Дневники потерянной души

пустяки?! — воскликнул я, не сдержавшись.

— Оставь, Бан. Иди, отдохни, — приказал он. — Аргон все равно скоро заглянет.


— Как он?! — бросился я к Аргону, когда он вышел из комнатки.

— Мы искали подходящего танрy [1]. Того, кто мог бы отдать ему часть своей крови, — пояснил странник. — Это необходимо для восстановления.

— Берите у меня! — воскликнул я в отчаянии. — Всю возьмите!

Аргон устало улыбнулся мне.

— Ты молодец. Но твоя кровь не подойдет.

— Почему? — не понял я. — Я же здоровый! Вы сами сказали, что у меня ничего серьезного!

— Дело не в этом. У него другая кровь.

— Как это — другая? — пробормотал я. — Она… красная…

— Она другая, — тихо повторил Аргон. — В нашем случае найти полную совместимость невозможно, и это чудо, что моя кровь хотя бы не вызвала отторжения. Ее придется еще очистить от лишних составляющих, но это лучше, чем ничего.

Я не понимал большую часть того, о чем он говорил, но был искренне благодарен ему хотя бы за то, что он пытается мне что-то объяснить, а не выталкивает за дверь и не отмахивается, как от назойливого комара.

* * *

Только в роще я мог быть уверен, что меня никто не увидит и не услышит. Упав лицом в густую траву, я наконец дал волю слезам, уже не сдерживая громких всхлипов и надрывных рыданий. Рядом с хозяином я старался быть сильным, чтобы хоть как-то поддержать его. Но в данный момент он был почти без сознания, и лежал с посеревшим неподвижным лицом, с воткнутой в руку иглой, через которую по трубочке протекала темная коричневатая жидкость из подвешенной возле кровати небольшой полупрозрачной емкости. Я не мог видеть его таким, во мне словно все разрывалось на куски от бессильной боли. И я, зажмурив глаза, что есть мочи бил кулаками по сырой земле, вырывал с корнем пучки травы, словно они были виноваты в случившемся, словно могли своей гибелью возместить его страдания.

Я не сразу понял, что чья-то рука осторожно поглаживает меня по волосам и плечу; рука, от которой волнами исходило приятное тепло.

Резко обернувшись, сквозь пелену слез я увидел перед собой лицо Аргона, глядящего на меня сочувственно и без осуждения. Он слегка приподнял меня за плечи, и я, не сопротивляясь, сам прильнул к нему, в отчаянии плача у него на груди и измазывая грязью светлую ткань его туники. Странник молча обнимал меня, продолжая окутывать тем же мягким, ненавязчивым облаком энергии. Его запах был чем-то похож на запах моего хозяина, и это одновременно и успокаивало, и еще больше разрывало сердце.

— Я думал… я думал, что все позади… — едва пробормотал я, пытаясь справиться с так некстати охватившей меня икотой. — Я думал… что все… будет хорошо… после того, как мы вернемся…

— Твой хозяин оказался намного крепче, чем я мог себе представить, — ободряюще сказал Аргон, промокая мои щеки краем рукава. — Чем кто-либо мог представить. В этом и твоя заслуга.

— Моя? — не поверил я.

— Если бы тебя рядом с ним не было, боюсь, все наши усилия оказались бы напрасны, — подтвердил странник. — Не говоря уже о том, что это ты его вовремя вынес из пещеры. Да, это очень тяжело, и я понимаю, как тебе хотелось поскорее забыть обо всех этих ужасах. Но это не в наших силах. Мы должны держаться. Знай, что если тебе нужно поговорить, я тебя выслушаю. Не держи все в себе, как Маура, — чуть улыбнулся он. — Иногда полезно просто выговориться.

— Спасибо… — прошептал я, склонив голову. — Спасибо вам…

Он понимающе кивнул.

— Пойдем, — предложил он, поднимаясь и протягивая мне руку. — Обед ты уже давно пропустил, может, успеем к ужину.

— Меня так долго не было?! — испугался я. Мне казалось, что с того момента, как я убежал в рощу, прошло не более часа, и я даже не заметил, что уже начинало темнеть.

