вернулся обратно, отодвинул ногой листья и огородил лужу досками.
– Пусть это место станет святым для жителей города и позором для его властей.
Он низко поклонился своему сооружению и пошел к бульвару, согнув спину и еле передвигая ноги.
Николай постоял еще немного. Вдруг его охватило беспокойство об Анне и Лизе: где они, что с ними? Может быть, они тоже участвовали в этом митинге.
Сегодня занятий с Анной не было. Он придумал какую-то причину и направился к Фалькам, решив идти по бульвару. На одной из скамеек в окружении двух плачущих женщин сидел пожилой учитель. Николай кивнул ему головой как старому знакомому и пошел дальше.
Через час после его ухода на бульваре появилась колонна людей: это были служащие Управления железной дороги. С утра в управлении был свой большой митинг. Услышав, что на Кудашевке произошло с детьми, они всем составом в количестве 500 человек двинулись к месту преступления. Шли мирно, без песен и транспарантов, чтобы не провоцировать ехавших за ними следом городовых. По дороге к ним присоединялись другие люди. Когда они подошли к скамейке, где сидел учитель, их было уже несколько тысяч. Учитель встал впереди всех и повел толпу к сооруженной им оградке. Вокруг нее и по всей улице уже лежало множество цветов.
Увидев всю эту трагическую картину, возмущенные железнодорожники стали произносить обвинительные речи. Кто-то требовал привезти губернатора и расстрелять его на этом месте, кто-то предлагал немедленно разогнать Городскую думу.
– Кто ответит за смерть невинных детей? – воскликнул вскочивший все на то же сломанное дерево очередной оратор, инженер-технолог управления Кириллов, и потряс кулаком в сторону думы. Толпа дружно поддержала его: «К ответу! К ответу!» Городовые хмуро взирали на эту сцену, не решаясь после случившегося применить оружие.
В это время из ворот управы выехал взвод казаков и открыл стрельбу. Первая пуля угодила в грудь Кириллова. Он стоял, прижимая к раненому месту обе руки и недоуменно озираясь вокруг, потом медленно опустился на колени и свалился на мостовую. К нему бросился инженер Майковский, и тут же меткая пуля попала ему в голову. Около дерева образовалась большая лужа крови.
Люди с криком разбежались в разные стороны, а, когда казаки и городовые ускакали, вернулись на перекресток и увидели не менее страшную, чем утром, картину – среди цветов, помятых лошадиными копытами, лежали десятки тел их товарищей. Опять из больницы приехали врачи и медсестры, опять Володя делал искусственное дыхание и перевязывал раны. В этот раз было убито 11 человек и 20 – ранено.
– Доктор, – позвала Володю какая-то женщина, когда он в последний раз обходил место трагедии. – Наш учитель ранен, спасите его.
Володя пощупал пульс пожилого мужчины, лежавшего в неестественной позе с вытянутой вперед рукой, как будто хотел, что-то сказать и не успел, приложил к его груди ухо. Голова учителя свисала набок. Он приподнял ее, и по земле расползлось большое пятно крови.
– Он убит, – сказал он женщине. Та закрыла лицо руками и громко зарыдала.
– Пойдемте, я отведу вас на скамейку.
Володя взял плачущую женщину за руку и повел ее вместе с подоспевшей медсестрой на бульвар.
Николай всего этого уже не видел. Вскоре он стоял на крыльце дома Фальков и дергал рукоятку звонка. Дверь очень кстати открыла Анна. Он сказал ей, что ему срочно понадобился учебник, оставленный в классе. Анна убежала наверх. Из гостиной доносилось пение Лизы. Николай успокоился.
– Вы сегодня были в гимназии? – спросил он Анну, когда та вернулась с книгой.
– Нет. Зинаида ходила с утра на рынок, сказала, что в городе начались беспорядки и много солдат. Папа приказал нам остаться дома.
Из столовой вышла Зинаида. Николай сказал ей, что на улицах стреляют – убили 10 гимназистов, Анне и Лизе сейчас лучше сидеть дома.
