Теперь понимаешь, насколько все серьезно!
Курт перевел взгляд на неподвижную фигуру Вадика.
- Давно хотел это сделать, но всему свое время.
- Ты ужасен! Я боюсь тебя.
- Это правильно. Меня надо бояться, но еще больше бояться тех людей, которые меня сюда послали.
- Чего ты хочешь? – бедная женщина не имела больше сил сопротивляться.
- Вот и хорошо, перейдем к делу. – Курт вновь присел за стол и спрятал пистолет в ящик. - Мне от тебя нужно всего две вещи. Первое: я дам тебе часы с браслетом. Матери скажешь, что купила их в бутике. Снимать часы без моего разрешения нельзя, ни при каких обстоятельствах! Ни в ванне, ни в постели! Браслет с секретом, не зная секрет часы трудно снять. Кто бы ни пытался, этого делать нельзя! Сработает датчик, что ты сняла браслет. И тогда, - Курт посмотрел на Вадика, - повторяю, в этом деле очень серьезные люди. Не выполню приказ я, придет другой. С часами понятно? Хорошо. Теперь второе: ты должна восстановить отношения с этим Сашей, Акимчук, кажется, его фамилия.
- Ты что задумал? Что значит восстановить?
- Дурочкой не прикидывайся! Для кого ты прическу делала? Тряпки новые купила? В твоем селе есть наши люди, мы все знаем. Короче, он живет один и ты одна. У вас есть общее прошлое. Ты умная, симпатичная женщина, должна знать, как это делается.
- Может ты забыл, что мне не двадцать, а пятьдесят семь?
- Возраст не причем. Человек мыслит стандартными образами, а логику включает в крайних случаях. Ты для него всё та же юная красавица-студентка, с которой связаны приятные юношеские воспоминания. Поверь мне, этого достаточно. К тому же у парня давно не было женщин и выглядишь ты хорошо.
- А потом что?
- Ничего! Просто носи часы и люби его, сколько тебе вздумается. Насколько я понял из той информации, что мне сообщили, он приличный человек, не то, что эта мразь, - Курт встал с места и с ненавистью ткнул ногой тело Вадика. – Больше тебе знать не надо. Пока ты будешь молчать о нашей встрече и не снимешь часы, с тобой абсолютно ничего не случиться.
- Подкладываешь, как шлюху, - обиделась Татьяна Андреевна.
- В Германии не принято расспрашивать женщину о её прошлом. Но, насколько я понял тех, кто меня сюда послал, этот парень стал твоим мужем еще до меня. И сравнение со шлюхой здесь не уместно.
Курт вынул из портфеля часы и защелкнул браслет на левом запястье Татьяны Андреевны.
- Так это ты следил за мной в Прилуках?
- Повторяю, тебе больше ничего знать не нужно. Если нам понадобится что-то сообщить, то пришлем конверт, как в этот раз. Идем, провожу тебя. Тут есть дырка в заборе, на которую не смотрят камеры видеонаблюдения.
- А с ним что? - Татьяна Андреевна посмотрела на тело Вадика.
- Вернусь, кину в подвальный приямок. Завтра будут бетонировать пол в паркинге и эта сволочь исчезнет навсегда. Согласись, на мемориальную табличку Вадим не заслужил.
- Ревнуешь? - улыбнулась Татьяна Андреевна.
- Чего скрывать, ревность тоже была, сейчас прошло. Я ведь поручил ему заботиться о тебе, а не жениться. Когда Вадим влип со своей нарколабораторией, он не только меня подвел, но и людей значительно выше. Его убийство было санкционировано, как мера устрашения тебя. Как видишь, я перед тобой предельно искренен и очень надеюсь на взаимность.
- Кем санкционировано?
- Я же сказал никаких вопросов. Пойми, мне шестьдесят семь лет, я на пенсии. Живу в своем доме под Женевой. У меня замечательная оранжерея, которой я посвящаю все своё время. А эти игры с переодеваниями и внедрениями мне давно надоели. И тут, вдруг, вызывают в такой кабинет, о котором я только слышал, но никогда не был. Меня поставили перед фактом и я должен выполнить задание. А вызвали потому, что ты меня знаешь и мне поверишь. Если меня почти рассекретили и сюда прислали, то, могу только догадываться, какого уровня это задание.
