Следом поступили остальные куски. И Сара их снова съела. Желудку всё равно, что переваривать. Тарелка опустошилась и Алла приставила ко рту дочери стакан с водой. Сара выпила всё до капли.
– Позовёшь, когда захочешь в туалет, – напоследок произнесла Алла и ушла.
Когда Сара позвала, Алла притащила пластиковое ведро и развязала дочери левую руку. Помогла сесть. Сама устроилась на диване. И молча смотрела, как бы говоря, давай доказывай, что ты не врала, иначе несдобровать тебе. Саре ничего не пришлось делать, всё вышло само по себе. Когда Алла вытирала дочери пятую точку туалетной бумагой, Сара заметила в ведре немного крови и задалась вопросом, сколько ещё она сможет протянуть без медицинской помощи?
После того, как трусы и джинсы оказались на месте, Алла вновь привязала левую руку дочери к батарее. Сара не сопротивлялась.
– Мам, – простонала она, когда мать уже собиралась уйти с ведром.
– Что? – она остановилась, глядя на дочь уставшим замутнённым взглядом.
– Что я должна делать? – обречённо произнесла Сара, стараясь заглушить в себе разумные мысли.
Лицо Аллы исказилось в удивлении, потом в радости.
– Ну наконец-то, – на выдохе произнесла мать. Она мигом убежала с ведром и вернулась через полминуты. – Я знала, что ты поймёшь меня, – буквально протараторила она. В этот момент и не заподозришь о её душевных расстройствах. И впервые за многие годы Сару посетила мысль, а вдруг мать просто притворялась сумасшедшей? Ведь любое преступление, будет расценено, как «совершенно в недееспособном состоянии», так же, как и с автомобилем.
Алла уселась на диван, скрестив пальцы на животе:
– Вдвоём мы сможем куда быстрее расправляться с едой, – она снова облизнулась.
К горлу Сары подступила горечь. Желудок скрутило. Перед глазами стояла мать, держа рукой отрубленную светловолосую голову.
– Ты будешь заманивать детишек. Тебе это будет сделать легче, чем мне, – взгляд Аллы прояснился. Её нездоровый разум переполняли хитрые идеи. Но мечты прервал звонкий стук. Саре он показался каким-то несуществующим и слишком громким, будто обрушилась половина дома. Но нет. Стучали в железную дверь. Кулаком. Настойчиво.
Алла мгновенно подскочила, так же молниеносно залепила рот дочери скотчем. Пригрозила кулаком и вышла из комнаты, не торопясь, в привычной манере, наглухо заперев за собой дверь. Сара задёргалась, потом прислушалась. Мать спросила: «Кто там?». Кто-то ответил, и она отодвинула щеколду. Сара услышала до боли знакомый голос. Сердце сжалось в комок. Она замычала из-за всех сил. Правой рукой загремела наручниками о батарею. Звук получился что надо.
Сюда приехал Влад. Сара в этом не сомневалась.
«Влад, я здесь!» – продолжала мычать Сара, одновременно пытаясь дотянуться левой рукой до скотча и содрать его. Неожиданно дверь распахнулась. В пороге появился её муж. От удивления и шока глаза вылезли из орбит. Он стремительно делает два шага вперёд. Алла идёт позади. Сара пытается сказать: «Милый, обернись!», но не успевает. Влад застывает на несколько секунд, на третьем шаге, правая нога висит в воздухе. По подбородку бежит алая струйка. Лицо замирает в непонимании. Он медленно летит лицом на пол. В спине торчит рукоять топора. Железное основание так глубоко, что его не видно.
Сара испуганно поджала ноги. Глаза налились невыносимо разъедающими слезами. Она не могла на эти смотреть. Не могла видеть своего мужа умирающим.
Алла наступила одной ногой на спину Влада и выдернула топор. На лице тупое выражение. Она оттащила за ногу зятя в угол. Вышла из спальни и вернулась снова, чтобы напичкать изнывающую дочь снотворным.
Глава 15
Там вдали у дороги
умирала змея,
Вдруг вблизи чьи-то ноги,
Мимо девушка шла.
Девушка, помоги мне,
Прошипела змея,
Девушка, помоги мне,
Будем с тобою друзья.
Девушка испугалась,
Но вернулась бегом,
Ведь змея умирала
И она забрала её в дом.
Ты змея, ну и что же?
Будешь крошкой, как я.
Ты змея, ну и что же?
Будем с тобою друзья.
Вот прошло три недели,
И змея ожила,
Девушка, что мне делать?
Я в долгу у тебя.
Дай, тебя поцелую,
Не побрезгуй змеёй,
Дай, тебя поцелую,
Будем навеки с тобой.
И змея укусила
Прямо в губы её,
Девушка лишь спросила,
Тихо спросила: «За что?»
А змея отвечала,
В рану выпустив яд,
Ты сама виновата,
Ты знала, что я змея.
Руслан Набиев.
Мать сидела на диване. В руке нож. Возле ног железный таз. Юбка задрана практически до бёдер, чтобы не испачкаться в крови. На коленях толстый целлофан, на нём отрубленная мужская рука. Алла делает надрезы и снимает кожу, словно перчатку.
Сара всё ещё в непроходимом лесу. На этот раз Алла запихала ей в рот сразу две таблетки, чтобы дочь спала дольше, пока она управится со всеми делами.