— Поэтому я и забеспокоился и пошел тебя искать, — пояснил Аргон.

Вернувшись в здание, я первым делом прошел до комнаты хозяина, обнаружив его по-прежнему спящим. У его постели постоянно дежурил кто-то из чужаков, хотя круглые приборы, подающие сигнал, были все так же прикреплены на левой стороне его груди и на предплечье.

— Сегодня он вряд ли очнется, — сказал Аргон за моей спиной. — Но это хорошо, так как ему ни к чему лишние нагрузки. Самое страшное уже позади, — еще больше обнадежил он меня.

* * *

Дни тянулись мучительно медленно, и каждый из них все еще был наполнен тревогой. После того внезапного ухудшения хозяин немного пришел в себя и был в сознании, хотя по-прежнему едва мог двинуть рукой или ногой от слабости.

Так как в замене повязок у меня совершенно не было навыков, к этому ответственному делу лекари меня не допускали, и сами обрабатывали и перебинтовывали раненую кисть хозяина по мере надобности, и меняли более тонкую повязку на его порезанной ступне.


— Рот, — коротко велел Аргон, поднося к лицу моего хозяина палочку с надетой на нее небольшой мягкой белой насадкой, обильно смоченной в прозрачной жидкости.

Маура послушно открыл рот, и странник тщательно обработал его нёбо, язык и внутреннюю поверхность щек раствором; должно быть, таким же, какой был выдан мне для самостоятельного ежедневного полоскания, вместе со строгим наказом ни в коем случае его не проглатывать, а сплевывать.

Опустив использованные палочки в плошку, Аргон вынул из квадратного лотка на столике пропитанную обеззараживающим средством мягкую ткань, и стал осторожно протирать тело лежащего.

— Потерпи еще немного, скоро все закончится, — тихо сказал он, переворачивая хозяина.

— Надеюсь, — ответил Маура сквозь сцепленные от боли зубы.

— Нет, ты не так понял, — Аргон положил руку ему на плечо, заставив посмотреть себе в глаза. — Ты поправишься. Ухудшений нет, тебе нужно только продержаться.

— Послушайте его, хозяин, — произнес я умоляюще, снова прикрывая его легкой простыней. — Не сдавайтесь сейчас, после всего!

Я забыл те времена, когда не доверял этому подозрительному темнолицему бродяге, когда считал его вражеским лазутчиком. Теперь, видя, как трепетно, как бережно он заботится о моем хозяине в самые тяжелые и беспросветные дни, теперь, когда отошла на второй план даже моя слепая ревность, я почти что молился на него, ловя каждое его слово и каждый совет, ожидая поддержки и помощи.

— Хочу выйти наружу, — пробормотал Маура. — Подышать свежим воздухом.

— Пока нельзя, — с горечью, но непреклонно возразил Аргон. — Твое тело сейчас слишком ослаблено, у тебя нет защиты. Этот воздух может тебя убить.

В наступившей паузе Аргон вдруг резко присел возле кровати, заглядывая в его лицо:

— Даже не думай об этом, Маура, слышишь? — повысив голос, строго потребовал он. — Даже не думай!

— У тебя это все лучше получается, — с трудом улыбнувшись, заметил мой хозяин.

Странник выпрямился и молча подпер его подушками.

— Полежи немного на боку, — распорядился он.

— Аргон… — попросил Маура. — Пожалуйста, разыщи Калимака. Просто скажи ему, что мы здесь. Я уверен, что он где-то недалеко от того постоялого двора. Он наверняка тревожится.

— Хорошо, — пообещал чужак. — Я постараюсь его разыскать. Но не в ближайшие дни. Позже. Иначе он увяжется за мной, а на базе строгий запрет на посторонних. Ты же понимаешь, что Баназир здесь только потому, что и так уже оказался невольным свидетелем и участником.

Маура кивнул, зная, что настаивать дальше бесполезно.

* * *

Чтобы хоть немного отвлечь хозяина от происходящего, Аргон сидел рядом и рассказывал истории, одну чуднее другой.

