отлично знал, кто такой есть Моисей Моисеевич (он сам ему только что об этом сказал) и он как минимум, имел право на сомнения на его честный счёт.
– Вот как на самом деле в действительности происходит отмывание грязных денег. – Вот так интерпретировал сказанное Моисеем Моисеевичем Константин. – Через вывод на чистую воду людей с нечистыми намерениями на твой счёт. – Но это всё побочный заработок Моисея Моисеевича, а может это у него такое хобби, делать мир чище, очищая его от грязных денег и людей, что, в общем, не имеет никакого отношения к нынешнему делу, и Константин для начала обращается к нему со следующим вопросом.
– Мы бы хотели, – Константин, кивнув в сторону Троя, таким образом, дал понять Моисею Моисеевичу, что за его придирчивым отношением стоит не его врождённая неприязнь к адвокатскому племени, а тут всё дело в том, что они серьёзно подходят ко всякому делу, где без адвоката не обойтись, вот и проверяют его квалификацию, – чтобы вы в общих чертах обрисовали себя и попытались нам дать ответ на вопрос: почему именно вы, а не кто-то другой? Сами понимаете, в наше время безверия, чтобы кому-то довериться, нужно иметь более чем основания для этого. – На этих словах Константин, с таким, прямо в глаза бросается недоверием к Моисею Моисеевичу, которого он за такого человека и не считал (это сразу видно, как и то, кого он в нём видел – Гришку Отрепьева, такой же мутный тип), смотрит на него в упор и совершенно не скрывает этой своей подозрительности к нему.
И тут хочешь, не хочешь, а на последнем, скорей всего, настаивал Моисей Моисеевич, а задашься вопросом: Если такое ко мне прям недоверие и, не побоюсь этого слова, сволочное отношение, то к чему все эти паскудные для меня и для моей профессии рассуждения?
И хотя Моисей Моисеевич не смог сдержаться от искушения и задался этим вопросом, он всё-таки не плюнул на туфли Константина прекрасного качества, что было самым логичным поступком и концом этой их встречи, а он углубился в детали понимания Константина и решил его понять следующим образом: Этот Константин имеет большой зуб на всю адвокатскую гильдию, вот он и так бесит его. А что стало всему причиной такой его неуравновешенности в адвокатскую сторону, то скорей всего… И на этом месте Моисея Моисеевича чуть не уравновесило с маятником земного колебания небесное озарение. – Он сам латентный адвокат!! – всё перевернулось в Моисее Моисеевиче, как только он это понял, но так и никогда до конца и не осознал, что это может значить.
Впрочем, это его понимание Константина дало свои ростки и Моисей Моисеевич, вытянув перед собой правую руку, где он выпячил безымянный палец с кольцом на нём, решительным тоном голоса заявил. – Я тоже женат. – И эта прозвучавшая в его заявлении безыскусственность, со своим душевным надрывом, за которым все женатые люди знают, что со скалкой в руках стоит, все предыдущие заверения Моисея Моисеевича в своей лояльности, однозначно покупной и оттого ложной, изничтожило в прах. И сейчас Моисей Моисеевич предстал настоящим и был по своему новому достоинству, человеком не без своего горького опыта, оценён Константином и записан, как минимум, в люди не посторонние для их насущных проблем. Что и озвучивается Константином.
– Как из всего этого понимаю, – говорит Константин, – то опыт ведения споров и диалогов на грани своего фола, при закрытых дверях есть. И хотя в таком деле, как наше, никогда ни в чём нельзя быть уверенным заранее, и здесь предательства встречаются куда как чаще чем в обычной жизни, всё же без доверия здесь никак не обойтись. Как минимум, есть надежда, что вы займёте нашу общую сторону. – Сказал Константин, подводя итог предварительному осмотру Моисея Моисеевича, судя по его просветлевшему виду, оставшегося довольным этим разговором.
Так что вполне объяснимо желание Моисея Моисеевича, закрепить это благожелательное о себе мнение. – Что ещё хотите обо мне узнать? – следует вопрос со стороны Моисея Моисеевича. А Константин с Троем даже уже и не знают, что такого интересного можно узнать от адвоката, кроме конечно, его адвокатских историй из своей практики. Где можешь столько пикантного свойства подробностей узнать из жизни всем известных людей, что сразу и не подумаешь и, конечно, не поверишь, что такое может на самом деле быть – Моисей Моисеевич очень дорогостоящий адвокат, работающий только за большие гонорары и только с приятными ему до омерзения лицами из публичной сферы. Что совсем не сходится с тем, что ему тут устроил Константин, в его адвокатских глазах, ноль без палочки, если бы за Константином и Троем не скрывалась могущественная фигура высокого человека, ради которого можно ещё и не то стерпеть, если, конечно, хочешь припеваючи жить.
– А ты сделай заказ, вот мы о тебе всё и узнаем. – Делает предложение Трой, и всем за их столом, в том числе и самому Моисею Моисеевичу, становится очень интересно, что он сейчас захочет заказать и закажет. Ведь в Моисее Моисеевиче имелась одна немаловажная для него и выдающаяся для всех деталь, и на которую пока что не обратил особого внимания Константин, человек иллюзорных взглядов на окружающее, как бы он не заявлял обратное о своей приверженности к реализму – это его выдающийся вперёд живот, который держался самолюбиво и несколько независимо от самого Моисея Моисеевича, вынужденного придерживать его напористый на людей нрав подтяжками.
