Следовательно, пока он посылается по временам для решения задач провидения, в нем еще есть огонь духа. Значит, раз эта миссия продолжается, значит, он не виноват в смерти ни Иды, ни Марри с Хмоком. Другое дело – призраки пришельцев. Они демоны. Посланцы не порядка, а хаоса. Они жаждут воплощения. Но их воплощение не положительно, как его воплощение, а отрицательно. Как изменить знак их воплощения на противоположный?
«На этот вопрос, - думал Сергей Владимирович, - ответить нельзя, если не объяснить то, как они появляются. Вечность является порядком не сама по себе, а в связи со временем. Она необходима для упорядочивания времени. Вне времени, в отчуждении от времени вечность утрируется, упрощается до ничтожного состояния бытия, а время расстраивается, распадается на бессвязные фрагменты и становится хаотичным. Вот в таком времени без явления вечности и появляются демоны.
Дух не живет во времени, а живет в вечности потому, что способен растягивать вечность, тянуть ее столько, сколько пожелает. Он тянет и вытягивает из вечности время такое, какое ему нужно. Какое нужно время Духу? Все время, целиком. Дух живет сразу во всех временах. Не то, что для него нет ни прошлого, ни будущего, нет, они есть все: и прошлое, и будущее сразу настоящие. Во времени же в его обычном понимании есть диахроническая последовательность, смена одним настоящим другого настоящего; одно из них, - то, что сменяется, сменяемое, - есть прошлое, а то, которое сменяет, сменяющее, есть будущее. Настоящим же называют саму границу сменяемости настоящего, точнее, то, что сменяется, меняется, изменяется в качестве настоящего. Такое настоящее становится границей между прошлым, бывшим настоящим, то есть, уже не настоящим, и будущим, еще не бывшим, то есть, еще не настоящим, но могущим стать таковым. В раскладе времени прошлое является значением времени (сменяемым), будущее его знаком (сменяющим), а настоящее смыслом или сущностью времени (сменяемостью).
Другими словами, прошлое настоящее как уже ушедшее становится необходимым основанием реальности самого настоящего, початого, несущего в себе возможность наступающего настоящего. Что в таком времени является вечным, постоянно повторяющимся тем же самым? Несменяемое, все собой сменяющее. Это мгновение. Мгновение есть настоящее, обращенное на себя, то есть не сущность, которая является иным, - прошлым или настоящим, - но феномен, то есть, явление самого явления.
Вечность является нулевым пределом времени, которое бесконечно стремится стать вечностью в качестве переменной. Во времени мгновение настоящего как предел отношений между приращением прошлого и приращением будущего определяет последнее приращение в качестве функции первого приращения, само определяясь в качестве производной зависимости будущего от прошлого. Являясь производной функции времени, мгновение не имеет сущности, но является только случайностью, скачком от прошлого настоящего к будущему настоящему. Поэтому настоящее становится преходящим, непостоянным, но переменным. Прошлое и будущее являются связанными переменными функции времени в пределе вечности. Мгновение настоящего во времени случайно как случай изменения, то есть, его случайность встроена в закономерность следования, скачок мгновения есть переход от одного настоящего к другому настоящему через нуль настоящего, его обнуление. Но как же тогда появляется новое настоящее, из чего оно появляется? Из того, что не все настоящее обнуляется, несмотря на то, что оно бесконечно стремится к обнулению, к растрате. Остается само мгновение как производная функции будущего прошлого аргумента. Сама растрата времени устремляется в будущее, прирастает будущей растратой. Одновременно прирастает и прошлое; оно накапливается.
Но в самой вечности прошлое и будущее синхронны, одновременны, равны друг другу и в этом уравнении свободны не друг от друга, а друг для друга. Это уже не связанные переменные, а свободные постоянные одного и того же, того же самого настоящего. Поэтому вечность есть явление настоящего в такой же мере, в какой она есть явление прошлого и будущего. В этом смысле вечность есть явление явления, время мгновения без прерывания, непрерывное время мгновения.
Оказавшись в вечности, мы смотрим на все с точки зрения мгновения, сразу как на одно настоящее, подлинное, истинное. Но существование в мгновении, а не мгновением во времени, не отменяет времени, его течения от прошлого к будущему, а предполагает его, но вне себя. В себе же мгновение есть вечность. В себе и для себя момент времени как мгновение становится вечным временем, единством времени и вечности. Единица (момент как мгновение) времени становится тождеством настоящего нетождества прошлого и будущего времени и тождества их в вечности. Остановись мгновение, ты вечность!».
Сергей Владимирович понял, что Ида есть то мгновение его жизни во времени, которое нужно задержать, остановить, чтобы погрузиться в нее как уже не в бессознательную часть своего сознания, его символ, а в его сверхсознательную часть. В вечности прошлое есть бессознательное, а будущее есть сверхсознательное настоящего сознания. Это все одно. Разница лишь в том, как посмотреть: из прошлого в будущее или из будущего в прошлое через настоящее. Сергей Владимирович еще не мог умом зрить сразу со всех позиций, но он осваивал третью позицию усмотрения: уже не из прошлого и не из настоящего, а из будущего. Освоив все позиции развернутой (эксплицитной) трансцендентной медитации, он мог целиком уйти в вечность, нисколько не повредив течение времени.
Обращение
Медитация из будущего помогла Сергею Владимировичу решить не только проблему освобождения Мима от внушения призраков пришельцев, но и вернуть к жизни не столько образ Иды в его сознании, сколько ее саму вне его сознания.
Сергей Владимирович почувствовал себя «в своей тарелке», в самом себе, когда повторно произнес фразу, сказанную Иде на прощание: «Это называется кристаллизацией любви на расстоянии». Ида отвернулась и уже удалялась от него по улице. Он крикнул ей с последней надеждой на будущую жизнь: «Ида, постой»! Ида остановилась и повернулась к нему. В ее глазах дрожали слезы нечаянного счастья. Сергей Владимирович подбежал к ней и взял ее под руку, и они пошли навстречу своей новой будущей жизни, избежавшей печальный приговор прошлого.
- Ида, знаешь, я решил не ехать в Петербург. Ты стоишь Петербурга. Ты уйдешь от своего Смердяева ко мне?
- Уйду, если и только если ты любишь меня.
- Люблю.
- Тогда пойдем. Только куда?
- В аэропорт. У меня есть все, что нужно. Остальное купим по дороге на курорт. И, пожалуйста, не спорь.
- Хорошо. Мы летим «на юга»?
- Нет, мы летим туда, куда ты никогда не летала. Я покажу тебе куда, когда будем в аэропорте.
Любезный читатель, ты, наверное, уже догадался, что нам пора оставить наших героев наедине друг с другом, чтобы они насладились личным временем накануне встречи с вечностью.
