что-то глазеть на пустые стены, правда?.. – незнакомец перевёл дух, потому что выпалил всё это за несколь-ко секунд. – Если бы ваш мозг был свободен, вы бы легче поверили, что Бог – это старик с се-дой бородой на облаке, а не Бозон Хиггса или тёмная энергия вокруг нас. Вселенная творит символами и эмоциями, Вселенная совсем не бездушные куски материи. Пигмей, который верит в дух умершего родственника, усаживает его за стол, чтобы он покушал вместе с ним, ближе всех к единому целому, о котором мы только что говорили!
– Ну конечно! – этот разговор зацепил меня не на шутку. – Весь мир состоит из русалок, домовых, духов, привидений, ангелов, демонов – кого там ещё я забыл? – из дюймовочек, эльфов, соловьёв-разбойников… Сюда ещё надо собрать мифы всех народов мира, Атлантиду, Гиперборею и ещё бог знает каких чебурашек! Свалить в эту кучу Кастанеду, Рериха, Блавад-скую, Розу мира!.. – я захлебнулся от негодования. – Это же чистая шизофрения!
– Так оно и есть! – подхватил незнакомец. – Вселенная – это огромная сцена, где одни актёры сменяют других! Вы знаете, почему в Библии написано, что вначале было Слово? И Слово было Бог? Ну, ну!.. Я вижу, вы начинаете допетривать, просто боитесь собственных до-гадок. А вы не бойтесь – ну!
– Это значит, что… – я пожал плечами, подбирая в уме подходящее слово. – Значит, Вселенная взялась не из материи, не из взрыва, а из какой-то сказки… Из какого-то бредового образа.
– Правильно, из образа! Вся Вселенная состоит из символов и образов, и они плавают в этой психической энергии, как ваша пена в банке пива. Мы говорим, что мы становимся умнее, расщепляя эти образы на молекулы и атомы, но это ложный путь! Рано или поздно мы придём в тупик.
– Ладно, – сдался я. – У меня уже голова кругом от твоих «паукообразных» умностей… Ничего, что я на «ты»?
Незнакомец хмыкнул:
– Давно пора. Я бы даже предложил тебе коньку, но тогда уж точно ты ничего не смо-жешь понять. А у нас впереди ещё долгая дорога.
– Дорога?! – удивился я. – Куда я пойду на ночь глядя?.. Мы хорошо поговорили, каж-дый узнал что-то новенькое… Думаю, на этом можно разойтись… Скажу честно, я первый раз в жизни разговаривал с двойником. Честно?.. Очень неприятное ощущение, – я взглянул на часы. – Время уже недетское.
– Что, жена со сковородой сторожит у порога? – усмехнулся незнакомец.
– Жена уехала. И слава Богу. Не всем «юга́» рай – за три года аж двадцать четыре кило-грамма скинула. Я прямо так и сказал: «Бросай к чёртовой матери свою денежную работу и бегом отсюда! А не то тебя вперёд ногами…» Она даже ни звука. Купила билет и ту-ту... Я тоже думал – полгодика, и к жене в Светлозёрск. Будем с Максом по лесам бродить, в озёрах ку-паться, ежей ловить, грибы собирать, землянику… Макс был со мной всегда, как привязан-ный. Тоже ждал этого переезда, чувствовал, что родиной запахло!.. И всего-то три недели оставалось… Ох, как жалко! – я с досадой стукнул кулаком по колену. – Уж лучше бы там похо-ронил!.. – я почувствовал ком в горле и замолчал.
Незнакомец оттопырил нижнюю губу, словно решал говорить или нет.
– Понимаю, тяжело, – он старался не смотреть в глаза. – Но, пожалуйста, выслушай внимательно. Будь хладнокровен, ничему не удивляйся и ничего не анализируй, принимай всё как есть. Согласен?
Я кивнул головой.
– Я хочу, чтобы вы снова встретились, – выговорил мой двойник. – Но ты должен пони-мать, твой друг сейчас совсем не похож на того Макса, которого ты знал. Душа может менять тело, свои очертания, она может менять миры, в которых живёт, но она помнит всё, что с ней случилось… Я не буду углубляться в объяснения… просто ты должен мне довериться и успоко-иться.
