Тигион, или Территория мысли

взял палку от городка. И удивлённо посмотрел на  женщину.
— Тебе кого? — спросила она голосом заправской телефонистки.
— Когана.
— В какое время?
Сергей прикинул, что шеф, вероятно, на даче.
— Он должен быть на даче, если я нахожусь здесь около суток.
— Это не имеет значения, — сказала Звия, — соединяю.
И тут же трубка ожила, и послышался недовольный голос шефа:
— Кто это и что это за мистификация с говорящей лопатой?
— Я, Лемешев.
— Что за чёрт! Я на даче! И мне чревовещает... черенок лопаты! Ты что, в неё вмонтировал? Или это твои друзья из «конторы»?
— Какая лопата, Михаил Абрамович?
— Такая, шутник! Ладно, разберёмся. Когда приедешь? Мне хочется далеко закинуть лопату!
— Не знаю, тут такое дело... А как дела в редакции? Да, скажите, сколько на ваших часах и какой сегодня день?
— Лемешев, ты что там, запил?
— С чего бы это? Я трезв как стёклышко!
— В колодце побывал?
— Да. Так какой сегодня день?
— Воскресенье. И на моих 13.40. Когда возвращаешься?
— Сергей посмотрел на Звию.
«Скоро», —  раздалось у него в голове.
— Скоро!
— Ну-ну, отключайся, мне ещё надо этой чёртовой лопатой вскопать участок под вишней.
Связь прервалась. Сергей тупо смотрел на трубку в руках. Затем — на Звию. И снова на трубку. Гробовое молчание. Безмолвнее того деревянного черенка, что был у Когана накануне переговоров.
— Может, ты ещё хочешь с кем-нибудь поговорить? — предложила Звия, явно забавляясь.
— Теперь с самим господом Богом, если он здесь где-то за углом! — тихо, но с чувством выдавил из себя Лемешев и поднял вверх руки, взывая к небесам. Но тут же потянулся за стаканом, который оказался полным, и выпил его до конца. Все его смешавшиеся чувства и мысли выстроились, как солдаты на плаце в воинской части.


В это время на Земле образца 1982 года
Михаил Абрамович долго смотрел на лопату. Он стоял у крыльца дачного домика и думал о том, что может случиться с человеком, который после трудовой недели решил отдохнуть с лопатой в руках? Он должен забыть всё на свете, даже проблемы французских коммунистов, которые из своего устава беззастенчиво убрали упоминание о диктатуре пролетариата.
Лопата Михаилу Абрамовичу понадобилась действительно для того, чтобы взрыхлить землю у вишни. Он собирался слегка подрубить траву и раскопать вокруг всего на пол штыка. Он мечтал чуть позже взобраться в гамак и почитать вышедший сборник рассказов Василия Шукшина. Меньше всего его заботила командировка Лемешева. Нарвался на главного — вот сам и отдувайся!
О чём это он? Ах, да о Лемешеве, голос которого ему пригрезился. Мало того, что пригрезился, он сам, Коган, ещё и задал вопрос, когда подчинённый сотрудник приедет.
— Миша, — услышал он зов супруги из дачного домика, — иди, поешь! Всё готово.
Вот она, реальность!

Эксперимент
Дождь за окном усилился. Казалось, что конца ему не будет. И его монотонное скольжение по прозрачному куполу, комфорт внутри дома сблизили двух представителей Земли разных времён. Беседа Сергея и Звии становилась более спокойной, сердечной. А когда стемнело, дождь неожиданно прекратился, словно с этого момента начинался новый отсчёт в жизни двух людей. В окно запустила свои серебряные лучи полная луна. Мужчина и женщина встали и подошли к нему, любуясь прекрасной ночной перспективой. Уже блестящим металлом сверкала гладь озера. Были слышны ночные звуки, как на даче, в детстве Сергея. Трещал сверчок где-то в углу комнаты, а за домом в чаще леса ухала сова. Кричал ещё какой-то зверь, вышедший на ночную охоту.