– Мы и сидим, – сказала Зинаида. – Может быть, позвать Сарру Львовну?
– Нет-нет, – смутился Николай, боясь, что появится Лиза. – Передайте ей мой совет.
– Кто там? – спросила Сарра Львовна Зинаиду.
– Анин учитель приходил за учебником. Сказал, что в городе стреляют.
– Зинаида, кто это приходил? – поинтересовалась некоторое время спустя Лиза.
– Анин учитель. Книгу какую-то забыл.
– И только?
– И только, а что тебе еще надо? Предупредил, что в городе стреляют, а ты ходишь по улицам, нас всех нервируешь.
– Зинаидочка, не говори глупостей. Что со мной может случиться?
– Так убило 10 гимназистов!
– Все это чепуха.
– Человек о вас беспокоится, пришел специально предупредить, а тебе все чепуха.
– Он пришел за книгой.
– Конечно, за книгой. А то мы не знаем?
– Все-то ты знаешь, а мы вот не знаем, – сказала Лиза и недовольная намеками Зинаиды ушла к себе в комнату. То, что учитель пришел к ним из-за нее, ну и, конечно, Анны, не было сомнений, но было ли это простое беспокойство о них или что-то большее? Все ее старания намекнуть ему, что он ей нравится, проходили впустую: он оказался непробиваемый, как скала, а действовать более откровенно у нее не хватало духу.
* * *
Николай напрасно ходил к Фалькам. На следующий день напуганный событиями в городе губернатор объявил в Екатеринославе осадное положение, призвав жителей без крайней необходимости из домов не выходить и не выпускать детей на улицу. Все учебные заведения прекратили занятия; магазины и продовольственные лавки не работали. Днем забастовали рабочие электростанции, и вечером весь город погрузился во мрак.
В следующий раз Николай появился у Фальков через три дня. Пришел с опозданием на полчаса: трамваи, начавшие уже ходить, почему-то опять исчезли. Анна тут же его спросила:
– В городе опасно?
– Опасно, – улыбнулся Николай, нисколько не связывая ее наивный вопрос с Лизой.
Девушка помолчала и сообщила ему под большим секретом, что Лиза ходит с двоюродными братьями на митинги. Папа, конечно, ничего не знает, а мама очень волнуется. Вчера Лиза пришла перед самым приходом папы с работы, мама даже посылала дворника Степана на бульвар ее разыскивать.
– Ваши братья – социалисты?
– Анархисты, состоят в каком-то кружке.
Николай стал объяснять Анне новый урок, но мысли его все время вертелись вокруг услышанной новости. Значит, Лиза не зря тогда при их встрече в этом классе упомянула о связях с анархистами, и, если она сейчас ходит с ними на митинги, – это серьезнее, чем простое увлечение. «Впрочем, какое мне до этого дело, – подумал он, заканчивая урок и невольно прислушиваясь к голосам на первом этаже: там громко разговаривали Сарра Львовна и вернувшаяся откуда-то Лиза, – это меня не касается».
Он еще потянул некоторое время, подождав, когда Лизины каблучки простучат наверх, и она пройдет в свою комнату, продиктовал Анне задание и быстро спустился вниз.
В эти дни ему все-таки пришлось ночевать у Ковчана. Дима просил его по горячим следам писать то листовки, то статьи в местные газеты. Николай писал их быстро, за ними кто-то приходил, где-то их печатали, днем Николай видел их расклеенными на домах. Его заметка о расстреле молодежи была опубликована в «Вестнике юга» и перепечатана в газетах Петербурга и Киева. Листовка на эту же тему висела на многих домах города. Полицейские их срывали, но они вновь появлялись уже в других местах, заставляя прохожих возмущаться: одних – поведением властей, других – безрассудством молодежи и их учителей.
