ДИКАЯ ИСТОРИЯ ДИКОГО МИРА.

крепкая дверь, мощный засов заступник. Снова ночь, снова тусклая лучина, приглушённые волчьи шаги да рычание за стеной. Яркий диск Луны осветил лесные дебри, растягивая тень кружащего вокруг домика серого хищника. Вновь утро с обрывками туманной пелены. Мама будит Ди, спавшего в обнимку с гарпуном.
- Вставай, - говорит она, - Бродяга ушёл. Запасы на зиму ждать не будут.
Ди открывает глаза, сладко потягивается. Мать даёт ему веточки земляники, мальчик садится в кровати, ест ягоду за ягодой. Она садится рядом, расчёсывает спутавшие волосы, напоминающие уши животного или даже рога, деревянным гребнем.
Мама приоткрывает окно, чтобы впустить в дом свежий утренний воздух, но вместе с ним внутрь проникает оскаленная волчья пасть. Сорванная с петель рама летит на пол вместе с осколками стекла. Бродяга пытается пробраться в дом, но окно слишком узко для него и, просунув только одну лапу, зверь застревает.
Мать с криком бросается под стол. Ди роняет землянику, хватает гарпун. Ни секунды не колеблясь, отточенным на вёртких рыбинах движением вонзает его точно в глотку. Волк хрипит, обливаясь кровью, пробует отползти назад, выплюнуть разрывающую плоть палку. Ди продолжает всаживать гарпун в пасть, да так глубоко, что практически залезает рукой между челюстей. Бродяга агонизирует, закатывая глаза. Затихая отходит в загробный мир к ещё более агрессивным предкам. Остывающий монстр более не опасен.
«Теперь ты охотник. Славный охотник», - шелестит лес. – «С почином Ди».
Мать тихо плачет сидя под столом. Ди присаживается рядом, угощает подобранной с кровати земляникой, осторожно обнимает. Всхлипывающая мать отказывается от угощения, но сын заталкивает ей в рот сладкие ягоды. Наконец она успокаивается, обняв ребёнка. Ди заглядывает ей в лицо и вновь видит в нём лицо Маши.
Он стряхивает наваждение, продолжив наблюдать, как новая Ма потрошит рыбу.
- Думала, тебя не отпустят погостить, - говорит Маша, не отрываясь от готовки.
- Странно, - говорит проходящий мимо кухни Степан. – Явно не заслужил.
- Странно, - повторяет Ди. – Не заслужил.
День прошёл незаметно, будто его вообще не было. Наступила тихая, безветренная ночь, вот-вот выкатится Луна на продырявленный звёздами небосвод, измазанный редкими вытянутыми облаками.
Ди лежит на кровати свернувшись калачиком, довольный сытным ужином, медленно переваривающимся в желудке больше приспособленным для уничтожения хрящей с костями и кореньями, чем мягких рыбных котлет.
Он переворачивается на другой бок, к стене. Ковыряется в носу. Извлекает козявку, нюхает, пробует на вкус, морщится, мажет под кроватью. Ди не может уснуть, что-тот тревожное витает ночном воздухе, что-то неуловимо опасное не даёт успокоиться.
Ди садится на кровать, прислушивается к уханью филина, звону вездесущего комарья, шелеста крыльев пролетающей мимо дома ночной птицы. Что же, что же тревожит его в этой тиши, что уловили его чувства, от чего веет опасностью?
«Вставай Ди», - доносится из колышимых порывом ветерка крон ближайших деревьев, - «Вставай мой приёмный сын».
Глаза Ди начинают светиться жёлтым светом, он встаёт с кровати, подходит к окну, распахнув раму. Втягивает ноздрями ночные ароматы, грудная клетка раздувается, наполняясь перенасыщенным кислородом воздухом. Лёгкий запах табака смешанный с кислым мужским потом, приторным одеколоном и ружейной смазкой, заставляют Ди вздрогнуть. Он напрягает зрение, от чего глаза светятся ещё ярче. Где-то в глубине леса между деревьев мелькают крохотные красные огоньки сигарет, а до чуткого уха доносятся обрывки человеческой речи. Раненный хищник привёл стаю.

