Дневники потерянной души

Больше не будет вопросов. Помни, здесь тебе ничто не угрожает. Отдыхай. — Он вышел, оставляя нас наедине.

Раскрывшиеся странные подробности из детства Маура поразили меня, но я не решался расспрашивать его об этом дальше, так как он явно не горел желанием продолжать разговор.

Молча сидя на стуле, я осторожно поглаживал его левую руку, счастливый оттого, что он снова рядом, с открытыми глазами и прежней теплой улыбкой. Я не хотел думать о том, что он был на волосок от гибели, и что я мог так легко его потерять. Мы успели добраться до Карнин-гула вовремя, мой хозяин был жив и не остался обездвиженным, и моя вера в чудеса укрепилась. В чудеса — или в невероятные способности этого чужого народа, среди которого, как оказалось, встречались не только бездушные убийцы, но и милосердные лекари.

* * *

На другое утро я уже почти привычно умывался у выдвинувшейся из стены чаши с небольшим треугольным выступом над ней, из которого под напором лилась вода, как только я подставлял руки. Рядом на полочке я вдруг заметил круглый коробок с крышкой. Не справившись с любопытством, я осторожно приоткрыл его, обнаружив горку маленьких продолговатых прозрачных штучек оранжевого цвета, выглядящих весьма съедобными. Сглотнув голодную слюну, я застыл в нерешительности.

— Что там у тебя? — возник из-за двери Калимак, маяча за моим плечом.

— Да вот, нашел здесь, господин, — оглянулся я. — Похоже на сладости какие-то…

Недолго думая, он выудил одну оранжевую штучку, понюхал ее и сунул в рот.

— М-мм, вкуснятина. Сладкие, как мед, — удовлетворенно сказал он, жуя. Достав еще пригоршню, он с наслаждением разжевал неизвестное лакомство.

Быстро, пока господин Брандугамба снова меня не опередил, я запихал в рот с пяток конфет, которые тут же у меня на языке растворились в жидкую патоку, словно и не было у них твердой оболочки. Вкус был свежим и восхитительным, а аромат напоминал цветы клевера.

— Вот ведь негодяи, какие сласти здесь прячут, — Калимак весело хлопнул меня по плечу. — Я у них еще попрошу и распродам во всех окрестных поселках, до конца дней в золоте купаться буду!

Выйдя в большую комнату нетвердой походкой, он вдруг затанцевал, притопывая в такт. Когда я проходил мимо, он притянул меня к себе под локоть, и мы уже вместе закружились в пляске, громко хохоча и налетая на углы стола и спинки стульев. В голове у меня тоже неожиданно стало легко и беззаботно, я полностью забыл обо всех недавних тревогах, о своем положении, и вообще о том, где нахожусь.

Веселье продолжалось, пока у нас обоих разом не подкосились ноги, и мы повалились друг на друга на пол у кровати, при этом я чуть не разбил нос о ее ножку.

— Слезь с меня, толстый, — со смехом попытался столкнуть меня Калимак, но почти безуспешно.

— Не могу, господин… Ноги не двигаются, — отвечал я.

Когда до нас дошло, что мы не способны шевелить конечностями, нас охватил дикий ужас.

— Отравил! — вытаращив темные глаза, вопил Калимак, онемевшими пальцами тщетно пытаясь дотянуться до моего горла с явно недобрыми намерениями. — Отравил меня, сволочь! Я до тебя доберусь! Ты у меня попляшешь!

Чуть не плача, я на локтях полз от него к двери, слабо взывая о помощи, и успев подумать о том, как подведу хозяина своей нелепой кончиной.

Заснули мы быстро и внезапно мертвецким сном, распростершись на полу, как вынесенные на отмель водоросли.


Проснулись, когда солнце стояло уже высоко, пригревая наши бренные тела. Голова раскалывалась от боли, напрочь пересохло во рту; но проснулись мы живыми, и без следа веселья.

Обед нам принес тот же сероволосый, которого, очевидно, назначили ответственным за прием нежданных гостей.

Заметив валявшуюся на столе опустошенную коробочку уже без крышки, молодой чужак перевел взгляд на нас.

