну, хорошо, хорошо, давай... давайте вместе разбираться. Ты вживалась в муравья для того, чтобы...
- В том-то и дело! – прервала она меня: - В том-то и суть... – приобняла внучку, заглянула ей в глаза: - Вот ты не отрываешься от этого... - кивнула на смартфон, - а что в тебе остаётся после него? Мозаика из ярких картинок, слов? И некогда тебе остановиться, задуматься, чтобы...
- Чтобы стать эмпатом, - подхватила Настя, - да?
- Господи, каким еще эмпатом? – всплеснула руками Анна.
- А таким... – Смартфон в руках внучки засветился, она потыкала в экран пальчиком, и мы услышали: - «Эмпат – это тот, кто очень чувствителен к энергии вокруг себя, эмоциям людей и животных. Они обладают особой способностью ясно ощущать эмоции окружения, других людей, животных...», - опустила мобильник на колени: - Вот и значит, что ты, бабАнь, самый настоящий эмпат, раз вживаешься в муравьёв, а я не хочу быть такой, не хочу, чтобы надо мной всё кекали*...
Анна посмотрела на меня:
- Вот... слышишь? Каждый день вылетают из неё подобные словечки. – И взгляд наполнился огорчением: - Пятьдесят лет учила детей русскому языку, а теперь... – Совсем погрустнела, вздохнула: - Но дело даже не в словечках, а в том...
- А в смыслах, которые они несут, да? – продолжила я.
Она закивала головой, а я, наконец-то поняв суть их конфликта и пролистывая в голове свои смыслы, которые могли бы её поддержать, услышала голос Насти:
- Ба, ну чего тебе так мешают жить наши словечки? - И усмехнулась, направила мобильник на «ба»: - Давай, признавайся, сниму тебя и покажу своим герлам*, чтобы...
При слове «герлам» Анна вскинула брови, хотела что-то ответить, но я её опередила:
- Настенька, после очередного ныряния в Интернет в твоих мозаиках, о которых говорила бабушка, появляются еще больше «картинок», не так ли? – И сказала это скорее утвердительно, на что и она согласно кивнула. – Но, может, ответишь: зачем? Ведь во всём этом... – кивнула и я на смартфон: - можно со временем утонуть... как личность. – И по опыту зная, что дети доверчивей относятся к тому, что говоришь не им, намеренно обернулась к её бабушке: - Знаешь, мне зачастую кажется, что такие, как твоя внучка, выхватывают из этих... – глазами указала на мобильник: - нечто, похожее на красивые мыльные пузыри, которые тут же и улетают или лопаются, ничего им не оставляя.
Внучка хихикнула, а её ба вздохнула:
- Да нет, надеюсь, хотя бы что-то остаётся, только...
И, не договорив, замолчала, а я, словно не услышав её, подошла к книжному шкафу:
– Все они... – и приложила ладони к корешкам книг: - учили нас отыскивать в многообразии жизни именно своё, что помогло бы найти точку опоры.
- Вот-вот, что-то своё, которое и определит тебя, как личность, – встрепенулась Анна: – Послушайте, что любила я рассказывать своим ученикам из своей жизни. - И, взглянув на внучку, которая опять включила мобильник, почти прошептала ей на ухо: - Настенька, внученька, выключи ты его и послушай.
Та усмехнулась, но сунула телефон в карманчик:
- Ладно, бабАнь, валяй...