Ди достаёт из-под матраса припрятанные конфеты, бесшумно входит в комнату к спящим супругам, смотрит на их умиротворённые лица. Кладёт каждому на подушку по конфете-подарку, кончиками пальцем дотрагивается до волос Маши стараясь запомнить их мягкость. Закончив своего рода ритуал прощания перед опасной охотой, Ди выскакивает в окно.
Скулящий, просящий игры сторожевой пёс путается под ногами, когда Ди идёт к сараю, где припрятал отобранное у Степана, после схватки в доме, оружие. Мальчик присаживается перед псом на корточки, чешет того за ухом.
- Не шуми, - говорит он.
Пёс замолкает, будто понимает просьбу маленького хозяина. Облачившись в слегка отсыревшую, но такую привычную одежду, Ди ещё раз поверяет снаряжение. Видавшая виды шкура, перешитые джинсы, три дротика, гарпун, кремниевый нож, праща с мешочком отборных речных голышей. Вроде всё, но на всякий случай мальчик прихватывает крепкий, кованый серп, острый, как щучьи зубы, доставшейся Маше от почившей прабабки.
- Тссс, - говорит мальчик псу.
В ответ тот ложится на землю, прижав голову лапами. Ди быстро бежит в сторону леса, где на опушке обнаруживает размокшую от свежей мочи кабана землю. Мальчик берёт её в руки, мнёт как пластилин, нюхает, вымазывает лицо, натирает волосы. Ставит их дыбом, делает похожими на уши животного, дабы напустить страху на противника, и его не интересует, что со стороны это сооружение больше напоминает рога.
Герман тушит сигарету о подошву сапога, бросает бычок на влажную от ночной росы траву, кладёт вертикалку на плечо, оглядывая стоящий во тьме отряд. В нём много проверенных годами людей с забавными погонялами, часть парней Варяга, за которых он ручается головой, Жора Цыган с двумя родственниками, Оскар по кличке Горец с братом, Глеб Стрелок, бывший спец по особым заданиям, Фёдор Мясник с корешами, и ещё много, много достойных людей. Основная масса вооружена двустволками, у кого-то есть карабин или помповуха, кто-то прихватил для кучи пистолеты, а Варяг вообще притащил отполированный десятками рук Шмайсер МП-40 с рюкзаком рожков, «босяцкий подгон» от друзей «чёрных копателей», и у каждого его любимый нож, лезвие которого вспороло не одну как звериную, так и человеческую глотку.
- Вы все достойные бродяги, способные держать язык за зубами при любом раскладе, - произнёс Герман. – Я собрал вас для очень необычного дела, хотя со стороны оно может показаться плёвым.
- Двадцать семь человек, не многовато ли? – спросил Жора Цыган, закуривая очередную сигарету.
- Надеюсь, что да, - ответил Герман. - Ваша задача окружить дом лесника и не дать никому уйти. В случае необходимости валить на месте. Всё должно выглядеть так, будто супруги ушли в лес, и пропали без следа, - продолжал босс. - Нет тела - нет дела. Главное найти флешку в виде зуба. Судя по тому, что за нами еще не приехал спецназ МВД, она находиться у мальчика. С ним крайне осторожно, не допустите прокола Барбароссы.
- Минутку, - произнёс Оскар. – Это где они на чёрта наткнулись?
По вооружённой толпе пронеслось недовольное бурчание.
- Нет никакого чёрта! – вспылил Герман. – Прекратите плодить суеверия! Взрослые люди! На дворе двадцать первый век, Айфоны с 3D принтерами, а они в чертей верят!
- Ну, если не чёрт, - произнёс кто-то, - то может демон? Ребёнку такое не под силу. Мы по лесам много шастали, видели всякое.
- Да, да, - поддержал здоровый детина с помповухой, - Пашу Каланчу надеюсь все знали, мир его праху? - толпа одобрительно загудела. - Вот он рассказывал, что на крылатого человека поросшего шерстью вышел у торфяников и след мамонта видел.
В толпе послышались звуки передёргиваемых затворов, смешанных с лязгом вынимаемых из ножен и вставляемых обратно охотничьих ножей.
- Вы это серьёзно? – разозлился Герман.