— Не понимаю. Утром была полная. Вы что, их съели?

— Ну да, — пожал плечами Калимак. — Очень вкусные были, только вот объелись мы, наверное, я уж думал, кирдык мне.

Явно придя к выводу, что дело обстоит еще хуже, чем он думал, чужак принялся объяснять медленно и раздельно, указывая пальцем на коробочку:

— Это — не еда. Это — средство для чистого рта. Нужно взять одну — не чаще, чем раз в день. Вам это понятно?

— Понятно, что я, дурак, что ли? — возмутился Калимак. — То-то думаю, чего они в купальной комнате лежали… А ты, болван, чуть на тот свет меня не спровадил! — и он в сердцах отвесил мне такую затрещину, от которой едва утихшая боль в голове вспыхнула с новой силой.

Не говоря больше ни слова, чужой развернулся и вышел за дверь, унося пустую коробочку.

Обед, к счастью, был гораздо более обильным, чем завтрак, но все же мы никак не могли насытиться, хотя до последней крошки вычистили блюда с полосками нежной баранины в зелени и миски с густым темно-оранжевым супом, кусочками хлеба вытирая соус с тарелок и облизывая жирные пальцы — к мясу прилагались заостренные деревянные палочки, но церемониться с ними мы не стали.

— Черт, у них эти штуки, видать, почти так же влияют, как наши «веселые листья», — заметил Калимак, наконец удовлетворенно откинувшись на спинку стула. — Кто бы мог подумать?.. Нет, точно надо с ними о торговле договориться.

* * *

Ближе к закату появился Аргон, которого мы не видели последние двое суток. Присев на край кровати, он бережно обнял моего хозяина.

— Меня срочно отправили помочь в подготовке охранного отряда для выхода к границам, поэтому у меня не было возможности навестить тебя раньше, — объяснил он. — А Эль-Орин уже на пути сюда, ему послали известие о том, что случилось. Как ты себя чувствуешь?

— Скоро буду в порядке, — с улыбкой заверил его Маура.

— Я слышал, что тебе пришлось терпеть эту операцию без нат-кууль [5], — сочувственно покачал головой Аргон.

— Да, почему-то не подействовало, — хмыкнул лежащий. — Но все было достаточно быстро, спасибо Эль-Ронту.

— Прости, — взял его руку странник. — Если бы у меня получилось вытащить осколок сразу, тебе бы не пришлось носить его в теле столько дней подряд.

— Это неправда, — вдруг сказал Маура.

— Что «неправда»? — удивился Аргон.

— Что ты ни на что не годишься… — смутившись, ответил мой хозяин. — Извини, ты же, наверное, это не вслух сказал. Я машинально отреагировал…

Посмотрев на их соприкасающиеся руки, Аргон слегка улыбнулся и убрал свою.

— Вот когда совсем не нужно, оно работает, — вздохнул он.

Маура засмеялся.

— Так ты тогда, в Биреле, оказывается, мои мысли пытался прочитать? — вдруг понял он. — Когда дотронулся до моего виска, помнишь?

— Помню, — кивнул сидящий. — Пытался. Хотя это, конечно, было непозволительно. Но я хотел до конца убедиться, что могу тебе доверять.

— А я так же, как и Калимак, подумал… — с улыбкой сказал Маура, и я тоже развеселился, вспомнив о неловкой сцене в кабаке.

* * *

Эль-Ронт осторожно счистил с плеча сидевшего тонкую клейкую массу, закрывавшую рану от загрязнения. Он внимательно рассмотрел ярко-красный шрам, ощупал чуткими пальцами область вокруг него.

— Хорошо заживает. Не больно нигде?

— Абсолютно, — покачал головой мой хозяин. — На мне всегда все заживает, как на собаке.

— Интересное выражение, — слегка поднял брови Эль-Ронт, покрыв шрам новым слоем прозрачной пленки из продолговатого небольшого сосуда, который сам выпускал нужными порциями почти сразу застывающую на коже массу.

— У меня их много в запасе.