Сергей почувствовал бедро женщины. Оно было горячее.  Звия встала за ним, пытаясь понять, на что обращено главное внимание гостя. Но тот резко развернулся к женщине и обнял её.
Звия не отстранилась, её тело стало наливаться необъяснимой истомой, словно его подогревал изнутри особый огонь. Ей захотелось ответить на эти объятия и она поняла, что стоит на пороге какого-то необыкновенного открытия, связанного не только с её телом, но и с её представлениями о жизни.
— Хочешь, я покажу тебе ночное таинство? – шепнул Сергей на ухо женщине, которую он собирался соблазнить, словно девушку, никогда не слышавшую о любви.
Звия кивнула головой и сама сильнее прижалась к Сергею, который положил руки на её удивительно тонкую талию:
— Покажи.
— Прикажи дому взлететь высоко, высоко, к самым звёздам!
И дом тотчас же поднялся в небо, врезавшись в гущу звёзд, которые казались очень близко. Окно развернулось в обратную сторону и люди «понеслись» над большим массивом леса. Затем они увидели реку и полетели вдоль неё до самого океана.
— А за ним что? — спросил Лемешев.
— Земля. Та же суша, где стоит мой дом.
— Невелика же твоя планета, — констатировал гость Звии.
— Мой тигион стандартный, — ответила женщина, — я выбрала немного суши, горы, одну реку, океан. Другим нравятся льды, третьим — пустыня, кишащая львами. Я могу поменять свой ландшафт.
— Вроде выбор есть, всё здорово, каждая мысль улавливается твоим тигионом. Я даже сегодня ходил по дну озера и остался жив. Но это уединение хорошо, когда человеку хочется освободиться от общества, побыть наедине со своими мыслями, когда у него сложный период в жизни.
— А работа? Разве она не требует уединения? — спросила Звия. — Мы можем выйти из моего пространства и посетить Землю. Там пустота. Города исчезли. Природа в запустении. На восстановление планеты необходимы такие же ресурсы, как и на создание тигионов. Есть у нас тигионы для общения. В них есть и города, и развлечения. Но Великий Графист разрешает их посещать только после окончания работы.
— Но работы много, — закончил её мысль Сергей, — и на отдых нет времени. И затем вы возвращаетесь в свой Саркофаг. Это же тоже отдых. Да, придумано на зависть мощно! Мы уходим с планеты со своей смертью, вы уходите в небытие, твёрдо уверенные, что возвращение будет, что вы снова займётесь своим любимым делом. Да и семья ни к чему не обязывает. Удобно. Очень удобно.
— Нет обществ без изъянов, — поняв его иронию, тихо сказала Звия, — я хочу узнать, что такое семья и что такое любовь?
Она упустила контроль над домом и звуки вдруг перестали проникать в помещение. Замолчал и сверчок. Всё прислушалось к дыханию двоих людей.
— Ты это серьёзно? Я обычный мужчина, меня сводит с ума твоё тело, это страсть, а не любовь.
— Хочу почувствовать страсть.
Её живот горел огнём и манил своим жжением. 
Мужчина прикоснулся к  губам женщины, ощутив сладкий привкус молока. Женского грудного молока.
Его руки нежно гладили спину женщины, сначала ласково касались твёрдых ягодиц. Ладони обводили их по бёдрам и скользили по безволосым припухлостям женщины, отчего она вскрикивала, но настоящий животный крик вырвался у неё, когда гость опустился на колени.
«Прекрасное создание, — говорил мысленно Сергей, — ты создана для любви».
«Я не знаю любви, — слышался её ответ, — учи, учи  меня этому!»
Сергей легко поднял Звию на руки и понёс к колыбели. Приказывать той было не надо. Она уже занимала половину помещения.


Земля образца 1982 года. Через 6 часов после вспышки
В пятницу, последнюю пятницу июня 1982 года, Председателю Комитета государственной безопасности СССР Юрию Андропову оставалось пять месяцев до момента, когда партия передаст ему бразды правления одним из могущественных государств планеты.
