чистыми. Как жаль, что это необходимо. Как жаль, что искушение повторяется снова и снова.
Но отдать свой грех – это так здорово, отпустить его, стать снова чистой. Я знаю людей, носящих в душе грех по двадцать лет. Они говорят, что каждый несет ответственность за свои поступки. Что ж…Только Иисус уже умер за их грех! Я не ждала искупления двадцать лет, я не знаю, как это, но, наверное, прощение через такой срок открывает сердце не хуже любви. Странно, что люди сознательно не хотят прощения. Странно, что, как и я раньше, хотят страдать сами. Так и получается…
Как-то на трамвайной остановке я разговорилась с парнем в темных очках. Он поинтересовался, какая музыка у меня в плеере.
- Black Sabbath, наверное, слушаешь…
- Нет, не люблю.
- Чё так?
- Не люблю, когда животным откусываю головы. Я – христианка.
- Я тоже крещеный.
- Это разные вещи. Крещеные не обязательно верующие. Я крестилась два месяца назад.
Он слегка задумался.
- Я – убежденный атеист. Не, наверное, надо во что-то верить, все-таки. Но самое главное: нужно верить в себя.
- Не могу согласиться…
Мы помолчали. Совершенно неожиданно он сказал:
- Я думаю, Бог меня никогда не простит. Слишком я грешный. Слишком много во мне грязи.
Я немного удивилась. Честно говоря, сильно удивилась. После недолгой паузы все-таки нашла, что ответить на такое наивное заявление.
- Глупо, - сказала я, улыбнувшись. – Очень, очень глупо. Он простил твои грехи еще до того, как ты совершил их. Он простил их две тысячи лет назад.
На том мы и разошлись, так и не узнав имен друг друга, да и не думаю, что это так важно.
А через два месяца я произнесла те же самые слова: нет, Бог просто не может меня простить! Во мне слишком много грязи.
Наверное, люди действительно внутри все одинаковы. Все по-разному благословенны, но совершают одни и те же ошибки. Как бы мне хотелось повстречать этого парня снова и сказать:
- Прости меня, прости. Я ошиблась, тогда я совсем ничего не понимала. Это совсем не глупость. Это страх, это недоверие к Богу. Это страх быть отверженным. Не бойся! Послушай, ведь я тоже такая. Мне все говорили, что Бог все прощает, но мне так стыдно. Стыдно идти с покаянием. Стыдно, потому что Бог создавал меня для чего-то лучшего. Но я вдруг узнала, насколько я грешная, и только Бог может сделать меня лучше. Нужно просто поверить Ему и отпустить свой грех. Просто оставить его в прошлом, просто предоставить Богу возможность изменить нас и очистить от грязи. Потому что мы лучше, чем заставляет нас думать дьявол. Мы созданы Богом и Им прощены.
Думала, я умнее его. Как я ошиблась…Неважно, верим мы в Бога или нет, Он любит нас одинаково и дает один и тот же урок.
Быть может, правильно, что Бог просто забывает наши грехи. Почему же я не могу так? Почему тащу его за собой, не могу оставить в прошлом, цепляюсь?
Как-то я утопила Наташин фотоаппарат в море. Уронила его в воду, и он «умер», захлебнувшись. Мне было до ужаса стыдно. Конечно, она простила меня. Потом прошло некоторое время, а чувство вины все не оставляло. Я извинилась еще раз.
- Я простила тебя, все нормально, правда, - уверила меня она.
Через пару дней я снова накинулась на нее.
- Прости, пожалуйста, я правда не хотела.
- Слушай, - вздохнула Наташа, - Ты веришь, что я тебя простила?
- Ну…да.
- Тогда почему же спрашиваешь по пятьсот раз?!
Наверное, с Богом у меня то же самое. И если уж Бог и прогневается на меня, так это не из-за греха. Он давно простил его. Бог скорее разозлится из-за того, что я не верю Его прощению. Не верю обещанию Бога.
Верить Богу, довериться Ему – значит отпустить грех. Довериться и стать свободным.
Иисус радуется, когда мы отдаем Ему свой грех. Он любит нас настолько, что радуется, освобождая нас от греха. Это и называется любовью. Это и называется состраданием. А без страдания сострадание невозможно.
