ПРОИСШЕСТВИЕ

чтобы рисоваться друг перед другом и соблазнять женщин, которые падки на ухаживания как ритуальные существа. Мужчины грубы как скоты и безжалостны как звери. Женщины же мстительны им в отместку.
        Таковы мужчины и женщины. Они не могут быть другими. Другим может быть человек. Но ему не надо секса. Ему нужна любовь. Человеку как человеку нужна любовь, но как мужчине или женщине нужен секс. Поэтому он не может любить постоянно. Этим объясняется мужская и женская неверность. Ему и ей необходимо совокупляться с тем и той, с кем хочется. Причем хочет не он или она, а пол, род в нем и в ей. 
        Импотент и фригидная женщина могут любить постоянно, но их любовь ущербна, ибо они продолжают быть мужчиной и женщиной, одинокими в своей любви. Их любовь является не идеальной, а идиллической, надуманной, ведущей свое происхождения не от избытка, а от недостатка чувства. Но в этом смысле она имеет творческий характер. Это творчество искусно, но искусственно. В нем нет естественности.
        В любви телесно здоровых людей есть естественность, но сама любовь не идеальна, она смешана с полом и никак не может он него «отмыться», освободиться. С полом  в любовь приходит зависимость как от него, так и от того, что с ним связано, - семьей, детьми, хозяйством, заботами, болезнями и неминуемой смертью, замещением себя детьми. Такая любовь бессознательно натуральна. Она естественно существует, не требуя от любящих сознания – осознания того, что они любят, ибо существует и без этого осознания.
        Но что тогда это бессознательное? Оно есть отсутствие сознания. Отсутствие в чем? В сознании или теле, например, человека? Да, тело бессознательно. Можно сказать, если выражаться научно, что часть психика человека как функции его тела бессознательна. Вот тогда мы за сознание принимаем его психику. Однако сознание не следует редуцировать к психики, иначе можно потерять саму суть сознания, его сущность. Сущность сознания заключается не в том, чтобы психовать по поводу того, что есть, телесно реагировать на него, но в том, чтобы сознавать то, что есть.
        Можно сказать, что психика телесна, что тело бессознательно, что бессознательное есть истина телесного. Тогда сознание есть истина бессознательного; в нем бессознательное как телесное являет себя, узнает и признает за себя, отдавая себе отчет в том, что в нем есть нечто иное, чем оно, и оно, это иное, есть сознание. Но это оно очеловечивается, субъективируется как нечто индивидуальное и следом персонализируется как «мое» сознание, то есть, сознание некто. Стихией становления сознания является социальное, деятельная общественная среда.
        Бессознательное есть основа сознания. Сознание «снимает» в себе бессознательное, преодолевает его. Но оно и возвращается к бессознательному как вторичному, утрированному бессознательному, если не может принять себя за себя, за сознание, если причиняет боль само себе. Чтобы овладеть бессознательным сознание отчуждает от себя бессознательное, абстрагируется от него и работает с ним как спредметом, образуя из него понятие.
        У сознания есть сознание не только бессознательного, но и сознание самого сознания. Это самосознание. Бессознательное есть странный объект исследования сознания, ибо оно всегда избегает сознани, ускользает от его внимания, так как став предметом сознания, оно оборачивается самим сознанием субъекта, его Я. Но когда субъект задумывается о самом себе, о своем Я, то в ходе думы, размышления он приходит к странному, шокирующему выводу: его Я является пустым, бессодержательным, ибо в нем есть все, кроме него самого, которое он не может выделить на фоне всего и сделать зримым объектом рассмотрения. То, что сознающий, Я есть Я так очевидно и просто, что трудно на этом задержать свое внимание, ибо в обычной жизни оно отвлекает от самой жизни и яляется бессмысленным и беспредметным. Я является символом сознания, его центром, собственником сознания, Складывается такое впечатление, что не человек владеет сознанием, а Я владеет сознанием и самим человеком, крутит им, как хочет. Но это иллюзия ума, как фантом работы сознания. Хочет не сознание, не Я, а сам человек. Но это не дает нам основание утверждать, что человек есть Я, что в Я он узнает себя. Человек знает себя Я в той же мере, в какой не знает. Я больше, чем отдельно взятый человек, и даже больше, чем все человечество. Это принцип реальности живого сознания всего сущего, который в человеческом воплощении узнает и признает себя за человека.
        Можно сказать, что в таком случае человек есть иллюзия Я как осознание им самого себя в качестве Я, присвоения Я себе всего без остатка. Я не в сознании, - это сознание в Я. Оно пусто для человека, потому что человек не может заполнить его своим собственным содержанием. Я есть совешершенство осознания. Оно абсолютно. Но абсолютно так, чтобы каждый сознающий мог себя подставить под него, стать его экзистенциальной подставкой. Я – постоянная, а человек с сознанием есть его переменная на время сознания в жизни. Со смертью человека Я не исчезает, оно просто переходит к другой подставке, перевоплощается в другое существо. Этот переход и есть акт смерти носителя Я. Носитель же в акте смерти оказывается в развоплощенном состоянии сознания, сливается с коллективным бессознательным, становится материалом его жизнедеятельности в других сознающих субъектах. Он может проявляться в виде идей, которые другим сознающим приходят в голову, если прежде, в жизни был сосредоточен на них, этих идеях. Так в идеях он обретает новую жизнь, уже идеальную.