Марат (готовый проект)

несешь, Демулен? Причем тут Марат, причем и зачем?
Демулен (немного неуверенно). Мне кажется, что это…как жертва. Для победы. Понимаете?
Дантон закатывает глаза и хочет что-то сказать, но вступает Робеспьер.
Робеспьер. Да, это в его духе. Любой войне нужна жертва, для лучшей и верной победы. Смерть Марата – это только начало, у нас есть враги и врагов немало. Мы свяжем девицу Корде с ними и это…многое позволит нам.
Дантон. Что? Но она же клялась, что никто не знал…
Замирает, оглядывает Робеспьера, затем Демулена, которые смотрят на него, ожидая его ответа.
Дантон (медленно). С другой стороны, почему мы верим преступным словам…
Сцена 2.15 «Во имя его памяти!»
Дом Марата. Всё в запустении. Две женщины – Альбертина и Симона совершенно убиты горем. Они сидят и, кажется, не могут осознать происходящее, что-то не складывается в их головах, потрясшая их смерть Жан-Поля все еще не может хоть как-то позволить им очнуться.
Робеспьер вежлив, сосредоточен и сочувствен.
Робеспьер (голосом, гораздо тише прежнего).
Мне очень жаль вашей утраты,
Мне очень жаль ушедшего Марата…
Вам, как его близким, мы дадим, что можем,
Но это не вернет нам его, однако – поможем.
Слов нет, есть лишь потрясение и печаль,
Но враги не дремлют, не знают сна,
И, пока нас терзает траура вуаль,
Враги свои скрывают имена…
Симона (совершенно потухшим голосом).
Что вам нужно, гражданин Робеспьер?
Что вам нужно… вам нужен был он,
А теперь мы? Мы не знаем ничего,
Мы не принимали никаких решений и мер,
И теперь, когда…Марат сражен,
Когда жизнь оставила его…
Не может договорить. Плачет. Альбертина немного выходит из туманного состояния и пытается коснуться руки Симоны, успокаивая.
Робеспьер.
Я знаю эту скорбь и знаю эту боль,
И я сочувствую. Но это еще не итог.
На улицах своя жизнь и своя роль,
На улицах Марат – бессмертный бог..
Симона отнимает руки от лица.
Альбертина (с неприязнью).
Зачем вы пришли? Не скорбь выражать!
Скажите же то, что так хотите сказать!
Робеспьер.
Скажу. Я скажу то, что должен,
Пусть это мне и сложно.
Во имя памяти его, во имя ее!
Выступите в Конвенте, обличите перед судом
Врагов Марата! Тех, что послали Корде!
Симона.
Выступить…где?
Альбертина.
Сказать…о ком?
Робеспьер.
Во имя памяти Марата, во имя только этого дела,
Скажите перед всеми, скажите твёрдо и смело,
Что Марат боролся против мятежных, что отбыли в Кан,
И те…послали к нему убийц.
Скажите это нам.
Симона.
Так это они? Жиронда?
Альбертина (смотрит с прищуром, похожим на прищур Марата и, кажется, понимает).
Конечно, Симона! Кто же еще? Кто?
Только они. Искали кого-то,
Кто занесет кинжал…вот и все.

Уже тише, к Робеспьеру.
Ведь все именно так?
Робеспьер.
Да, всё было так. только так и было
И я знаю, что вам тяжко говорить об этом,
Но ради дела, ради победы,
Соберите свои силы!
Того хотел бы и сам Марат!
Во имя его памяти, скажите нам…
Он Друг Народа…Он его Брат.
Альбертина.
Скажем. Скажем правду. Итак…значит, Кан!
Симона, совсем сломленная кивком соглашается на все, кажется, даже не понимая, что происходит вокруг нее.
Сцена 2.16 «Смута»
Комната. Робеспьер и Дантон. За окном – все еще скорбь.
Дантон. Они скажут? Скажут, что должны.
Робеспьер. Без сомнений. Так нужно. И они нужны.
Дантон. Всё-таки, Марату очень повезло. Уйти вот так, в скорби и общей печали. Смута на улицах, траурные вуали…цветы и плач! А что ждет остальных?
Смотрит на Робеспьера.
Лишь свист ножа и палач?
Робеспьер. Эта скорбь останется с нами. Марат был загублен теми врагами, против которых пошел сам. И все, что остается сегодня нам – наказать убийц и выжечь всю измену.
Дантон. Я давно замечаю в тебе перемены. Ты другим стал совсем. Это замечает и Демулен.
Робеспьер (бросает быстрый взгляд на Дантона). Я остался прежним. А Демулена…и задевать не смей!
Дантон (как не слыша). Есть величие в этом…величие всех королей! Забавно до дрожи и страшно. До нее же.
Робеспьер. О забаве и страхе не нам размышлять. Нам нужно сражаться и побеждать.
Собирается выйти из комнаты, но Дантон задерживает его фразой.
Дантон. А скажи мне честно, Робеспьер, честно скажи…это же все только начало? Все эти ораторства, речи и виражи. Смертей ведь будет много и не от кинжала! Ведь правду я говорю? А? ну прав же я, да?
Робеспьер не отвечает и выходит из комнаты.
Сцена 2.17 «Его сердце»
Похоронная процессия в полной скорби и роскоши. Действие происходит в саду клуба Кордельеров. Мучительная жара добавляет подавление в народ, который плачет, протягивает руки, отказываясь верить…
Небольшой сосуд, в который помещено извлеченное сердце Марата, держат несколько человек сразу, чтобы хоть как-то коснуться этой жизни. держат с почтением. С тем же почтением заносят и в зал клуба. Среди тех, кто есть в этой процессии и Дантон, и Робеспьер, и Демулен, и Симона, и Альбертина…
Процессия (из числа горожан, депутатов, близких, всех, пребывающих в отчаянной скорби).
Еще недавно он был с нами,
А сегодня - убит врагами,
Предательским кинжалом сражен,
Пал Марат! И остался средь имён...

И сердце его рядом с нами,
Оно будет биться;
Пусть тело мертво,
Но имя и дело живут веками,
И оступиться
В тёмном пути им уже не дано.

Еще недавно он нас разил речами,
Сам он был как яд и как кинжал.
Но сегодня - он уже не с нами,
Пал - Сражённый наповал.

Общий хор звучит как эхо, отражаясь от зал клуба Кордельеров, по саду, голоса как будто бы сверху, снизу, со всех сторон…

Ушёл...а сердце спит его, храня,
Всё то, за что бьемся ты и я.
Его сердце с нами, как дух его,
Он душою еще здесь, средь стен...

Тот ушел, кто не жалел ничего
Для огня и лика перемен.
Он ушел...так пусть покой он обретет,
Но сердце его останется с нами.
Сердце его в народе бьется и живет,
А тело пусть загублено врагами!

Сердце его! Сердце заступника, Друга,
Сердце его! Сердце борца и супруга,

Соратника, брата -
Сердце Марата!
-Сердце Марата!

Конец второго действия.
Конец.