– В общем-то, я спокоен, – ответил я, особо не раздумывая. – Что нужно сделать? Мы куда-то идём? Надо прочитать какое-то заклинание?.. Собственно, ещё не полночь… – я осёк-ся, поймав себя на том, что стал нести чушь.
– Никуда идти не надо, – голос незнакомца был уверенный и твёрдый, – просто дай ру-ку.
Он сел на скамью и придвинулся ко мне. Затем протянул руку. Я протянул свою… По-чувствовал его шероховатую и холодную ладонь.
– Мы сейчас взлетим? – почему-то спросил я и ухмыльнулся собственной шутке.
– Что-то в этом роде, – улыбнулся он в ответ. – Это здорово, когда при встрече с чем-то непонятным люди не теряют чувство юмора. Сколько бы конфликтов и ненужных войн можно было избежать, если бы люди не теряли чувство юмора… Особенно, по отношению к самим себе…
Пока напарник что-то говорил, я почувствовал в теле приятную лёгкость, веки сделались тяжёлыми, мне даже показалось, что я заваливаюсь набок и вот-вот растянусь на лавке… Но мой спутник одёрнул меня, и я снова выпрямился.
Тусклый свет фонаря растворился где-то сбоку, словно его отодвинули… Но темнее не стало, наоборот, южный смуглый вечер стал редеть, превращаясь сначала в сумерки, затем в утренний свет…
Я ощутил лёгкий ветерок, и обнаружил, что листва, которая шелестела вокруг, над моей головой, кусты акации – уже издают другой, более мягкий звук, и постепенно прямо на глазах превращаются в прозрачные лоскутья, в какой-то слюдяной туман…
Этот туман рассыпа́лся прямо на глазах. Меня успокаивало только моё неверие. «Ты спишь, старый пьяница, – говорило оно. – Ничего страшного быть не может. Хоть ты окажись в открытом космосе, всё равно будешь плавать в нём, как дерьмо в проруби… Ничего, поплава-ешь и вернёшься на место».
Я случайно опустил глаза и ошалел!
Подо мной клубились тёмно-синие облака: внизу, в просветах между облаками, я не видел никакой земли, там тоже были облака, только нежно-розового цвета, будто бы их окра-сила утренняя заря. В самом глубоком просвете не было земли – небеса царили повсюду!..
Вверху тоже были облака, только более тёмные, с оттенком старых школьных чернил.
Нет, я сидел не на облаке, как герой в сказках, а всё на той же скамейке, которая теперь парила в воздухе, а облачный холодный пар обдавал меня со всех сторон.
Я был так потрясён увиденным, что напрочь забыл про своего двойника. Он сам напомнил о себе, крепко сжав мою руку.
– Как?.. – спросил он, то ли о моём самочувствии, то ли о происходящем вокруг.
– Честно сказать, я не привык летать. Даже в самолётах. Во сне летал только в детстве. Наверное, рос… – я пытался казаться беспечным. А что ещё оставалось делать – не биться же в истерике!
– Не бойтесь, ничего дурного здесь не случится! – он почему-то опять перешёл на «вы», и вытянул лицо вперёд, подставляя его лёгкому ветерку и полупрозрачным клочкам тумана.
– У меня с собой ещё банка пива, если что, – как-то неуклюже добавил я и заткнулся. Пространство впереди очистилось от облаков, образуя большую небесную лагуну. Свежесть воздуха поразила меня, слова про банку пива прозвучали здесь вульгарно, даже по́шло.
В этой огромной небесной лагуне, окружённой со всех сторон облаками, летали звёз-дочки, маленькие сверкающие точки. Сами звёздочки играли разными оттенками, испуская тонкие лучи. Двигались они хаотично, словно мотыльки над огромным лугом, хотя некоторые пролетали довольно быстро и целенаправленно. Так могли себя вести только живые существа.
Когда наша летающая скамейка оказалась посреди этой безбрежной лагуны, мне стало страшновато.
– Вообще-то я боюсь высоты, – крикнул я своему напарнику.
– Не́чего! – прикрикнул он на меня, снова перейдя на «ты». – Никто здесь тебе не поз-волит погибнуть.