- Так вот... – чуть удивлённо отреагировала та на «валяй»: - Лет двадцать назад... - Помедлила: - Ну да, уже около двадцати... попала я в больницу со сломанной ногой и меня в палате положили на койку у двери. Ох, и тяжко ж было весь день лежать, провожать глазами шмыгающих мимо сестёр, врачей и смотреть в потолок! Но что делать, от обстоятельств не уйдёшь. А через койку от меня, у окна, лежала молодая симпатичная женщина... Кстати, звали её тоже Настя, - погладила внучку по волосам: - Она уже сидела на своей койке и вот я ей раз вечером и говорю: «Может расскажете мне, что там... за окном?» И почти тут же услышала: «О, я вижу озеро, уже покрытое туманом, за ним – луг, берёзовый лесок, над которым висит рожок полумесяца.» И мне так тепло стало от этих её слов! Попросила и на другой день... а она говорит: «А сегодня вижу небо с белыми облаками, на озере лодку с рыбаком, а на берегу играющих детей. И как же они весело смеются!» И эти слова были для меня хотя бы и на минуты, но отрадой, отвлечением от белого потолка, однообразия дней... Но Настю вскоре выписали, и я попросила, чтобы меня переложили на её койку, а когда приподнялась и выглянула в окно, то каково же было моё удивление! Увидела только серый двор между корпусами. Увидела и тут же поняла: значит, Настя рассказывала мне про озеро, лес, играющих детей и луну для того, чтобы мне стало хотя бы немного легче!
И голос Анны даже дрогнул, а внучка, заметив это, выключила смартфон, кинула его на диван и почти пропела:
- Ба, любимая моя бабулечка! Всё будет тип-топ. Жиза* идёт вперед, так что не будь олдом*, а смирись и улыбнись.
И Анна развела руками.

Этот рассказ я написала незадолго до начала пандемии каронавируса. Написала и положила «в стол», сознавая, что в нём нет финала и надеясь: может, жизнь (или жиза, как сказала Настя) его подскажет? И ведь подсказала!
Месяца три назад Анна заболела каронавирусом, её положили в больницу, Настя осталась одна и когда я зашла к ней, то увидела плачущую и совсем растерявшуюся девочку. Стала её успокаивать, а она в отчаянии только и твердила:
- Это я! Только я виновата, что бабАнь заболела! – ладонями растирала по щекам слёзы: - Я послушала этого мобилу*, - швырнула его в угол дивана: - Это он мне гнал* и гнал... – ненавистно ткнула в него пальцем: - что эта болезнь – фуфло* и я приходила из школы без маски, подходила к бублу-улечке-е!
И бедная девочка разрыдалась. Я стала говорить ей, что болезнь можно подхватить и в другом месте, а она всё твердила:
- Нет, нет! Это я виновата, я!
И мне пришлось дать ей успокаивающие капели.
А меж тем болезнь Анны осложнилась, и если в первые дни Настя ей звонила, то вскоре ей не разрешили «беспокоить тяжелобольную» и я, заходя к ней, чтобы приготовить еду, видела её совсем поникшей. Но прошло недели три и как-то Настя позвонила мне и радостно прокричала в трубку:
-Моя бабАнь молоток*! Мы разговаривали по мобику!
И на другой день я встретила её в соседнем сквере, который примыкает к моей любимой рощице. Было морозно, пасмурно и похоже, что затевалась метель. Настя шла мне навстречу, смотрела по сторонам и что-то радостно рассказывала своему смартфону, а когда поравнялись, я услышала:
- А еще вон-там... - махнула рукой вправо, - на сосне белочка сидит и хвостик у неё такой пушистенький! Смотрит на меня черными глазками и орешек грызёт. – Я взглянула на сосну, но белочки на ней не увидела. – И вообще, у нас солнышко светит, снег так круто блестит и под ногами скрип-скрип, скрип-скрип... – Нагнулась, опустила мобильник к ногам: - Слышишь, бабАнь?
И только тут я поняла: она развлекает свою бабушку!
И Анна выздоровела. Когда после её возвращения я зашла к ним, то увидела: она лежит на диване, а Настя, присев рядом, досказывает ей то, что, наверное, не успела до моего прихода:
- Так вот, бабАнь, я ей и говорю: «Ну что вы! Не надо нас так благодарить, нам и ваших улыбок хватит.»
- И чьих это улыбок? - заинтересовалась я.
- А родаков*... – Настя взглянула на меня: - Ой... не то я... – рассмеялась: - Предков... ну, тех бабушек и дедушек, которым мы разносили пакеты с продуктами.
И мне, глядя на неё, подумалось: с какой же опаской принимают дети, внуки наш опыт! И почему им обязательно надо пройти через свой, который так нелегко даётся? Может в этом заложена какая-то