колокольчиков...
***
Вечером, когда они возвращались, она, закрыв глаза, взлетая, падала с ошеломительной скоростью вниз с каскадом органного водопада музыки Баха, штурмующими волнами взрывающей Домский собор, играя отражением в витражах высоких окон. Как зачарованная девочка, блуждала среди непонятных, устрашающих образов непонятности, то мимолетного неуловимого счастья, то пугающей вечностью гибельной неизбежности прямо в соборе. Почти смерти. Озноб, не отпускающий во время концерта, не отпускал и сейчас... Он волнами перебирал каждый волосок на голове, и перекатывался вниз, пробегая по пальцам рук и ног…
***
Утром её встретил безлюдный, одинокий пляж. Моросил дождь, тихо плача...
Он... ушел далеко… в дюны… далекие дюны своего непонятного, пугающего мира.
Теперь с тобой, мой рыцарь нежный,
Мне не бродить средь милых сосен,
Не заколдованных, как прежде.
Должна уехать снова в осень…
Снежинкам подставляю руки -
Немного боль мне охлаждают,
А ночь опять ведет сквозь муки.
Как жить, скажи? Не по-ни-ма-ю…
Закат для двоих.
2015год.
Взявшись за посуду, решила сама по методике сына послушать продолжение новостей, хотя признавала только канал «Культура», и планету зверей. Сосредоточившись над мойкой, краем уха услыхала знакомое имя - Тоомас Сауга… резко оглянулась и… после онемевшего ничего не понимания, не слыша ни единого слова, безвольно опустилась на стул, сжимая до боли кухонное полотенце… Через минуту, скинув наваждение, взглянула на экран, но там уже начиналось какое-то очередное шоу. В волнении забегала по комнате, соображая, где узнать о чем была программа. В это время вернулся сын, как всегда забыв ключи. Инна, как можно спокойнее, пробираясь сквозь чрезвычайное волнение, спросила:
– Сын, а что за программу ты смотрел перед уходом?
– Ой, мам, я забыл тебе сказать, что тебя сегодня приглашают в академию на встречу с каким – то представителем миссии, другом нашего ректора. Я до конца не мог посмотреть, ты же знаешь, уже опаздывал. О моем отъезде, все узнаешь вечером. Я тебя буду встречать. Не опаздывай только, – проглотив сырник, на ходу вытирая руки салфеткой, умчался.
***
– Глебушка, извини, что заставила ждать, но ты же знаешь…
– Знаю, знаю, ма! Кто, если не я, может знать так хорошо, свою беспокойную, ответственную мать? – Поздоровавшись, заговорщицки кивнул Дмитрию Григорьевичу.
– О, да! – он с чувством солидарности, многозначительно улыбнулся.
Глебу нравился этот человек, и он этого не скрывал. Уважал в нем, прежде всего хирурга, влюбленного в свою профессию, и одержимого, неистового преподавателя – личность, притягивающую необыкновенной энергетикой порядочности. Где-то в глубине души надеялся, что вечно занятая маман, не менее одержимый врач – педиатр, сутками пропадающая в своём детском царстве, созданном ей же, ответит, наконец, взаимностью на ухаживание Дмитрия Григорьевича. Год назад он делал ей предложение, но она тогда умчалась на какую-то конференцию в Германию, пообещав подумать. А вернулась в приподнятом состоянии, вдохновившись новыми идеями, проектами, и с разбегу погрузилась с головой в их реализацию, потянув за собой весь коллектив клиники.
– Маман, я должен быть рядом с коллегами, а тебя оставляю под надежным присмотром Дмитрия Григорьевича, - поцеловал её в щёку.
– Хорошо, хорошо! Мне надо будет потом убежать сразу в клинику, поэтому на фуршете не буду. Глебушка, встретимся уже дома.
Они не стали проходить вглубь зала, а сели на свободные кресла у самого выхода. Пресс - конференция только начиналась. За кафедрой стоял коренастый мужчина невысокого роста, элегантно одетый, подтянутый, как всегда - это был Сергей Михайлович, ректор академии. Он представлял человека, сидящего перед ним в первом ряду, рядом с которыми сидели соискатели гранта – именинники сегодняшнего мини-торжества.
– Дорогие друзья, коллеги! Я приветствую всех сидящих в зале: монстров – эскулапов, и начинающих свой самостоятельный путь - молодых коллег, выигравших грант на работу в миссии «Врачи без границ», а так же их родственников, и студентов нашей академии. Не стану злоупотреблять вашим временем и терпением, и сразу представлю вам моего давнего друга, легендарную личность, о которой я уже рассказывал номинантам, кажется год назад. Для тех, кто не присутствовал на той встрече, позволю себе все-таки сказать несколько слов от себя. Когда-то давно, мы вместе окончили медицинский институт, тогда он еще не назывался академией, вместе строили планы, начать свою профессиональную деятельность вместе с международной миссией «Врачи без границ», по оказанию бесплатной неотложной помощи людям, пострадавшим во время эпидемий, вооруженных конфликтов и природных катастроф по всему миру. Все вы хорошо знакомы с этой организацией Великой человечности, а кто не знаком, не сложно найти информацию о её создании.