А вот Трой действительно реально смотрит на окружающий мир, и с этим реализмом и подходит к людям. Так что эта его приметливость к Моисею Моисеевичу и была заложена в этот его вопрос. И теперь перед Моисеем Моисеевичем встал весьма непростой вопрос: что же ему сейчас заказать? Ну а почему такой, казалось бы, самый обыденный вопрос вызвал у Моисея Моисеевича такие затруднения, то всё очень просто. Он не любил себе ни в чём отказывать, особенно в том, что ему было доступно (выпирающий живот тому доказательство), в чём ничего такого особенного и нет, но сейчас он, как бы это сказать по объяснимей, в общем, при деле, и это вносит свои коррективы в его разумения. А не сделают ли ошибочные на его счёт выводы эти потенциальные заказчики его услуг, увидев то, как он себе ни в чём не отказывает (значит, запросит космические цены за свои услуги).
– Да, с таким аппетитом, – ошалев от увиденного, со всей этой выразительностью в лице глядя на уминающего за обе щёки всё, что адвокату в руки попало и немедленно было им отправлено в рот, заявит Трой, не сумев удержать себя в рамках приличий, – ему никаких гонораров не хватит. Как минимум, с одной стороны. А в этом уже присутствует своя намеренность на коррупционную составляющую. Так что я уверенно думаю, что нам с Моисеем Моисеевичем точно не по пути.
И Моисей Моисеевич, сделав для себя правильные выводы, – если хочешь увлечь за собой людей, то дай им надежду на лучшую долю, и лучше всего через демонстрацию того, от чего отказываешься и сам себя лишаешь, ради этой незримой цели (вон на что я пошёл ради вас и отчего отказался, а вы всё ноете и жалеете и не пойми о чём), – расстегнул пуговицу на пиджаке и, продемонстрировав всем во всей выдающейся красе свой живот, с трагическим лицом, с долей патетики в голосе, сказал. – Я чашкой кофе обойдусь. – С чем он оставляет на своё совещательное время Троя и Константина и отправляется за своей чашкой кофе.
– Ну, как он тебе? – спрашивает Трой Константина.
– А зачем он всё-таки нам нужен? – спрашивает в ответ Константин.
– Лишним не будет. – Приложившись к стаканчику с остатками кофе, сказал Трой. – К тому же люди из высоких кабинетов, дела оценивают по их себестоимости и капитальным вложениям в них. А Моисей Моисеевич уже за свой непомерный счёт, который он выставит высокому человеку, будет нам полезен. Да и если что, то будет на кого перенаправить гнев недовольства высокого человека.
– Пожалуй, соглашусь. – Сказал Константин, и на этом поговорили без Моисея Моисеевича, так как он уже подоспел и со всем ненасытным вниманием смотрел на Троя и Константина, ожидая от них решения.
– Что ж, ещё один вопрос. –Заложив руки крест-накрест перед собой, обратился к Моисею Моисеевичу Константин.
– Я слушаю. – Ответил Моисей Моисеевич.
– Ваша трактовка брака? – вот так многозначительно задался вопросом Константин. А Моисей Моисеевич ведёт себя как будто он и не понял, что подразумевал под своим вопросом Константин, явно делая отсыл на современные изменения в обществе. Где идёт переформатирование прежних истин и формируется новая нормальность. А на сам брак, как на один из основополагающих столпов, на котором держится общество, оказывается наибольшее давление. Так Моисей Моисеевич принялся демонстрировать своё знание римского права.
– Брак, – заговорил Моисей Моисеевич, – в определении римских юристов – это: союз мужчины и женщины, соединение всей жизни, общность божественного и человеческого права. Брак имеет юридическую силу только тогда, когда он не противоречит закону. – Но тут влезает Трой со своим вопросом: «Какому?», и на этом как бы всё, дискурс в историю римского права закончен. И все, задумавшись каждый о своём, уставились в одну точку, на нос Троя (в том числе и сам Трой, смотрящий на мир через призму своего длинного носа), и принялись соображать над тем, что имел в виду Трой, задавшись этим вопросом. А так как выводы у всех были разные, то и было заявлено, что каждый из них думал о своём.
– А такому, какой им больший барыш принесёт. – Сразу уловил хитрость этих законодателей Константин.
– Что, попался?! – усмехнулся про себя Трой. Ну а Моисей Моисеевич, единственный из компании подошёл к этому вопросу серьёзно. – Что-то я ничего пойму, запутали они меня в конец. – Подумал Моисей Моисеевич, затем ещё подумал и сказал. – Определяющему, что есть брак.
– А, понятно. – Заявил Трой. – Данный закон сам из себя исходит и на себе замыкается. – А вот с этим утверждением Троя, однозначно спорным и выдвинутым человеком, не имеющим никакого понятия о юриспруденции, Моисей Моисеевич поспорил бы, если бы это было ему выгодно. Но так как всего этого не наблюдалось, то Моисей Моисеевич счёл за нужное, промолчать. Что же касается Константина, то этот сделанный Троем вывод о замыкании круга, или как говорил тот мотоциклист, цикла, показался ему совсем не случайным, и он даже мельком бросил взгляд в сторону того коридора, где он столкнулся с мотоциклистом. А когда убедился, что там его нет, то перевёл взгляд в сторону того столика, где вначале обнаружил мотоциклетный шлем, а затем самого мотоциклиста. Но и там ничего из такого не было, что говорило о его там присутствии.
– Неужели, уехал? – задался вопросом Константин и не поверил в это. – Не может такого быть. Он захочет убедиться … – А вот в чём, то до этого Константин не смог додуматься. И он остановился на том, что уж очень запутанная ситуация вокруг него складывается, где всем до него есть дело, а вот какое, то это вопрос из вопросов. И что самое для Константина отчасти тревожное, а отчасти им не понимаемое, так это то, что он совершенно не понимает, чем он так для всех интересен, когда он и для себя, если быть предельно честным к себе, то не слишком и интересен. И одно только
