ПРОИСШЕСТВИЕ

Ивановича было предельно ясно, что именно он думает об этом.
        - Эти ваши цифровые технологии обновления образования, так называемые «инновации», будь они не ладны, разрушают саму систему образования, как она сложилась за тысячи лет. Вы не можете не видеть, что не только студенты, но и молодые преподаватели, стремятся овладеть не знаниями для адекватной ориентации в здешнем мире, а пресловутыми компетенциями для достижения профпригодности, соответствия своему социальному положению, эффективного функционирования в качестве человеческого капитала. Фу-ты, Господи, какое вульгарное словосочетание. Теперь те, кто занят интеллектуальным трудом, не сами думают, а по машинному алгоритму, делая вид, что отстаивают собственное мнение, которое имеют в виду. На самом же деле, их имеют ввиду того, что они есть «черт знает что». Они имеют  виды на то, что есть, представляя это по-своему. Это их разделяет и заставляет спорить друг с другом.
        Между тем знание нельзя иметь. Оно не мое и не твое. Оно не мнение и поэтому не является мнимым как мнение, которое принадлежит мне. Знание никому не принадлежит, и оно является истинным, а не мнимым, как мнение. Знание не личное, а всеобщее. Знание связывает, объединяет, а не разделяет. Разделяет отрицание, а объединяет утверждение того, что есть. Знание объективно утверждает то, что есть в реальности. Мнение, напротив, субъективно принимает то, что представляет за то, что есть, его подменяя. Таков современный человек, который не знает, но претендует на собственную значимость. Это тем более очевидно для массового общества, в котором идет конкуренция претендентов на личную значимость друг перед другом. Оно не может быть не конфликтным, несмотря на декларативную терпимость.
        Единственным регулятором конфликтности в таком лицемерно толерантном обществе может быть тотальная всеподнадзорность его членов. Материальным обеспечением таковой в настоящее время выступает цифровая (информационная) технология, которая постоянно обновляется, иначе она перестанет эффективно функционировать. Для этого ввиду сложности массовидного общества при слабости связей традиционной иерархичности требуется введение упрощенной модели поведения людей как зависимых социальных переменных.
        Чтобы сделать общество более управляемым в таких условиях необходимо освободить основной контингент населения от объективного знания, делающего своих обладателей независимыми социальными величинами, оставив его только за управляющими, а управляемых увлечь бессознательно усваиваемым и потому искусственно контролируемым и манипулируемым мнением.
        Поэтому каждому критически мыслящему интеллигенту следует не просто сопротивляться сокращению объема знания и замещения его массивом информационных данных, чтобы его дезориентировать, но развивать это самое знание. За собой как за учителем философии я знаю один способ такого развития – это увлечение студентов разработкой рефлексивной способности суждения, что повышает уровень самостоятельного мышления и делает их независимыми и ответственными социальными субъектами, располагающими возможностью управлять собой вопреки политической стратегии власти тотального манипулятивного управления народом.
        - Иван Иванович я вас внимательно выслушал и ответственно скажу, что вы прекраснодушный идеалист, совсем не разбирающийся в современной социальной ситуации. В процентном отношении людей, склонных к размышлениям, всегда было примерно столько, сколько допускает процент погрешности. В этом смысле это величина постоянная, так сказать, константа. И чем наше время отлично от прошлого: советского или досоветского? Вопрос не в том, сколько умных людей, а сколько не умных, неспособных пользоваться своим умом. Поэтому ваша философия не играет никакой роли в общественном сознании. Оно всегда определяется общественным бытием. То есть. тем, кто какое положение занимает в социальной действительности и что он делает для того, чтобы его изменить по отношению к общественному богатству.
        Но даже вы, несмотря на свое философское чудачество, обратили внимание на то, где живете. Вы, как и я и наш коллега, живете в массовом обществе, в котором элита вынуждена считаться со всеми остальными, от которых зависит. Следовательно, важным вопрос является вопрос о том, как сделать так, чтобы возросла эта зависимость элиты от массы и масса почувствовала себя более свободной под гнетом элиты.
        И что нужно для этого делать, я вас спрашиваю? Заниматься инновациями, вовлекая в них все больше народа. Так наберет обороты механизм обновления элиты народом. Она станет, хотя бы частично элитой самого народа, а не элитой элит.
        - Петр Степанович, вы просто перевели разговор из плоскости личного мышления в плоскость социологического анализа процесса демократизации элиты. В результате получается, что я вам говорю про Фому, а вы – про Ерему. Меня интересует мышление, причем не столько общественное, сколько персональное, и что оно означает для роста общественного сознания, вас же занимает актуализация общественного бытия.
        - С вами, философами, так всегда: как только начнешь разговор, так вы не можете найти общий язык с учеными и подменяете научный анализ опытной, проверенной экспертами информации своими личными измышлениями.
        - Коллега, вы хоть понимаете, что философия является основой возможности самих научных исследований?
      - Неужели, в самом деле? Я готов согласиться, что для научных занятий необходима элементарная логика. Но ее уже давно оцифровали. Вы же все возитесь со своей лженаучной диалектической логикой, которая противоречит самой себе. Как после этого пользоваться такой логикой для обработки научной (фактической) информации?!