В тот же день, когда солдаты и казаки расправлялись с молодежью на Кудашевке, настоящая война рабочих с войсками развернулась в рабочем поселке Чечелевка. Еще с утра несколько человек остановили прямо в степи поезд с казаками, которые по распоряжению губернатора были вызваны из Павлодара. На паровоз проворно вскочили двое молодых людей, выпустили из котла воду и быстро исчезли. Поезд дальше идти не мог. Казакам ничего не оставалось делать, как вывести лошадей из вагонов и добираться до поселка своим ходом.
За это время рабочие успели возвести на подходах к поселку шесть баррикад. В ход пошло все подряд – телеграфные столбы, деревья, булыжники из мостовой, рельсы строящейся новой трамвайной линии. Мужчинам помогали женщины и дети: таскали камни и песок, рыли глубокие траншеи.
Самой главной стала баррикада на перекрестке Орловской улицы и 1-й Чечелевки, которую рабочие ласково назвали «баррикадой-матерью». На самом верху ее гордо развивалось Красное знамя.
Приготовились к отпору войскам и поперечные улицы: Керосинная, Угловая, Далекая, Сквозная, Бойкая.
Днем со стороны кладбища к 1-й Чечелевке подошла рота Бердянского полка. Увидев заграждение, офицер приказал солдатам подойти к нему впритык и открыть огонь по прятавшимся в траншеях людям. Рабочие из своих укрытий кидали в них бомбы и фугаски, палили – у кого они были – из охотничьих ружей и револьверов. Несколько человек засели в доме напротив и обстреливали солдат из окон.
Рота отступила и направилась к соседней улице, но там наткнулась на другую баррикаду. Не смогли переломить ситуацию и подошедшие роты Феодосийского и Симферопольского (та самая, что некоторое время назад расправилась с молодежью на Кудашевке) полков. Рабочие мужественно сражались с солдатами. Поселок полностью оказался изолирован от правительственных войск.
ГЛАВА 2
Николай помнил о втором задании Ковчана и с трудом пробрался в Чечелевку, окруженную солдатами. Он знал этот рабочий поселок, как свои пять пальцев. Второй год он вел в цехах Брянского завода рабочий кружок, бывал у многих своих слушателей дома; без него здесь не обходился ни один митинг или демонстрация. Ему было приятно, когда рабочие обращались в комитет с просьбой прислать к ним Андрея (его подпольная кличка, этим именем он подписывал и статьи в газетах), когда требовалось разъяснить какой-нибудь важный политический момент или составить коллективный документ.
Когда-то, много лет назад, в 70–80-е годы прошлого столетия, Екатеринослав считался таким захолустьем, что в него из Москвы и Петербурга отправляли на поселение неблагонадежных людей. Вскоре город стал одним из самых крупных промышленных центров России, но царское правительство по-прежнему ссылало сюда бунтовщиков, которые находили среди местных рабочих самую благодатную почву для своей пропаганды.
Нынешний состав комитета РСДРП тоже был в основном из приезжих, но уже из тех, кого направили работать сюда заграничное Бюро комитетов большинства и редакция газеты «Вперед». Все они имели большой опыт партийной работы, а некоторые лично поддерживали связь с Лениным.
Владимир Ильич внимательно следил за развитием событий в Екатеринославе, вел переписку с рабочими и давал им советы. Почти в каждой своей статье он упоминал о Екатеринославе, ставя его в пример другим организациям или дружески критикуя. Особенно понравилось ему приветствие рабочих Брянского завода
III съезду РСДРП, которое он любил при каждом удобном случае цитировать: «Мы просим съезд провести параграф 1-го Устава Ленина, а мартовскую формулировку закупорить в гроб».
Чечелевка была самым большим рабочим поселком на окраине Екатеринослава. Восемнадцать лет назад Брянское акционерное общество, принадлежавшее
Реклама Праздники 20 Октября 2024Работников пищевой промышленностиРаботников дорожного хозяйстваДень военного связиста 30 Октября 2024День моряков-надводников 22 Октября 2024Праздник Белых Журавлей 1 Января 2025Новый год 7 Января 2025Рождество Христово Все праздники |