резко кидает кораллы на трюмо и вскакивает со стула.
ЛИЛЯ.
Что-о! Вот, мерзавец! И ты только сейчас об этом говоришь!
ОСИП.
(удивленно)
Я – мерзавец?
ЛИЛЯ.
Нет, не ты. Этот поэтишка шелудивый. Эльза еще дитя! Куда смотрит мама?! Он напоёт ей всякой дряни и…
ОСИП.
Ну, не такое уж дитя – девятнадцать лет. Ты в ее возрасте уже сменила нескольких любовников и даже сделала аборт.
Лиля угрожающе повернулась в сторону Осипа.
ЛИЛЯ.
Я - это я! Я всегда за себя отвечала и ни в чем не раскаиваюсь! А Эльза – другое. Она, как полевой цветок, понюхают, затопчут и пойдут дальше. Хорошо ты мне сказал. Обязательно разыщу этого поэтишку. Не знаешь, где собирается их футуристическая банда?
ОСИП.
В кабачке «Бродячая собака»
ЛИЛЯ.
И ты туда ходишь?
ОСИП,
Конечно. Когда выступает Маяковский, скандал неминуем. Это настоящая дуэль: поэт и толпа. Потрясающее зрелище. Причем поэт всегда выходит победителем.
ЛИЛЯ.
Ну, я ему не толпа. Со мной дуэль не получится. Говорить буду только я.
ОСИП.
Тогда ходить в «Бродячую собаку» не обязательно. Сегодня вечером Эльза приведет его к нам.
Осип налил в чашку фруктовой воды и сделал несколько глотков. Лиля, несколько успокоившись, но, все еще обдумывая ситуацию, почти механически взяла маленькое зеркало, повернулась к трюмо задом, и стала в маленькое зеркало рассматривать, нет ли на спине лишних морщин.
ЛИЛЯ.
Ну, что ж, на ловца и зверь бежит. А ты откуда знаешь?
ОСИП,
Если б ты не приходила домой так поздно, то могла бы сама общаться со своей сестрой, о нравственности которой так сильно печешься.
Лиля хватает полотенце и, шутя, набрасывается на Осипа, пытаясь ударить его полотенцем. Осип легко уворачивается.
ЛИЛЯ.
Да, … у меня много интересных знакомых и много дел. Марш с кровати, бездельник. Вместо того, чтоб покупать никчемные стишки, лучше б делом занялся!
Осип вскакивает и, удирая от ударов, начинает бегать вокруг кровати.
ОСИП.
Я же не мешаю покупать тебе эти бездарные картины. Ну, что это за голая женщина такого омерзительного гнойно-красного цвета, как, будто с нее кожу содрали. (Камера показывает картину). Рот с боку, вместо носа треугольная дырка, а главное название оригинальное – «Любовь».
Лиля, устав от потешной погони, садится на кровать.
ЛИЛЯ.
(с грустью)
Вот такая она современная любовь – уродливая и продажная.
Осип садится рядом с женой, глубоко вздыхает и слегка обнимает её за плечо.
ОСИП.
Хороша любовь! А, в общем, ты права. Нынче на романтиков смотрят, как на безумцев. Люди сами придумывают себе пороки, только б прослыть модными и современными. Чем более темными делами занимается человек, тем он популярнее. Такое впечатление, что запах плесени и гнили скоро станет самым модным запахом в империи. Даже танго в кабаках играют, как похоронный марш. И все же я тебя не узнаю! Ты же училась живописи в Европе! Откуда у нас в доме, рядом с твоим гениальным портретом появились эти пятиглазые рыбы и треугольные бараны, на фоне звездного неба?
Камера показывает на стенах модернистские сюжеты живописи популярные в 1912 – 1918 годах. Лиля сбрасывает с плеча руку Осипа, встает с кровати и подходит к окну.
ЛИЛЯ,
Хватит болтать! Я знаю, ты умнее меня, и я безмерно тебя уважаю, но твое безделье и болтовня мне надоели! Уже три дня отвратительно работает газовая колонка, и я не могу нормально принять ванну. Нижний замок в двери заедает! Ты что мне предлагаешь идти к слесарю и газовщику?
ОСИП.
Лиличка, родная. Не переживай. Я сегодня же все сделаю.
Осип подходит к жене, нежно обнимает её и прижимает к себе.
ЛИЛЯ.
Ося, я действительно тебя люблю. Я знаю, как со мной трудно жить, и ты единственный, кто меня никогда не бросит. Но твоя лень доводит меня до бешенства … . Как твоя адвокатская практика? Я нашла тебе двух клиентов, ты хоть взял с них аванс?
