Фантомные боли смерти, или, как устроить идеальное общество в отдельно взятом населённом пункте.

смертью, Леший всё больше и больше утверждался в мысли, что слишком уж много усилий требовалось ему для того, чтобы не свалиться с этого острия и оставаться в границах материального мира. Слишком много сил приходилось тратить на поддержание своего чисто физического существования, неоправданно много. Так много, что и на саму жизнь ничего не оставалось. Полученный результат совершенно не стоил затраченной энергии.

«Проблема заключается в том, что мне здесь отказано в праве быть животным. Моё положение тут незаконно, я в этой системе нелегитимен. Я не в состоянии реализовать здесь свой природный инстинкт, свои базовые естественные желания и потребности. И, если все прочие участники этой системы имеют это главное право быть животными просто по факту своего рождения, то мне каждый раз приходится предъявлять какие-то новые, дополнительные доказательства, прилагать неимоверные усилия, чтобы подтвердить своё законное право на жизнь.

Почему-то эта система материального мира совершенно не учитывает мои претензии на обладание некой долей общего ресурса. Она их просто игнорирует. Мои попытки достичь здесь хоть какого-то минимально приемлемого уровня существования наталкиваются на чудовищное, просто непреодолимое сопротивление. Такое впечатление, что эта система материальной жизни воспринимает меня, как своего лютого врага. А, может, так оно и есть? Может быть я, или такие как я, и есть главные враги системы? Но, если я прав, то зачем тогда вообще нужна подобная система, или зачем нужен я в такой системе? Неужели моё присутствие здесь обусловлено исключительно ролью навоза? Неужели только в качестве питательного сырья для более достойных особей я могу существовать в этом мире? Хороший вопросик, блядь! А на “хорошие” вопросы не существует хороших ответов.

Нет, интерес самой системы мне совершенно понятен, тут и говорить не о чем. Ей нужен биоматериал для лучшего плодородия её “нив” и “полей”, чтобы баловни судьбы, любимцы этой системы буйно процветали на этих обильных пастбищах, щедро удобренных потом, кровью, судьбами и жизнями таких ублюдков, вроде меня. И чем больше будет подобной ублюдочной биомассы, тем лучше для её экологии. А мне оно нужно? Каков мой интерес участвовать в подобном “земледелии”? Быть перегноем для процветания более успешных форм жизни? Весёленькая перспективка! Какое высокое предназначение – стать подкормкой, биодобавкой в рационе избранных любимчиков системы. О лучшей доле и мечтать не стоит. Во, бля, выбор то у меня какой! Хошь не хошь, а быть мне при любом раскладе говном! В таких условиях по-другому и быть не может. Стоит ли игра свеч? А может лучше скинуть карты и освободить место за столом кому-то другому? Если уж мне так не подфартило с раскладом, может быть, этому другому повезёт больше?

Чем раньше сдохнешь, тем полезней для здоровья. А чего зазря атмосферу коптить? Зачем цепляться за такое жалкое существование? Какая-то идиотская сложилась ситуация. Чёрт возьми, я слишком много сделал, чтобы ничего не иметь! Слишком много! Так много, что становится уже совершенно неприличным продолжать жить в таком невероятно скудном, убогом антураже. А может быть, я делаю что-то не то, или не так? Да нет, вроде бы всё то же самое, что и все прочие, а результат абсолютно противоположный. Кардинально противоположный! Значит, дело всё-таки во мне. Что-то не так именно со мной.

И, кажется, я знаю что. Просто-напросто я сделан не из того материала, слеплен из другого теста. И, если все вокруг хотят заработать на жизнь, то я пытаюсь заработать себе на смерть. Именно в этом и зарыт корень всех моих неудач. Мне всучили чёрную метку, на мне лежит несмываемое клеймо проклятия системы, я здесь являюсь персоной Non Grata и моё нахождение здесь абсолютно незаконно! Н-да, странная выстраивается конструкция, очень странная. Но, если это правда, тогда дело труба! В подобной конфигурации жизнь мне вообще противопоказана! Получается, что мне здесь кроме смерти ничего лучшего и не светит, не существует для меня в этом мире другого сценария, нет для моего персонажа другой роли в этой поганой пьеске.