— …А к югу лежат страны, где водятся животные, каких здесь никто не видел. Есть серые четвероногие величиной с дом, с огромными ушами и длинными хоботами вместо носа. Они трубят ими, это очень похоже на звуки рога. Еще там живут большие хищные звери, их шкура оранжевая в черную полоску, а клыки легко могут разорвать человека на части.

— А люди там живут? — заинтересовался Маура, немного приоткрыв глаза.

— Тамошние люди совсем еще дикари, сродни их северным пещерным сородичам, и они до сих пор поедают друг друга. Но у южных людей очень темная кожа, еще темнее, чем у эллир, и в ней намного больше коричневого оттенка, чем серого. И глаза у них большие, темные и выпуклые, как спелые йакидн [2]. Они любят танцевать вокруг костров, и украшать себя множеством тяжелых ожерелий, а волосы часто состригают напрочь, и женщины, и мужчины, так что головы у них совершенно голые.

— Я тоже танцевать люблю… — в полудреме произнес мой хозяин. — Любил…

— Ты еще будешь и танцевать, и петь, и все остальное, — заверил странник, погладив его по голове.

— Ты столько всего видел, Аргон… Хотел бы я побывать во всех этих местах, посмотреть… на дикарей, и на серых гигантов с хоботами…

— Если мне когда-нибудь снова доведется отправиться в Харнанд, то обязательно поедем вместе, — с улыбкой пообещал Аргон. — Но сначала ты все же вернешься в Карнин-гул, и там как следует отдохнешь и поправишься. — Он дал лежащему попить, и в очередной раз промокнул его лицо влажной тканью.

Когда Маура наконец погрузился в прерывистый сон, мы осторожно вышли в коридор. — Ты тоже иди уже спать, — шепотом велел мне Аргон. — Дежурный зайдет к нему, если что-то понадобится.

— А вы меня с собой возьмете? — так же шепотом решился спросить я. — На юг, где звери диковинные, и где все у костров поют и пляшут…

— Конечно, — Аргон широко улыбнулся, приобнимая меня за плечи и провожая до моей кровати. — Тебя от твоего хозяина оторвать невозможно.

* * *

Назавтра, когда стемнело, Аргон в который раз насильно отправил меня в мою комнату, оставшись дежурить на ночь, хотя было кому его заменить из остальных работников базы.

Я долго не мог заснуть, ворочаясь в постели, потом отправился по нужде. Проходя на обратном пути мимо комнатки хозяина, не удержался и хотел войти, но уловил обрывок разговора.

Остановившись в темноте у стены, я прислушался.

— Прости, что я стал такой обузой, — сонным голосом пробормотал Маура.

— Ты не стал обузой, — тепло ответил странник. — И я рад, что могу хоть что-то для тебя сделать.

— Для меня? После всего, что я натворил?

— На твоем месте я бы поступил точно так же. Я знаю, в каком отчаянии ты был, когда не видел другого выхода.

— Но я был прав? Приказ действительно был?

— Да. Твои способности в этот раз сыграли злую шутку, — сказал Аргон с горечью. — Эль-Орин дал мне приказ уничтожения на случай предательства, это общие правила. Если бы ты не сбежал, а спросил у меня тогда о том, что видел, я бы все рассказал тебе. В любом случае я не исполнил бы этого. Не смог бы.

— Ты должен был. Я понимаю.

— Забудь об этом, все в прошлом.

— С тобой все в порядке теперь?

— Конечно, давно зажило, — успокоил его Аргон. — Хотя Роир от своей царапины орал так, что мы чудом вернулись в Гон незамеченными, а в первые несколько дней вообще не могли сдвинуться со стоянки — он отказывался даже наступать на раненую ногу. Я не последовал за тобой только потому, что не мог бросить его одного. Мой долг был хотя бы его уберечь от смерти в таких обстоятельствах, раз уж ты выбрал свой путь.

— Он в безопасности?

— Я его проводил до первых домов, так что, думаю, у него все благополучно. Тебе вредно столько говорить. Сейчас нет сильных болей?

— Нет, нормально, — ответил мой хозяин.

— Если что, не терпи, как