населения в Сибири, процент грамотных здесь был заметно выше, чем даже в столицах, не говоря уж об окраинах европейской России.
Мужчины, очевидно, занимались охотой зимой. Например, на сохатых охотились по весеннему насту. Февральские ветра уплотняли снег в лесу так, что человек по нему мог идти как по асфальту, а в марте, когда солнце начинала пригревать, днем снег подтаивал, а ночью подмерзал. Эта корка легко держала охотников и собак, а лось, олень ли проваливались, резали острой настовой кромкой ноги и далеко уйти не могли и становились легкой добычей человека. Возможно, этот варварский метод охоты перенят был русскими переселенцами от аборигенов.
Размах этого метода был столь велик, что Иркутский генерал-губернатор издал специальное распоряжение по поводу охоты по насту.
Выдержки из Постановления Иркутского генерал-губернатора от 29 марта 1911 года.
(Напомню, что Енисейская губерния входила в состав Иркутского генерал-губернаторства)
1. Воспрещается весенняя охота по насту на коз, сохатых и изюбров.
Количество названных зверей с каждым годом уменьшается.
При массовом истреблении зверей по насту безрассудно уничтожается приплод
и в скором времени козы, сохатые и изюбры совершенно будут истреблены,
a население лишится подспорья в своём хозяйств.
2. Сельским старостам о каждом случае охоты по насту немедленно доносить
волостному правлению для привлечения виновных к ответственности.
4. Крестьянским начальникам, чинам уездной полиции, волостным и сельским
должностным лицам не оставлять без привлечения к ответственности виновных
ни одного дошедшего до них случая охоты по насту.
6. Настоящей приказ объявить на волостных и сельских сходах и вывесить в
волостных и сельских правлениях.
Иркутский генерал-губернатор Князев
Но генерал наш губернатор далеко, а в тайге прокуроров нет. До сих пор не мало любителей поживится на дармовщинку, используют этот метод, наряду с охотой с вертолетов, и охотой с лодок в момент переправы оленей через реку. Ничего, кроме отвращения эти охотники не вызывают.
Просто же гулять по весеннему лесу, по насту в мартовский, ослепительно ясный, солнечный день несравнимое удовольствие.
Бывали случаи, когда сохатые сами выходили к селам, к огородам, в них можно было стрелять прямо с крыльца дома. Об этом мне как-то рассказывал Горбачёв Григорий Александрович, родившийся в деревне Лазарево. По его словам от сохатого отбирали самые деликатесные части (губы, язык, к примеру), а остальным пренебрегали. Это кажется невероятным и неправдоподобным в наше время.
Охотились не только на копытных, но и на медведей, волков, на другую дичь, добывали пушных зверьков – лисиц, песцов, соболей, белок, горностаев, колонков коих пребывало в сибирской тайге в изобилии. Для этого использовали ловушки, петли, ловчие ямы и другие приспособления. Удивительно, но я обнаружил в списке промысловых птиц начала XX века даже сороку. Стоила она 5 копеек при сдаче. Кому и для чего она была нужна, сейчас и не понять.
Дробовое ружье стоило в то время в среднем 7 рублей. Хоть и не дешево, но оно вполне себя оправдывало.
В тему приведу заметку «Интересный случай» из газеты «Красное Знамя», правда она за 1939 год, но природа еще была не загублена, и не сильно отличалась от времён начала XX века.
«В колхозе «Красный пахарь» Лазаревского сельсовета, на днях
на свиноферму пришёл медведь и унёс двухгодовалого борова.
Председатель колхоза тов. Терентьев разрешил охотнику
Береговскому Кондратию последовать за медведем.
Тов. Береговский без отрыва от колхозной работы
утрами за три выхода в тайгу убил трёх медведей».
Благодарю Игоря Береговского, за предоставленный материал о своем прадеде и за помощь в сборе свидетельств истории.
Женщины, после выполнения обычных дел по уходу за скотиной, приготовления пищи собирались на посиделки, ходили гостевать друг к другу в праздничные и будние дни. На посиделки шли обязательно с работой – с пряжей или шитьем.