ОСИП,
Да, все хорошо. Сегодня слушание первого дела. А ты куда-то собралась?
ЛИЛЯ.
Заберу у портнихи новое платье. Завтра иду на бал в офицерское собрание. Может, зайду к мадам Соколовской, присмотрю что-то новенькое из украшений. Говорят, на балу будет сам Великий князь Константин и не исключено, что Распутин.
ОСИП,
А с кем ты туда идешь? С этим кавалеристом с огромными усищами?
Лиля отстраняет Осипа, подходит к шкафу, открывает его и начинает складывать туда оставшиеся после ее утреннего туалета вещи.
ЛИЛЯ.
Нет. Он оказался большой пошляк.
ОСИП.
А что, собственно, ты хотела от кавалериста.
ЛИЛЯ.
На бал я иду с одним миленьким адъютантом. Он помог мне устроить небольшую коммерческую сделку в военном ведомстве.
ОСИП,
Я буду переживать за тебя! И вообще, разве евреек пускают на бал к Великому князю?
ЛИЛЯ.
Это не моя проблема, а адъютанта. На балу будет много интересных и нужных мне людей.
ОСИП,
И давно ты встречаешься со своим адъютантом?
ЛИЛЯ,
Он не мой адъютант, а генерала Николаева! Это, во-первых! А во-вторых: это что допрос? Это ревность? Достаточно того, что я каждую ночь сплю в нашем супружеском ложе, а днем занимаюсь проблемами семьи. Если кто и ухаживает за мной, то я не привожу его сюда, в отличие от тебя!
ОСИП.
Ты с ума сошла! Кого это я приводил?
ЛИЛЯ,
А этот твой, помощник присяжного поверенного! Думаешь, я не вижу, какими нежными взглядами вы обмениваетесь? Еще раз приведешь сюда этого сукиного сына, смотри у меня! Ося, мы давали клятву раввину, что будем вместе всю нашу жизнь. Из меня тяжело вырвать клятву, но если я дала её, то сдержу, чего бы (Лиля ткнула пальцем в Осю) тебе это не стоило!
ОСИП.
А как же любовь?
ЛИЛЯ.
Любовь, она тоже бывает разная. … И как можно не любить такого пушистого и ненасытного кролика как ты.
ОСИП.
Опять шутишь?
Лиля поправила подушки и одеяло на кровати, достала покрывало и застелила им кровать.
ЛИЛЯ.
Хочешь без шуток, изволь. Где бы и с кем ты днем не шлялся, а ночью будь любезен спать в этой кровати. Это касается и меня. И не спорь. Это окончательное решение!
ОСИП.
Спать в кровати или спать с тобой?
ЛИЛЯ.
А это мы будем решать в каждом отдельном случае.
Осип выхватывает подушку и кидает ее в Лилю. Она подхватывает подушку и кидает ее в Осипа. Они опять начинают весело, размахивая подушками, бегать друг за другом. Наконец Осип подхватывает Лилю, обнимает и они падают на кровать. Целуются.
ЛИЛЯ.
Ося, если б ты каждый раз, перед тем как снять с меня ночную рубашку делал что-нибудь подобное… А теперь все, хватит. Мне пора идти. Не забудь! Чтоб этого присяжного поверенного я здесь больше не видела.
Лиля встала с кровати, поправила платье, прическу и направилась к выходу. Осип продолжал лежать на покрывале.
ОСИП,
Он не присяжный поверенный, а только помощник присяжного поверенного.
ЛИЛЯ.
(оборачиваясь)
Ося! Не зли меня.
Лиля уходит. Осип медленно встает и начинает переодеваться.
ОСИП.
(з.к.)
Ну, идешь и иди … Говорила матушка: «Осип, забудь про любовь. Это все выдумки русских поэтов. Наша жизнь это закон Моисея и продолжение рода». Не послушал матушку, влюбился, да так, что без Лили хоть в петлю. А сколько было рядом симпатичных еврейских девочек! Жил бы сейчас и горя не знал. Нет же, угораздило жениться на этом урагане в юбке! Хотя, какой из меня почтенный отец семейства? Делать я ничего не умею, да, собственно, и не хочу. Ну, вот кто я без своей жены? Если б не ее дружба с Собиновым, сидеть бы мне на фронте в окопах и вшей кормить. А так, великий певец куда надо позвонил и … формально я служу в военной автошколе, а на самом деле - сижу в уютной квартирке с ванной и клозетом. Лиличка, родная моя, и горе ты моё и счастье. А чего больше не знаю. Ладно, хватит ныть. Пора делом заняться.