        - Петр Степанович, вы меня удивляете! Как с такими просветительскими взглядами можно работать на кафедре философии?
        - Это кафедра не только философии, социологии и политологии.
        - С чем я вас поздравляю. Вот вы использовали такие мифологемы марксизма как общественное бытие и общественное сознание. Вы думаете, что говорили на языке философии? Нет, дорогой мой, это язык социологической мифологии. С позволения социологии, вашей мифологии. Диалектическая логика, к вашему сведению, не имеет отношения к такой марксовой идеологеме, как «общественное бытие определяет общественное сознание» Для грамотного философа, да и вообще любого интеллектуала, что означает это утверждение?
        - Иван Иванович, мы не на экзамене.
        - Кто кого обвиняет в лженаучности, - я или вы?
        - Вы что будете отрицать, что философия – это не наука?
        - Философия – это философия. Она может быть наукой в зависимости, что конкретно мы понимаем под наукой, если логику, то она наука логики.
        - Не буду с вами спорить, - вам лучше знать, - я не занимаюсь философией.  Впрочем, извольте, я отвечу на ваш вопрос. С точки зрения социальной науки утверждение «общественное бытие определяет общественное сознание» означает, что материальное как основа детерминирует идеальное как его отражение в социальном аспекте.
        - Вот видите, Антон Иванович, наш коллега, дает чисто идеологическое объяснение, - обратился ко мне за поддержкой Иван Иванович.
        - Знаете, я сомневаюсь, что это объяснение чисто мифическое. В нем есть и своя философия, - попробовал парировать я.
        - Я говорил не о мифическом, а мифологическом объяснении. К тому же нет своей философией, - она вам не кошелек и не капитал, даже если это философия капитализма, - сказал мне Иван Иванович, оценивающе смерив меня своим острым взглядом. – Основанием марксистского тезиса является то, что сознание и бытие схватываются как социальные явления по своей сущности. Связь между ними имеет природу отражения, а именно: сознание является субъективным, точнее, интерсубъективным образом объективной реальности общественной жизни как совместной жизнедеятельности людей. Такова топика или общее место определяющего марксистского тезиса.
        Как понять марксистский тезис? Как выражение пролетарской идеологии. Он верен для пролетариата, истиной сознания которого является то, что он делает. Но это верно только для пролетариата, а не для мыслителя. Пролетариат как класс не выходит на улицы. На улицы выходят конкретные люди, работающие на производстве. И тем более не определяется этой идеологической формулой как формулой классовой утилизации сознания человека труда творчество мысли философа. Для философа верно прямо противоположное: его не общественное, а персональное сознание определяет то, что он делает, когда подумает, при условии что то, что он надумает, есть явление идеи в его сознании. Ему является идея в форме мысли, и она определяет то, что и как он будет жить и делать, если демонстрирует философский образ жизни.
        - По-вашему получается, что не образ жизни определяет образ мысли, а, наоборот, образ мысли определяет образ жизни, - заметил я.
        - Да, так и выходит, но только в случае философского образа жизни и мысли. Я скажу больше: имеет место взаимное определение жизни и мысли. Мысль определяет жизнь, когда жизнь определяет мысль, и, напротив, жизнь определяет мысль, когда мысль определяет жизнь. В этом заключается философский смысл идеологемы Маркса в силу истинности принципа единства мысли и бытия.
        - Неужели одно и то же  мысль как то, что я думаю, и бытие как то, что держит ее на плаву, поддерживает в существовании?
        - Я говорил об этом абстрактно. Если конкретизировать связь бытия и мысли, существования и мышления, то следует сказать, что есть два аспекта мысли как события, как того, что она есть, имеет место быть в мире, то есть, есть событие в мире или наличие в мире мысли. Но здесь в связи мысли с бытием есть еще один аспект. Это аспект пребывания мыслителя, да и вообще мыслящего в мире мысли. Есть не просто мысль в мире, но и мир самой мысли, мыслей. Это царство идей. Так вот эти идеи и есть то, что поддерживает мысли в бытии. Они есть формы существования мыслей в качестве явлений сознания.
        Сами идеи объективно существуют, то есть. независимы в существовании от того, думаем ли мы или нет. Другое дело мысли. Они субъективны в том смысле, что зависят от нас, от состояния нашего сознания, а через него и от состояния организма, в частности индивидуального мозга. И в этом отношении они материально обусловлены. То есть, субъективность мыслей естественно приводит к их объективности, зависимости уже не от нас лично, а от материального окружения и обеспечения.
        То, что мысли есть, проявляется идеально, то есть, они есть явления идей. Но они есть в мире, сбываются в нем, выражаясь материально. Что они выражают? Идеи. Когда и где? В мире, когда есть выражения, слова. Кого они выражают? Нас. В этом последнем аспекте они персональны, субъективны. Объективно они идеальны. Их выразительность материальна.
        В объективном существовании мыслей есть две стороны: идеальная связь с миром идей, с царством духов и материальная связь с миром вещей, тел, в котором они опредмечиваются, овеществляются в