Мне не позволят погибнуть – прекрасно!.. Остаётся только верить на слово. Бурдюк с пивом в стратосфере на скамейке с Родопского бульвара – ха-ха-ха!.. Надо было взять фотоап-парат и сделать селфи…
Скоро я заметил, что наш «воздухоплавательный аппарат» приближается к плотной стене из облаков. Стена была неровная: где округлые, а где обтёсанные, будто камни, мега-литы из облаков напоминали слежавшийся арктический снег. На уступе некоторых таких ме-галитов вполне могла уместится гидроэлектростанция со всей строительной техникой и рабо-чим пригородом.
К одному из таких уступов и направилась наша скамейка.
В самой стене зияли два гигантских отверстия, как в фантастических фильмах, куда за-плывали искусственные планетоиды. В этих провалах было темно по сравнению с лагуной, но достаточно, чтобы можно было различить боковые отверстия в стенах этих монстроподобных тоннелей.
Скамейка приземлилась на один из уступов около гигантского отверстия. Мой двойник лихо спрыгнул со скамейки и предложил то же самое сделать и мне. Я встал сначала на одну ногу, затем на другую… Не сказать, что под ногами ощущалось что-то твёрдое, но нельзя было и сказать, что я висел в воздухе. Это как хождение по ковру, который лежит на воде, но не то-нет. Очень приблизительно.
Я старался не подходить к краю уступа, держался от него как можно дальше. Наверное, поэтому я пошёл вглубь, поближе к этой «облачной» стене.
– Извините, – вдруг сказал мой компаньон, – я должен вас оставить ненадолго.
Он лихо запрыгнул на скамейку и мгновенно умчался куда-то вдаль, сделав резкий разворот в воздухе.
Слишком просто назвать это состояние шоком. Я был в ужасе, абсолютно не представ-ляя, что делать дальше. Если это сон, то пусть он уже кончится к чёртовой матери!
Я щипал себя, стучал кулаком по лбу – но сон не испарялся! Я стоял на уступе этой бес-конечной стены из слежавшихся многовековых айсбергов, словно муравей, и кричал от стра-ха!.. Мне казалось, что во мне кричит всё, от кишок до кончиков волос!.. Я превратился в сплошной вопль, моё тело растворилось в звуковой вибрации!..
А-а-а-а!!!
Я готов был раствориться в этом нечеловеческом крике, и вдруг сердце моё сжалось, будто кто схватил его ледяной рукой!.. Я вдруг услышал со стороны, как оборвался мой истош-ный вопль…
Передо мной, словно из ниоткуда, возникла маленькая звёздочка, наподобие тех, что роились в лагуне. Она остановилась прямо перед глазами.
По спине пробежал мороз.
Звёздочка пролетела вокруг туловища, опустилась вниз и остановилась около правой ноги, чуть ниже колена – боже мой! Всё тело пронзило током! Это же рост Макса, именно он любил стоять возле моей правой ноги! Милый Максик…
Я опустился на колени и взял светящуюся точку себе в ладони.
– Ты стал звёздочкой? – мне казалось, это разговаривал не я, а кто-то другой, который всё понимал и чувствовал гораздо острее и тоньше меня, но я не покушался на его свободу и даже хотел, чтобы тот говорил дальше. – Вот как… Это необычно, дружище-максище!.. (Так ласково я называл его при жизни, когда валялся с ним в траве или трепал за шкуру.) Ты ведь не забыл меня?.. Своего дурного хозяина, который кормил тебя солёными сухариками к пиву, хотя знал, что это вредно для твоих малышковских почек. Прости, я очень многое хотел рас-сказать тебе, о том, как я скучал по тебе, как я купил новый мячик и поставил его в центр сто-ла, и теперь каждое утро смотрю на него и представляю, как мы идём на утреннюю прогулку, а ты играешь с ним, тявкаешь от удовольствия, и я всё хочу схватить тебя за хвост. Ты пом-нишь?.. А потом я прыгаю на тебя сверху, мы валимся в траву, и ты, негодяй, делаешь вид, что сейчас меня больно укусишь – помнишь?.. Только я тебе ничуть не верю, и лезу рукой прямо в пасть. Ты злишься и легонько прихватываешь меня за щеку или за ухо. Я кричу как будто бы от боли – ой-ёй-ёй,