Утро этого дня началось с просмотра письменного доклада о происшествиях в мире. О смене в правительстве США подтверждали распечатанные листы характеристик новых чиновников Америки.
Все «новички» были республиканцами, как партии победителя. Это своеобразная реакция делового мира на запрет поставок материалов и оборудования для газопровода Сибирь – Западная Европа, производимых по американским лицензиям. Другая новость Запада — аналитики работали над избранием Роя Дженкинса лидером Социал-демократической партии Великобритании. Ещё одна расширенная справка была посвящена готовящемуся вторжению иранских войск на территорию Ирака с целью захвата Басры, хотя шансов на успех у иранцев было мало. А ведь советские эксперты предупреждали Саддама по дипломатическим каналам, но получили, как говорится, вежливый «отлуп». Ну, что ж, наше дело сказать...
— Юрий Владимирович, к вам полковник Дягинцев.
Это в селекторный динамик вещала секретарь Марина о визите Семёна Дягенцева. Тот просто так напрашиваться на встречу не будет.
Полковник вошёл с папкой. Протянул главе могущественной организации один лишь листок.
— Ну и что?
— Некая уникальная вспышка в Каракумах.
— Чей спутник засёк?
— И наш, и американский, тот был в зоне...
— Что это?
— Ни старт ракеты, ни испытательный взрыв.
Андропов исподлобья посмотрел на Дягенцева.
— Короче — что это?
— Не знаем.
Такого беспомощного ответа Андропов от Дягенцева не ожидал. Он встал и подошёл к полковнику почти вплотную.
— Юрий Владимирович, — тот ожидал такую реакцию, — вот мнения ядерщиков, в том числе и наших аналитиков.
Дягенцев уже протягивал листы с машинописным текстом. Андропов вернулся за стол. Он внимательно читал. Значит, фотонный поток. Осторожные комментарии авторитетов науки.
— Итак, у нас испытали новое оружие, но мы не знаем, кто?
— Я бывший ядерщик, работал с Курчатовым, — Дягенцев изысканно напомнил о своём прошлом, — поэтому предполагаю самое невероятное: в центре Каракумов проявилась внеземная технология.
— Час от часу не легче, — Андропов стукнул кулаком по столу. — Чёрт знает, что! Зелёных человечков нашли? Он встал и нервно прошёлся по кабинету. Остановился у карты Советского Союза.
Дягенцев оказался рядом:
— Вот здесь, Юрий Владимирович.
Он ткнул короткой указкой в серое пятно пустыни.
— Похоже на проявление технологии очень неведомого нам будущего. Докладываю то, что сообщил мне академик Дробышев. Он любит внеземные цивилизации. Мы провели запись спутниковых снимков через вычислительную машину Института физики Академии наук, картина оказалась похлеще. Доказано, что произошли две вспышки, совпавшие по времени друг с другом с разницей в миллионную долю микросекунды.
— Яснее!
Андропову надоели подступы к главному. Он не дёргал подчинённых по пустякам, но здесь нечто выходящее из ряда вон. И не дай бог, американцы уцепятся!
— Это мог быть только... результат работы машины времени.
Председатель КГБ даже не повернулся к нему. Нет, не от того, что не поверил выводу учёных, а, чтобы скрыть изумление и растерянность от подобного факта. Он мгновенно оценил преимущества овладения технологией перемещения во времени. И не мог удержаться от соблазна представить себя чуть раньше своего времени, лет так на шестьдесят, чтобы встретиться с вождём мирового пролетариата с глазу на глаз. Он бы рассказал Ленину о тех «чудачествах», которые натворил Сталин! А что было бы сказано о Брежневе?! Ещё подумал о том, что с перемещением в будущее некоторых специалистов оборонки, многие их игры с империализмом покажутся пустыми и глупыми.
— Наш человек вылетел на место, — донеслись до него уверения Дягенцева во владении ситуацией, — всё произошло в районе буровой и объекта «Туркменсельхозводопровода».
— Не понял, — повернулся Андропов лицом к полковнику.
— Это название треста. Там вырыли глубокий колодец. Спутник точно указал на