Не скрою, что нам еще хотелось проверить себя на мужество, понять, на что же мы способны. Судьба не пожалела для нас уроков испытания, и сразу же, в первый год нашего пребывания в Либерии, щедро ими угостила. Мой друг сумел дать достойный отпор страшному ЕЁ удару, и, если бы не он, то я сейчас не стоял бы перед вами… Он спас не только меня, но еще и множество больных детей, приняв на себя всю его беспощадную мощь… Это то, что я хотел вам сказать. Остальное, вам расскажет он - Тоомас Сауга – главный врач детского Либерийского госпиталя. Детский хирург, спасший множество жизней. Действительный член Парижской медицинской академии, доктор медицинских наук, профессор.
И вот это все великолепие человеческого гения, я с легким сердцем отдаю на растерзание вашим вопросам. И должен, не без радости, предупредить, что терзать можете его смело и, без зазрения совести. Он это любит. Его хлебом не корми, но дай поговорить о любимом деле. Но не о себе. Вот тут… вам придется вытягивать, выманивать, и то… не факт, что сломите упорство, - с уважительным укором, красноречиво посмотрел на друга.
От страшного, оглушительного смятения, Инна хотела встать, и бежать, бежать, куда глаза глядят, еще не видя его лица... но… Но она не могла подняться, ноги проросли в полу ветвистыми корнями, а тело струилось вверх беспокойным пламенем, то вздымаясь, то опадая… Не находило покоя. Она опустила низко голову и не видела, как он вставал и подходил к трибуне… Услышав родной, до дрожи знакомый голос, вздрогнула, медленно поднимая глаза. За трибуной стояли два метра ЕЁ надкусанного счастья, длинной в целую жизнь, прошедшую сквозь заколдованные сосны сознания.
На зыбучем мосту стонет хрупкое счастье,
Что над пропастью хлипко весит,
И уставшее вниз, смотрит так безучастно,
Как звезда со звездой говорит.
Равнодушна их речь… ни о чем… меж собою,
Расстилаясь туманом из снов.
Грудь зажата пружиной с застрявшей иглою,
Бездыханно молчит... средь крестов.
Кто же тут виноват? Все, по-твоему, вышло.
Что ж душой устремляешься вниз?
Расколдованы сосны, тревоги излишни:
И живой здесь стоит… твой сюрприз.
– Инночка, что с тобой? - смятенное бегство души, нарушил взволнованный голос Дмитрия Григорьевича.
Смутившись, промокнула платочком предательские слезы, повисшие на взволнованных ресницах.
– Нет, нет! Ничего! Просто представила, как там… будет мой герой без меня. Умом понимаю, что воспитывала не для себя мальчика, а для его собственной, длинной и сложной жизни, но сердце протестует и кричит. Все, давайте слушать. Не волнуйтесь за меня.
Ей показалось, что он не до конца поверил словам только о сыне, зная немного её нордический, выдержанный характер.
– Ну вот, сам все и рассказал обо мне. Нечего добавить, - смущенно улыбнулся в сторону друга. – Предлагаю встречу сразу начать с ваших вопросов. Это сэкономит время, и, в большей степени удовлетворит ожидание замечательной аудитории. Только, пожалуйста, кратко представляйтесь.
– Студент второго курса. Откуда, и когда возникла у вас неординарная для мирного времени потребность, как сказал Сергей Михайлович, работать в таких страшных регионах мира?
– В 1971 году мой отец стажировался во Франции. Он у меня врач-хирург, анатом и педагог: доктор медицинских наук, профессор. В этот период студенческие объединения во Франции, проживали активную жизнь, имея исключительную идейную направленность. Почти во всех сферах в Париже, врачи и журналисты создали негосударственную, международную, медицинскую ассоциацию «Врачи без границ». С тех пор они оказывают бесплатную неотложную помощь людям, которые пострадали во время эпидемий, вооруженных конфликтов и природных катастроф по всему миру. Эстония не осталась в стороне, и поддержала миссию Международной организации "Врачи без границ" в Ливии. Мой отец всесторонне этому способствовал, и один из первых, при поддержке министерства иностранных дел, поехал лечить детей, организовал детский госпиталь в Триполи. До определенного времени у организации не было проектов для детских хирургов. Для меня он всегда был примером, и остается им и сейчас.
Сколько я себя помню, в нашей семье всегда происходили встречи с единомышленниками отца, ведущие меж собой многочасовые беседы, разделяющие его интересы и волнения. Отсюда начался мой сознательный интерес. Мне, и моему другу, вы его знаете, не давало покоя, а сможем ли мы быть полезным в этом, как нам тогда казалось, героическом деле. Казалось раньше, а сейчас я в этом глубоко уверен.
Первая моя миссия должна была быть, в Либерии, в ее столице, Монровии, в детском госпитале. Но обстоятельства в корне измени все планы, и… – Тоомас замолчал на время, не решаясь продолжать начатую тему. – Пожалуйста, задавайте ваши вопросы.
– Профессор, Дмитрий Григорьевич. Скажите, а чего было больше в ваших первых стремлениях в загадочную Африку: её сказочного восприятия, на уровне детских сказок Чуковского, об отважном Айболите, или связанного с
ПРОЩЕНА!!!!! я и не в претензиях!!!
Извините. 
Смеховская-это хорошо!
Ничего не слышно... Громче, пожалуйста!