В дверь постучали. Осип уже одетый, пошел открыть дверь. В квартиру вошел помощник присяжного поверенного Яков.
ОСИП.
Яша, ты? Здравствуй.
ЯКОВ.
Добрый день, Осип Максимович. Не волнуйтесь. Я целый час ждал пока Лиля Юрьевна уйдет.
Осип и Яков нежно обнимаются.
ОСИП.
Ты вот, что Яша, сюда больше не приходи. Будем встречаться где-нибудь в другом месте. Только без обид, хорошо?
ЯКОВ,
Не переживайте, Осип Максимович, я все понимаю.
Яков и Осип проходят в комнату. Яков присаживается на стул. Осип берет расческу и приглаживает остатки волос.
ЯКОВ,
(продолжение)
Прошлый раз Лиля Юрьевна меня таким ледяным взглядом одарила, что я все понял.
ОСИП.
Ну, и молодец. Какие у нас дела на сегодня?
Яков достает из портфеля записную книжку и читает.
ЯКОВ,
Сегодня у нас целых два заседания суда. В два часа пополудни первое и в четыре часа второе. Первое: вдова прапорщика Антакольского хлопочет от военного ведомства дополнительную пенсию, это дело пятьдесят на пятьдесят. А вот второе - раздел имущества. Юная вдова против сына и дочери покойного. Мы на стороне вдовы. Дело верное, рубликов триста мы с этого дела поимеем.
Осип закончил приводить себя в порядок. Посмотрел на часы. Стрелки показывали половину двенадцатого.
ОСИП.
Документы у тебя с собой?
ЯКОВ.
А как же. Все в полненьком порядке, бумажка к бумажке, как вы любите.
ОСИП.
Тогда зайдем в трактир перекусим, и в суд. А между судами мне еще к слесарю и газовщику забежать надо. Если эта чертова газовая колонка не заработает к вечеру, у меня будут крупные неприятности.
ЯКОВ.
От Лили Юрьевны?
ОСИП.
А от кого ж еще. Вот обижаюсь на нее за резкость, а порой и грубость, а когда остыну, понимаю: права, опять во всем права.
Осип с грустью и нежностью посмотрел на любимый портрет жены, где она слегка обнаженная на пляже в Разливе. Яков делает вид, что не замечает взгляда Осипа, а сосредоточенно возится в портфеле.
ЯКОВ.
Женщина, что с нее взять!
Осип и Яков направились к выходу.
КОНЕЦ ЭПИЗОДА.
НАЧАЛО ЭПИЗОДА.
НАТ. Петербург. Улица Жуковского. Вечер. Часы возле ювелирной лавки показывают половину восьмого. Магазины начинают закрываться. По улице снуют прохожие, иногда появляются извозчики. Те, кто с пассажирами едут быстро, а те, кто с пустой коляской - медленно. Пробегают мальчишки газетчики, выкрикивая последние фронтовые сводки. Маяковский и Эльза, не спеша, гуляющей походкой подходят к дому, где живет сестра Эльзы Лиля со своим мужем. Мимо, распугивая прохожих клаксоном, проехал автомобиль.
ЭЛЬЗА.
Странно, Володя, мы больше года знакомы, а у меня ощущение, что ты очень далек от меня.
МАЯКОВСКИЙ.
Протяни руку и убедись, что это не так.
ЭЛЬЗА.
Перестань! Я серьезно, а ты со мной, как с ребенком.
МАЯКОВСКИЙ.
Хочешь без шуток?
ЭЛЬЗА.
Очень.
Эльза остановилась, остановила руками Маяковского, и заглянула ему в глаза.
МАЯКОВСКИЙ,
Милая, прекрасная Эльза! Твое наивное очарование не оставит равнодушным даже булыжники этой мостовой. Цветочные бутоны под твоим взглядом распускаются, а воздух улицы, по которой ты идешь, становиться чистым и пьянящим.
ЭЛЬЗА.
И, тем не менее, ты не посвятил мне ни одного стихотворения! Как будто я не женщина, а дух бестелесный…
Маяковский нежно обнял спутницу за плечо, и они вновь, не спеша, пошли по улице.
ЭЛЬЗА.
(продолжение)
Говоришь, протяни руку. Да, стоишь ты рядом, а сам спрятан от меня за невидимой дверью, а ключ от двери, сколько ни ищу - найти не могу.
МАЯКОВСКИЙ.
Если, честно, я сам не знаю где этот ключ. Но обещаю, если найду, ты об этом узнаешь первая, договорились?
ЭЛЬЗА.
Опять, как с