— Я с удовольствием послушаю, что ты думаешь по поводу моего занудства и тюремного режима, — тем же тоном закончил правитель, ловко и быстро меняя повязку и закрепив белую ткань вокруг груди. — Не сомневаюсь, что выучу еще несколько новых для меня слов.

Маура опустил глаза.

— Простите. Вы спасли мне жизнь, а я веду себя, как последний дурак. Этого больше не повторится.

Эль-Ронт немного смягчился.

— Если тебе нечем заняться, могу показать одну интересную игру.

Правитель принес и поставил на стол большую квадратную емкость, внутри которой было множество тончайших перегородок, расположенных под разным углом друг к другу на нескольких уровнях так, что они образовывали сложный объемный узор. В одной из угловых ячеек находились черные и белые кубики размером примерно с ноготь. Правила этой игры, которые начал объяснять Эль-Ронт, показались мне невероятно сложными и запутанными, однако мой хозяин, внимательно выслушав, кивнул.

Они увлеченно сидели над квадратной коробкой. Я уже вовсю зевал, наблюдая за ними, но не мог заставить себя уйти, с нетерпением дожидаясь исхода игры.

В какой-то момент Эль-Ронт наклонился под стол, поправляя голенище низкого сапога. Маура, воспользовавшись этим, быстро переместил несколько кубиков в другие ячейки. Игра продолжилась. Вскоре Маура радостно поднял голову от деревянного лабиринта:

— Я выиграл!

Его напарник посмотрел на него пристальным взглядом.

— Я рад.

Открыв рот от восхищения, я тоже глядел на моего хозяина. Надо же, он сумел обыграть чужака, к тому же, самого правителя!..

— Я сжульничал, — признался Маура.

— Знаю.

Маура чуть покраснел, что случалось с ним крайне редко.

— Но вы мне ничего не сказали… Значит, на самом деле победа ваша.

— Нет.

— Но не моя же?

— В этой игре невозможно выиграть, — спокойно пояснил Эль-Ронт. — Или проиграть. Количество ходов бесконечно.

Маура попытался осознать сказанное.

— Тогда зачем такая игра? Какой смысл, если выиграть нельзя?

— У нее много целей. Во-первых, расслабиться. Во-вторых, поразмыслить. В-третьих — вспомнить, что есть ситуации, из которых нет выхода, и принять это. Когда мы даем ее в первый раз детям, очень интересно наблюдать за их выбором. Многие решают выиграть обманом, как только учитель нарочно отвернется. — При этих словах Маура опустил глаза. — Есть такие, которые играют много часов подряд, не желая признавать, что игру нельзя закончить; или, наоборот, отказываются продолжать, не видя конца. И даже в ярости разбивают лабиринт о стену, поняв, что им морочат голову. Но наблюдать всегда интересно.

— А что вы сделали… в первый раз, когда вам ее дали? — нерешительно спросил Маура.

— Я скажу тебе, — Эль-Ронт слегка улыбнулся. — Когда-нибудь потом.

* * *

— Я одного не пойму, — недоуменно обратился Калимак к Аргону за ужином сутки спустя, когда мы вчетвером, включая хозяина, сидели за накрытым столом. — Если вы и есть тот пресловутый Волшебный народ, о котором наши сказки, то почему вас наши бабки и деды такими расчудесными описывали, а вы на самом деле все такие страхолюдины?

Сидящий напротив Аргон не обиделся на уже привычное хамство собеседника.

— Некоторые из нас умеют заставить видеть то, чего нет, управляя чужим разумом, — обыденно поведал он. — Они могут показаться какими угодно. Возможно, отсюда ваши чудесные мифы. Нет лучшего способа, чтобы заманить невинную жертву в ловушку, и вражеские общины часто этим пользуются.

— То есть, тех дивных изящных существ невероятной красоты, с чарующим голосом, бессмертных, сияющих, которые щедро одаривают всеми благами на свете, их что, вообще нету? — в отчаянии спросил Калимак.

— Увы, — почти извиняющимся тоном ответил Аргон. — Во всяком случае, я с ними никогда не сталкивался, хотя не меньше тебя был бы этому рад.

— А вы, значит, ни черта не