- Так ты на стройке работаешь под прикрытием?
- Опять вопросы? … Иди уже.
Домой Татьяна Андреевна приехала под вечер. Гуляла по набережной, все пыталась успокоиться. Про Лесной рынок и лук-сеянку, что просила мама, конечно, забыла. Долго рассматривала часы, которые дал Курт. «Красивые, массивные, почти мужские. Я бы никогда такие не купила. Хотя, под этот бирюзовый циферблатик, есть отличная голубая кофточка с рукавами чуть ниже локтя. Ясно, часы шпионские, а этих людей интересую не я, а Саша. А может, ошиблись? Человек на пенсии, или как там у них говорят - в отставке. Приехал на отдых. Вряд ли будет обсуждать со мной государственные секреты. А наши охи вздохи слушайте сколько хотите. … Только, … смотри, мать, не переоцени себя! Тебе даже не сорок пять, а скоро пятьдесят восемь!».
Конечно, Татьяна Андреевна и без приказа Курта хотела встретиться с Сашей, но зайти без повода не решалась. «Мало ли, может он до сих пор на нее сердится. Мужики такие обидчивые. Недавно Полина забегала к матери. Туда же, дипломатка. Тарахтела что-то про цены на картошку и молоко, а сама нет, нет, да про Сашу. Что, мол, приехал один, что не женат и детей нет. И все старалась погромче, погромче, чтоб я слышала. Какие они здесь наивные!».
С такими мыслями Татьяна Андреевна заехала во двор своего дома. Уже смеркалось и пришлось включить фары. В окошке кухни горел свет. Мама с кем-то беседовала.
В гостях сидела дочь маминой подружки Наталка Коржак. Сидели давненько. И чайник был пустой и конфетница изрядно оскудела.
- Здравствуй, Наташа, – поздоровалась Татьяна Андреевна.
- Танечка, садись. Наверно проголодалась, – мама быстро поставила на стол прибор.
- То мабуть я піду, - засуетилась Наташа.
- Сиди, - скомандовала Елена Викторовна, - все сама расскажи, а то я что-нибудь перепутаю.
Помыв руки, Татьяна Андреевна присела за стол.
- Что у вас тут случилось?
- Та вот, сынок Наталки в историю влип, пришла совета просить, вернее помощи, - Елена Викторовна выложила на стол жареную рыбу, квашеную капусту и сыр, - ты уж выслушай ее, а то давненько она тебя дожидается.
Младший сын Наталки, Лёня Коржак по прозвищу Коржик был настоящий сельский босяк. Причем старший Славик - абсолютная противоположность Лёни. Славик работал в Киеве, удачно женился на дочери своего начальника, был принят в семью, внучку Лене подарил. Человек, как человек! А Лёня и школу закончил, как попало, и работать не хотел. Сколько раз Славик устраивал брата на работу, нигде не приживался, гнали ото всюду. Помыкался Коржик по Киеву, помыкался, и вернулся в родные пенаты. Фермер выгнал Лёню после первой же пьянки. С тех пор промышлял парень случайными заработками, а не редко и подворовывал. По причине выше указанной стоял Леня на учете в милиции и естественно водился с Хряпой, то есть, был членом его «команды» маргиналов.
А пять лет назад, когда Коржик еще пытался стать добропорядочным работником, на кутку, где жил Коржик с мамой, купил дом некто Степан Канюка. Раньше Степа работал в Мариуполе на металлургическом заводе и после очередной аварии, которые там частенько случаются, но в прессу не попадают, стал инвалидом. Из-за утечки хлора повредил легкие. Врачи советовали переехать в сельскую местность, так сказать, на чистый воздух. Сестра Степы жила в Малой Девице, а мама в Быкове. Но так уж сложились их семейные отношения, что друг друга они недолюбливали, а потому поселился Степа не так чтобы далеко, но и не так, чтобы близко от них в Поддыбках.