Ты укусила меня, чёртова змея. Укусила, хотя я любила тебя. Змеям не чужда любовь. Ты ведь не знала, не так ли? А ведь она предупреждала тебя. Этого всего можно было избежать. После того самого телефонного разговора. Нужно всего-то было набрать номер ноль два и ничего этого не произошло бы. Ты спала бы рядом с сыном и мужем у себя дома, а в свободное время строчила рассказ о волшебной шляпе. Но теперь этот удав проглотит тебя целиком, ты и не почувствуешь.
– Как давно ты стала убивать? – прохрипела Сара. Она находилась в сознании уже несколько минут. Алла управилась со всеми своими делами и просто сидела на диване, наблюдая, как дочь приходит в себя. Она поднялась и снова начала кормить с вилки дочь кусками, теперь уже варёного, мяса.
– Давно, – спустя несколько минут ответила Алла. Сару тошнило от такой еды, но выбора у неё не было. Алла отложила вилку на тарелку с остатками мяса. – Первый раз я сделала это в интернате. Зойка Смирнова всё время злила меня. Знаешь, как вампир высасывала энергию. Говорила, что я неумная, некрасивая, – Сара чётко слышала детские интонации, словно мать превратилась в ребёнка, только с виду не изменилась. Вместо вампир – вампил, первый раз – пелвый лаз, в интернате – интелнате.
Сара знала о ком идёт речь. Будучи ребенком, несколько раз натыкалась в шкафу на вырезку из газеты о без вести пропавшей девочки Зои Смирновой. На старом нечётком фото под статьёй девочка лет семи. Однажды она спросила мать: «Зачем она хранит эту вырезку?» Та коротко ответила, что это была её лучшая подруга. С момента, когда Алла должна была пойти в первый класс, её родная мать, определила её в интернат, потому что работала проводницей в поезде. Поэтому практически всю школьную жизнь, Алла провела в интернате.
– Я удалила её камнем по голове, – продолжала Алла. Она села на пол, обхватив поджатые коленки руками. Зависла на долгое время, уставившись в балконное окно. Она, практически незаметно, покачивалась, взад-вперёд. И несколько раз повторила: «Я удалила её камнем по голове».
– А потом? – Сара намеревалась продолжить: «Ты съела её, да?», но язык так и не повернулся.
– Сбросила её труп в старый колодец, – Алла перестала покачивать. Детские интонации в голосе исчезли. – Мне очень повезло. У неё была престарелая бабка, поэтому никто не хватился этой дуры. Через год рабочие зарыли колодец, – она хихикнула, скукожилась и теперь была похожа больше на старого гоблина, – И никто ничего не узнал.
Сара сглотнула подступивший комок. Сколько ещё личностей живёт в её матери? И какая из них способна на убийство?
– Потом эта Танька Власова, – быстро проговорила Алла – гоблин, она сжалась в комок, словно сильно замёрзла. – Чёртова сучка целовалась с Гавриловым. Он должен был быть моим. Моим и больше ничьим, – она опять зависла. Её выражения лица снова изменилось. Она выпрямилась и теперь походила на сонного осла и «Винни Пуха» и заговорила примерно так же, – Я убила сначала её, а потом его. Он пытался остановить меня. Но у меня был нож, – она выудила из-под длинной юбки острый тесак. Одному Богу известно, в каком месте она его там прятала. И принялась разглядывать. – Я вырезала его сердце. – снова пауза. Алла продолжала разглядывать острое лезвие, её лицо снова изменилось. Глаза стали ясными и чёткими. Она улыбнулась, обнажая беззубый оскал. – Мне пришлось порезать и себя, чтобы сказать, что это Власова напала на нас. Она увидела, как мы целуемся и набросилась с ножом, – Сара была готова поклясться, голос её матери помолодел, – Порезала мне руку, – Алла с обидой показала дочери правую руку со старым шрамом, – А потом напала на Вову. И больше я ничего не помню, – мать положила тесак и вновь принялась покачиваться.
Сара буквально визуализировала эту картину. Мать заходит в помещение, где целуется молодая девушка и парень и ни о чём не подозревают. Сначала мать вонзает нож в грудь девушке. Парень пытается её остановить, но и сам получает удар. У ещё живого человека, мать вырезает сердце. Потом быстро режет себе руку, для правдоподобности, надрез делает глубоким, чтобы остался шрам. Милиции говорит, будто потеряла сознание и не видела, как Власова убила её парня, вырезала сердце, а потом убила себя. И милиция ей верит, потому что она сирота, прожившая половину жизни в интернате.
– А когда я переехала сюда, – лицо Аллы изменилось, превращаясь в старческое, покрываясь глубокими морщинами. Ворча, как всем недовольная старуха, продолжила, – Бабка Райка не давала мне покоя. То я не так полы помыла, то я выстудила кухню.
Баба Рая, бывшая соседка по комнате.
– То я громко телевизор смотрю. То одеваюсь, как проститутка. А однажды назвала меня блядской сиротой. Сама ты блядская сирота, – Алла гневно посмотрела на дочь. Сара вздрогнула, – Это ты блядская сирота, поняла? – На мгновение Саре показалось, что сейчас она кинется на неё и убьёт, так же как Власову и Гаврилова, но лицо матери сменилось тупым выражением. Она уставилась в пол и теперь уже не походила на престарелую старуху, – Я же не виновата, что мои мама и папа плопали. – опять детские интонации, – Сначала папа, потом мама, – снова длинная пауза. Снова перевоплощение, но это не сцена и не фокус. Это человек с раздвоением личностей. И каждая личность безумна по-своему, – Она любила вязать. Я знала, да. И наврала ей будто у меня целый мешок шерстяных ниток, – эту новую личность Сара пока не могла трактовать.