Доверие
(Первое испытание)
Покаяние – шаг к Богу, когда Он протягивает нам руки, и мы принимаем помощь, принимаем прощение. И так не хочется отпускать этих рук, вот только стыд и страх ошибок со временем уступают уверенности в себе и желанию все, наконец, держать в руках. Собственных руках. Поэтому, наверное, искушения никогда не оставляют в покое. Чтобы снова и снова отдавать себя в руки Бога. Жизнь со Христом – это путь. И каждый день – маленькая жизнь, путешествие от жизни через смерть к воскресению.
Многие сравнивают чувства только что поверившего с первой любовью. Смотришь на мир, и все кажется до ужаса простым и ясным. Как в рекламе: облака белые – солнце рыжее, шапочка белая – волосы рыжие…Бог прекрасен – непослушание ранит, ты бессилен – Бог дает силы…
М-да…Жизнь проще, чем думают одни, и сложнее, чем думаю другие. Я всегда относила себя к первому типу. Только недавно поняла, что существует и второй.
Как много раз приходилось слышать: понятно, что ты веришь в Бога. Ведь так жить проще – тебе все, якобы, простят, греши сколько влезет. Ад – рай, все черно-белое.
Только вот боль от греха, которую мы приносим Богу, ранит невыносимо. Разочаровать того, кого любишь – ужасно. Не пожертвовать временем и силами ради Того, Кто пожертвовал жизнью за твой грех – это невыносимо больно. Поэтому люди плачут, когда идут к покаянию.
Бог многого требует от нас, но любит нас любыми. Бог хочет, чтобы мы были сильными для нас же самих. Он дает нам испытания. Иногда Он даже позволяет дьяволу искушать нас. Единственное, что нужно – довериться Ему без остатка. Это и становится первым испытанием веры…
Исаак был единственным сыном Авраама, был его жизнью, всеми его надеждами и мечтами. Авраам жил ради него, для него. Строил мир вокруг лишь для своего сына. И вот однажды Бог сказал ему:
- Авраам, иди и принеси Исаака в жертву.
- Убить?! Исаака?! О Господи, но для чего?!
- Так надо.
Авраам мог бы бежать. Но куда? Бог ведь повсюду. Он мог бы ослушаться, да, мог бы. Он мог бы сказать: наверное, я неправильно услышал Бога. И жить дальше для своего сына.
Но он знал: Бог приказал. И он повел Исаака на гору к жертвеннику, он занес над ним нож и...Бог остановил его.
- Теперь я вижу, - сказал Ангел, - что ты боишься Бога и не пожалеешь сына своего ради Него.
Бог жесток? Бог хотел смерти Исаака и страдания Авраама?
Нет, просто Бог хочет, чтобы мы были сильными, а силы дает только Он. Силы – в том, чтобы принимать Его волю, чтобы надеяться на Него, какой бы безвыходной ситуация ни казалась. Поверив в себя, мы можем ошибиться. Мы ошибаемся, причем так часто. Но Бог не делает ошибок.
Бог знает все. Он знал, как поступит Авраам. Зачем же Он сказал: теперь Я знаю, что ты боишься?
Мой друг Саша объяснял эту странную вещь:
- Посмотри, какое уважение к человеку. Ведь Бог все это сделал, уча Авраама. Он сказал: Я знаю. А на самом деле дал понять Аврааму, что жизнь и смысл жизни – не в его сыне, а в Боге. И Бог уже сам направит ее.
Бог не хочет, чтобы мы страдали, но иногда только через боль и грех мы учимся любить, мы учимся идти за Богом. «Перерождение болезненно, - писал Экзюпери. - Чтобы выросло дерево, должно погибнуть зерно».
Первая любовь – это здорово, и Бог любит нас любыми. Но Он хочет, чтобы мы шли дальше, не стояли на месте, росли и исполняли свое предназначение, радовались. Вера – это не вечное блаженство. Говорят, без сомнений и испытаний не достигнуть глубины веры. Наверное, поэтому Бог наказывает тех, кого любит, и испытывает тех, в кого верит.