Хотя Долгомостовская деревня и существовала от силы едва год, но люди, населявшие её, были в большей части своей знакомы, дружны, ещё до приезда на участок. Почти все переселенцы были из Псковской губернии и соседней с ней Витебской. Были близкими, иль дальними родственниками, просто знакомыми по ярморочным делам, по церковным праздникам, по встречам в уездных присутственных местах в уже далекой, покинутой родине – Псковщине. Практически все они, (приехавшие в апреле 1902 года) ехали одним переселенческим составом в Сибирь, и одним обозом добирались до Долгого Моста от Канска…
Из истории семьи Кухаренковых
Витебская г., Невельский у., Кубецкая в., д. Слуки
КУХАРЕНКОВЫ-КУХАРЕНКО братья с матерью Анной Сидоровной(54).
Григорий Андреевич(29), жена его Евдокия(24). В Долгом Мосту у них родились – Акулина(1909), Варвара(1911), Александр(1914), Анна(1916).
Фома Андреевич(25). В 1904 году женился на Евтюговой Анастасии Игнатьевне. Дети – Павел или Дмитрий(1907; по имени разночтения в документах), Пётр(1911).
Виктор Андреевич(21), жена Гущина Мария Давыдовна, дети – Татьяна(1912) Анна(1914).
Николай Андреевич(19). Его жизненную историю приведу ниже.
Иван Андреевич(17) – предположительно у него был сын Иван 1928 года рождения.
Филимон Андреевич(18.11.1888), женился в 1910 году на Махаревой Евфросинии из Никольска. Сын Иван(1914).
Кухаренков Николай Андреевич в 1907 году женился на Жагориной Анне Федотовне, которая будучи вдовой, имея дочь от первого брака – Евфросинию, приехала в Сибирь с семьёй своего брата Жагорина Тимофея Федотовича.
У Николая и Анны в том же 1907 году родился сын Павел, в 1909-м дочь Прасковья, а в 1911-м сын Даниил.
О дочери Анны Федотовны от первого брака – Евфросинии никаких сведений в документах не было, кроме того, что по отчеству она была Силична (отчество от старинного мужского имени Сила), а хотелось очень отчего-то узнать больше о её судьбе.
5 апреля 1914 года происходит событие, каким-то образом коснувшееся и меня. В этот день у Морозова Никиты Леонтьевича родилась дочь Мария, которая станет в будущем женой моего дяди – Трощенко Степана Даниловича.
И, вот, 7 апреля восприемники* – крёстные родители с новорождённой девочкой отправляются в церковь на таинство крещения. Кто же были эти крёстные родители? Как я уже писал в 1-й части, по обычаю крёстными были, как правило, родственники, один со стороны отца, второй со стороны матери. Крёстным отцом был Новиков Игнат, через свою жену он был в родстве с Морозовыми, а вот крёстной матерью записана в метриках была незамужняя, молодая девушка (тогда писали и говорили – девица) Кухаренкова Прасковья Николаевна. Казалось, тут нет ничего удивительного. Кухаренковы с Морозовыми на тот момент тоже были и даже дважды в родстве**. Во-первых, у брата Никиты – Морозова Ефима Леонтьевича жена была Кухаренкова Прасковья Андреевна, во-вторых, женой другого брата Николая Леонтьевича Морозова женой была Наталья Федотовна, урожденная Жагорина.