Еще будучи молодым женился Степа «по залету». Жена досталась, по его собственному выражению, «последняя мариупольская стерва». Пока он вкалывал на комбинате и получал хорошую зарплату, они еще как-то жили. Но стоило попасть в больницу после аварии и получить инвалидность, жену как ветром сбрило. Забрала дочь, все их сбережения и уехала к матери в Благовещенск. Официально они так и не развелись.
В задымленном, грязном Мариуполе его больше ничего не держало. Приехал Степа к сестре в киевскую область подыскать новую хату. Но уже на третий день, по давней семейной традиции, крепко поссорились. Купил Степа первое, что попалось - дом в Поддыбках.
Человек он был не сельскохозяйственный, долго не знал, чем заняться. Но натурой обладал деятельной и нашел-таки занятие по душе – разведение кролей.
Купил соответствующую литературу, пригласил опытного крольчатника. Тот показал, как строить клети, как кормить, как лечить. Помогал ему почти год, консультировал по всем вопросам, и дело пошло.
Как мужчина Степа был не старый, всего сорок восемь лет. А потому быстро сошелся с бывшей дояркой Мариной. Женихались не долго, вскоре крепко поссорились и Степа переметнулся к вдове, которую звали Галя. Давно в их селе не было «казановы». Почитай с тех времен, как умер бывший завгар Виктор, по прозвищу Красивый. Большой любитель «пострибать в гречку».
Но и с Галиной у Степы разладилось. И он, ничтоже сумняшеся, вернулся к Марине. Так последние четыре года и жил он, то с Мариной, то с Галей. Мужики посмеивались, шутили, что авария, дескать, не затронула его жизненно важный орган. Но Степу уважали, ибо был он мужик мастеровой и на работу скорый. Женщины за двоеженство его люто ненавидели. А Галя и Марина смирились. А как ты откажешься от мужика в доме, хоть и приходящего. И крышу починит, и пол забетонирует, и водопровод от скважины в дом проведет. Да, и что греха таить, та сила, что ниже пупа у Степы, тоже в хозяйстве не лишняя.
Именно в саду возле дома Степы во время обысков СБУшники нашли пять двадцатилитровых бутыля самогона. Чем повергли село в дикую завить, по крайней мере, его мужскую часть. Старики вспомнили, что жила там когда-то баба Егорчина. Гнала она первоклассный самогон еще в советские времена. Даже условный срок за это имела. Так что пролежали сулеи с заветной жидкостью в земле минимум лет двадцать.
Но жил в селе парень, который ненавидел Степана еще больше, чем сельские бабы. Это Леня Коржик. Была у них со Степаном какая-то энергетическая несовместимость. Коржик считал Степу пришлым чужаком и ненавидел за все! За то, что тот, будучи не старым, получал хорошую пенсию по инвалидности, за трудолюбие, за любовь к нему женщин, за найденный самогон. Короче, полный антипод Коржика, которому в жизни патологически не везло. Вершиной ненависти стал Крон, пес Степана.
Крон был огромным, умным, лохматым и непонятной породы. Подарил Степе пса тот самый крольчатник, что помогал поставить дело. Крон был настолько умен, что ошейник ему сделали свободный. Днем, как добропорядочный пес, Крон сидел во дворе на цепи и вяло лаял на проходящих мимо. Когда темнело, он сам снимал ошейник и убегал по своим делам, а потом приходил и вновь надевал ошейник. Все знали, что Крон свободно владеет ошейником, а потому лазить в сад и тем более в дом к Степану, даже думать боялись. Днем Крон пускал к хозяину всех посетителей, если тот был дома. Но если его не было начинал лениво и громко лаять. Короче, не собака, а личный секретарь, только кофе не варит.
Крон хорошо чувствовал людей и знал, как Коржик «любил» его хозяина. Как-то раз, Коржик, Хряпа и еще один парень шли мимо ворот Степана. Крон лениво грелся на солнышке прямо посередине двора. Ради прикола Хряпа сорвал