- Не парься шеф, - сказал Оскар, - всё сделаем в лучшем виде, а это так лесные байки. Главное, башляй по тарифу.
Мужики засмеялись, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.
- Ждём ещё двадцать минут, и выступаем, - довёл до всех Герман. – Надеюсь, обойдёмся без стрельбы. Никого вызвать они  не смогут, мент перерезал связь, а сотовые тут не ловят.
Ди крадётся по лесу, знакомому ему каждой еловой иголочкой, каждым листом. Прячась за деревьями, стелясь по земле, он всё ближе подходит к вооружённом отряду, нервно курящему в полной темноте на небольшой полянке, заросшей по периметру густым кустарником. Табачная вонь уже перебивает все остальные запахи леса. Среди неё Ди улавливает еле заметный шлейф вожака. Сомнения нет, это тот самец просивший продать зуб. Ди достал из-за пазухи трофей на ремешке, рассмотрел его в очередной раз. Зачем он ему? Пусть сам добудет такой на охоте.

Самый молодой из налётчиков отошёл по малой нужде в заросли. Он не видел, как по находящемуся за его спиной дереву кто-то спускается вниз головой, замирая и принюхиваясь.
Закончив дела, молодой обернулся и обомлел, перед ним стояло смердящее звериной мочой существо небольшого роста не то с рогами, не то с ушами, торчащими из всклокоченной шевелюры. Острый дротик медленно поворачивался вокруг своей оси, уткнувшись молодому под кадык. Светящиеся жёлтым светом глаза, внимательно изучали испуганного карателя. Существо как бы раздумывало убить его на месте или утащить в нору, где сожрать в сыром виде.
Ди смотрел в полные ужаса глаза молодого самца, прикидывая, стоит ли убивать его или всё же оставить на потомство. Такой экземпляр мог дать хороший выводок, жалко его бросать на корм  червям. Взгляд молодого вдруг метнулся в сторону, в них блеснул лучик надежды на спасение в виде бесшумно летящей отполированной стали. Заметив это, Ди бросился в заросли, а мгновением позже в грудь молодого по рукоять вонзился охотничий тесак Варяга. Молодой захрипел, удивлённо глядя то на рукоять, то на метателя. Качнувшись, он упал навзничь, наполовину вывалившись из зарослей на поляну.
- Твою ж мать! – крикнул Варяг, подскакивая к умирающему, выдирая из груди тесак. – Ещё заплачь! – с укором сказал он молодому, побледневшему и практически переставшему дышать.
- Что случилось!? – подбежал к нему Герман, за которым последовал весь отряд.
- Этот чёрт нас выследил! – заорал Варяг, сея панику среди наиболее суеверных бойцов. – Он уже здесь!
Отряд, заняв круговую оборону, ощетинился стволами, кто-то имевший на ружье, исключительно для дешёвых понтов, приспособление для штык-ножа примкнул к нему холодное оружие.
Кроны деревьев пришли в движение, хотя погода стояла безветренная, лес ожил, скрывая Ди звуками, скрипом сухих стволов, мечущимися тенями от взошедшей Луны.
- Где он!? Где он!? – спрашивали  налётчики.
- Тем лучше для нас, - сказал Герман. – Возьмём его тут. Что вы стреманулись?!  - крикнул он братве. – Это всего лишь малолетний щенок заигравшийся в индейцев!
Что-то быстрое прорезало листья клёна, и в висок одного из мужиков с костяным хрустом полностью вошёл выпущенный из пращи голыш. Он упал, как подкошенный с залитой кровью головой. Вздрогнувшие от неожиданности налётчики принялись палить во все стороны. Пули и картечь сшибали листву с кустов, щепили молодые деревца, сбивали кору с вековых стволов. Варяг поливал кусты очередями из автомата, меняя рожки один за другим. Наконец кто-то додумался включить фонарь. Его луч на мгновение выхватил бегавшее вокруг отряда демоническое существо, именно с ним его сейчас ассоциировал напуганный владелец фонаря.
Тут же ему в предплечье прилетел кованный серп. Мужчина вскрикнул, роняя источник света, бросил ружьё и, поддавшись панике, побежал, куда глаза глядят, не вынимая серп из руки.