Но позвольте! Дочери Кухаренковых Николая и Анны – Прасковье, родившейся, как я писал выше, в 1909 году не было ещё и 5 лет! Как же он могла быть в таком возрасте стать крёстной матерью? Тогда откуда же взялась эта, вполне уже по понятиям того времени, взрослая девушка 14-ти лет, Прасковья Николаевна? А может… Может это Евфросиния Силична? По возрасту подходит, а поменять в то время фамилию, имя, отчество, было не сложно. Может быть, Николай и Анна, решили, чтобы прошлое замужество Анны не напоминало о себе, поменять дочери фамилию, имя и отчество, и это переименование могло произойти ещё до рождения собственной совместной дочери, которой священник, согласно святцам, дал имя Прасковья, не смотря на то, что в семье уже была вновь наречённая Прасковья? Крестьяне, хотя и имели формальное право выбирать имя для своих детей по тем же святцам, но обычно с попами не спорили – себе дороже – ещё поп рассердится и такое имя даст ребенку, что потом язык сломаешь. Запишет в метрики своевольно и будет ваш ребёнок всю жизнь маяться каким-нибудь Христодулом или Феозвой. Потому-то после Революции 1917 года многие меняли свои церковные, метрические имена, считая их неблагозвучными или же старорежимными.
В церковную метрическую книгу все данные записывались со слов, на слух, документов при этом не требовали. Как псаломщик, по совместительству – писарь, услышал, так и записал, потому не редко ошибки и описки встречаются в метрических книгах в отношении имен и фамилий.
Девочку окрестили во имя святой преподобной Параскевы Сербской. Так и получилось в семье две Прасковьи.
21 июня 1914 года у Николая и Анны родится ещё одна дочь, которую нарекли при крещении Евфросинией, в 1922 году родился сын Алексей.
В семье три сына – Павел, Даниил, Алексей и три дочери: Прасковья-старшая, ещё одна Прасковья-младшая и самая младшая из дочерей – Евфросиния. Куда же делась Евфросиния Силична и откуда взялась старшая Прасковья Николаевна документы ответа не давали.
Далее я приведу фрагменты из «Записок» Владимира Павловича Кухаренко, внука Николая и Анны, написавшего воспоминания о своей семье.
Благодарю его родственников, давших согласие на публикацию записок, а так же выражаю глубокую признательность Зое Павловне Белановой-Пименовой за содействие в этом деле!
«Мой дед по отцовской линии – Николай Кухаренко, приехал в Сибирь в начале века. У него была жена Ганна, т.е. моя родная бабка по отцу. Было у них три сына: старший Павел – мой отец, средний Данила и младший Алексей, и три дочери – Прасковья, Пана, Фрося. Откуда дед родом, точно не знаю, но до приезда в Сибирь, по воспоминаниям бабки, был он питерский кондуктор, и по тому времени умел читать и писать. Поэтому его избирали старостой деревни. Я его не помню, так как умер он в 1940 году. По рассказам, характером он был вспыльчивый, любил бражничать и ко всему этому любил подраться. Где-то в драке его покалечили. Жили они по тем временам хорошо. По словам матери, имели шесть коров и пять лошадей, не считая свиней, овец и птицы. <…>
У деда Николая был пятистенный дом, и когда отец женился, половину дома отдали молодоженам.
Дед Спирид [Спиридон Климентьевич Зайцев] по материнской линии, приехал в Сибирь в начале века. Дед был крутого нрава, чистоплотен и деспотичен. Никто из родных не мог ему прекословить. Настоящий крестьянин, умевший в хозяйстве абсолютно все, он мог прожить, не нуждаясь ни в какой власти, а обходясь натуральным хозяйством».
Старший дядька Данила успел оторвать кусочек от хозяйства деда ещё до коллективизации. Он решил отделиться от деда, и дед выделил ему коня и еще что-то по мелочам, и дядя Данила уехал в Канск. Дело в том, что он учился портняжить у одного мастера и решил жить в городе. По натуре был весёлый, бесшабашный, умевший играть на балалайке и веселить девок, он считал, что не пропадет и в городе».
Теперь историю продолжу я.
Павел женится на Евдокии Спиридоновне Зайцевой – дети у них будут Павел, Мария (в замужестве Шляпина), Зинаида (в замужестве Афонина) и младший Владимир (автор «Записок»). Павел Николаевич и Алексей Николаевич уйдут в 1941 году на фронт и не вернутся с Войны. Прасковья-старшая (которая, я уже почти не сомневался и есть
