Жесть в старинных русских народных песнях. Часть 2. Муж и жена

Киеву!»
Подъезжает князь к своему терему —
Все-то крепости отворилися,
Все вереюшки закачалися,
Молода его жена встретила
В одной юбочке с великим трепетом.
Ещё семь годов солнца не было,
На восьмой-ет год высоко взошло!
Вынимает князь остру сабельку
И снимает он княгине голову;
Голова её на землю не падает —
Понесло её прямо под облаки.
Князь вскочил с коня, побежал к коням:
На конях не езжено, по колена в земле стоят;
Пришёл в палаты он — удивился сам,
Резвы ноги подкосилися, белы руки опустилися:
Цветны платьица все новёшеньки,
Вина, кушанья все целёшеньки,
Нова спаленка слезами потоплена,
Не столь молено, сколько плакано.
Из палат в беспамятстве князь выбежал,
Со слезами коню в ноги кинулся:
«Уж ты конь ли, мой конь, лошадь верная!
Говорил ты мне правду истину,
Погубил я невинную княгинюшку…
Ты догоняй скорей чернокнижиц тех!»
Они догнали чернокнижиц, сняли им головы.
Потом князь в слезах слово высказал:
«Ты прости, мой конь, лошадь верная!
Ты гуляй теперь в зеленых лугах,
Помираю и я за княгинюшкой».

И снова вспоминается «Солнце нашей поэзии» (см. первую часть). Думается, именно в подобных народных сказаниях черпал вдохновение для написания своих поэм и сказок А. С. Пушкин.

В заключение приведём малороссийскую песню (в русском пересказе), как бы объединившую собой тему трагедии, с которой мы начали сегодняшнее исследование (о жене-рябинушке, ставшей жертвой козней свекрови), и структуру предыдущей песни о князе, сгоряча убившем жену по навету монашин-чернокнижниц. Интересный симбиоз получился.

Вот уже семь лет казака из-за Дону нет,
А на восьмой год казак на Дон идёт.
Настигла его ночь тёмная,
Ночь тёмная да невидная,
Остановился он на кургане,
Да привязав коня к дубовому колышку.
Приползла к нему чёрная змея —
То не змея, а мати его.
«Ой ты иди, казак, быстрее на Дон,
Ой уже твой двор изпустошенный,
Уже жена твоя да замуж пошла,
Уже дети твои осиротели,
Уже слуги твои без пана живут,
Уже жупан твой поношенный,
Уже мёды твои отпечатаны!»
Приезжает казаченко на тихий Дон,
Встретила его молодая жена.
Ой как выхватил он да острый меч
Да и снял жёнке голову с плеч.
Приезжает казак да на свой двор,
Его дворочек — да как веночек,
Деточки его за столом сидят,
За столом сидят, всё пером машут;
А слуги его золотом шьют,
Золотом шьют, шибко плачут
По своей панночке да по добренькой;
Как увидел он в новом погребе,
Что мёды его позацветали.
«Ой мати моя, моя мати!
Ты не мати мне — чёрная гадина!
Съела солнце, съешь и месяца,
Съешь и звёздочек — дробных деточек!»


На том и остановимся, поскольку тема на самом деле неисчерпаема, и до дна нам всё равно не добраться.
Да, но как же финал, спросит читатель? Где обещанные выводы, резюме, ответы на поставленные вопросы? Надо признаться, в нашем сегодняшнем исследовании это самое трудное. И хотя автор имеет по данной проблематике своё собственное мнение, ему кажется правильным оставить в финале место для совместного с читателем поиска возможной истины.