Я перестала надеяться на Бога и стала надеяться на себя месяца через три после встречи с Ним. И медленно, почти незаметно все выскальзывало из моих дырявых рук. И руки стали грязными.
- Почему? Почему нельзя было ударить меня по башке посильнее и не дать совершить грех? – спрашивала я потом Бога, сама прекрасно зная ответ.
Господь научил меня. Урок был болезненным, но только так я поняла ворох ошибок, только так учусь доверять.
Я провалила первое испытание. Довериться Богу – это отпустить все. Бог сам даст нам то, что необходимо. Мы так часто переживаем, загружаем себя проблемами. Но Бог видит каждую из них и знает, как лучше ее разрешить. Нужно лишь позволить Ему сделать это, а это и бывает самым сложным. Отдать себя и свою жизнь, сказать: разрушь ее, если хочешь. А еще сложнее – отпустить того, кого любишь. На эту удочку дьявола я и попалась.
Не получается отдать себя раз и навсегда Богу. Жизнь с Христом – это путь. Это путешествие, в котором каждый день – отдельная жизнь. Каждый день мы отдаем себя Христу снова и снова, умираем для себя и рождаемся для Него. А это порой очень тяжело, особенно если оказывается, что желаем мы вовсе не праведности…
Многие люди замечают, что после нашего отчаяния и осознания собственного бессилия проблемы начинают решаться будто сами собой. Должно быть, Богу очень весело смотреть, как мы здесь, внизу, выходим из себя, стараясь подделать жизнь под себя. Но Он дал нам выбор, Он не диктует ничего. Он просто ждет, когда мы устанем и предоставим Ему возможность сделать нас счастливыми. Часто приходится нас сломить…
Часто надо сдаться и опустить руки, чтобы открыть дорогу Богу.
«Don’t worry, be happy» - пел Бобби Макферрин, и он был, если так можно выразиться, «божественно» прав. Не заботьтесь, просто отдайте все Богу, отдайте все в своем сердце и…будьте счастливы!
Любовь
(Труд сердца)
Сегодня прохладная ночь. Комаров совсем нет. В августе их никогда не бывает. От слабого света из окон на газоне полосатые страшные тени. Ветра нет. Я выбираюсь из дома, беру одеяло и плед. Водрузив все это на шаткий гамак, сама забираюсь в него и закутываюсь с головой.
Гамак мерно покачивается из стороны в сторону, и между ветвей деревьев, заслонивших небо, мелькают то тут, то там звезды. Я смотрю наверх, сквозь черные силуэты яблонь, туда, где подмигивает бесчисленными глазами млечный путь.
Странно. Стоит повернуть голову или отойти на пять метров, и звезды уже совсем другие. А между тем люди за сотни километров отсюда видят то же самое небо и тот же самый зигзаг Касеапеи.
Звезды то появляются в промежутках между ветвями, то снова прячутся от глаз. Зачем же их так много? Зачем, интересно, так много на свете людей? И неужели правда, что для каждого из нас, этих маленьких точек в темноте вселенной, есть единственная подходящая половина? Да и правда ли, что она так необходима, как уверяют по телевизору и в незатейливых песнях? Звезды так близки к Богу, они наверняка знают. А мне остается только догадываться…
В моих наушниках поет Дэвид Гилмор. У него странный прозрачный голос. Прозрачный, как вода, совсем чистый. Прозрачный, как вся музыка Pink Floyd. Он поет такие простые слова, и мне становится жаль. Жаль его и себя, потому что мы оба, я и голос Гилмора, запутались и потерялись среди миллиардов звезд и никак не можем найти свою.
- No one will hurt me again. No one will cause me to lie. No one controls me by pain. No one will cause me to cry, - поет Гилмор прозрачным голосом.
Интересно, знает ли он, как это: любить так долго, все надежды и мечты возлагая на одно это чувство, а потом просто понять, что эта любовь – порочна. Знает ли он, как это: любить так чисто, ничего не прося взамен, а потом незаметно для самого себя испортиться, стать грязным и в каждом слове и мысли искать выгоду. Конечно, совсем неважно, но мне бы стало немного легче, если бы он все это знал…
Говорят, настоящие