Печально, но факт! Этот мир материален, а я – антиматериален, точек соприкосновения с ним у меня почти не осталось. И, если эта система материальной жизни так упорно и настойчиво желает избавиться от меня, если она так целенаправленно и методично выбрасывает меня за свои границы, то стоит ли мне, напрягая последние силы, противостоять такому свирепому давлению? Должен ли я тащить на себе этот чудовищный груз, эту неподъёмную печать проклятия и продолжать жить вопреки таким “дружелюбным” реалиям? Нет, следует оставить это тухлое занятие! Моё пребывание здесь бессмысленно и бесперспективно. Сама система работает против меня, и ничего с этим не поделать.

“Если Бог не даёт человеку испытаний больше, чем тот может вынести, тогда его любимое выражение – это Oops!” – криво усмехнулся Леший, припомнив свою давнюю мысль. Нет, врёте вы всё, неведомые и лукавые архитекторы этой гнилой системы материальной жизни, это бремя мне не по плечу. Я же не Атлант, чтобы держать небо. Честнее и разумнее будет поддаться этому яростному напору и сделать то, что от меня так настойчиво требует система. Зачем же мне существовать ублюдком, когда я могу не жить Человеком?! По-моему так».

Слишком уж сильны и непреодолимы были его противоречия с существующей системой. Он просто физически ощущал свою чужеродность и антагонизм к ней. Леший был здесь чужим, лишним, нежелательным элементом, персоной non grata. Вся среда и сама атмосфера претили ему находиться здесь.

«Я, наверное, ошибся Вселенной, – думал иногда Леший, – я не просто совершенно не приспособлен к жизни в этом диком зоопарке, но, судя по моей ублюдочности, я не мог здесь даже появиться на свет. Однако чья-то злая и своенравная воля вырвала меня из небытия и вопреки всем допустимым правилам безжалостной дланью швырнула в этот паскудный мирок. Такие вещи делать категорически нельзя! За подобное блядство кто-то должен нести ответ! И что-то подсказывает мне, что за всё это свинство, за чью-то тупую, злую прихоть, за мою врождённую ублюдочность отвечать придётся именно мне самому! Эта загадочная стихия, эта гнилая мразота ещё нигде и никогда не ответила за своё подлое паскудство, за свои беспримерные злодеяния! – такая вот мысль часто посещала его во время раздумий».

Ему постоянно снился один и тот же сон. Будто бредёт он по длинному коридору, по бесконечной галерее дверей. В руках у него ключ, который ему вручили на вахте при входе. Он идёт от одной двери к другой, вставляет ключ в замок и пытается открыть. Но ни одна не поддаётся. Так он скитается по этому бесконечному лабиринту годами и десятилетиями, но всё безрезультатно. То ли ключ ему всучили бракованный, то ли под его ключ забыли сделать дверь, да и какая теперь разница. Главное, что он не может никуда попасть. И с каждой очередной неудачной попыткой надежда тускнеет и желание продолжать поиски той единственной заветной двери, где Леший получит всё, что ему наобещали на входе, слабеет. Но нельзя же бродить по этой галерее вечно. Рано или поздно, но наступает момент, когда надежда гаснет совсем. А без надежды человек не жилец! И вот он разворачивается и идёт обратно на вахту, чтобы сдать свой ключ и покинуть этот подлый, лицемерный дом несбывшихся надежд. Вот такой печальный сон часто тревожил его по ночам.     

И если бы это был только сон. Но и наяву дела обстояли ничуть не лучше. Блуждая в непроходимых, лицемерных лабиринтах из догм, запретов и предубеждений, проползая на брюхе через минные поля подлой человеческой натуры, Леший уже давно понял всю людоедскую сущность окружающего мира. Он видел примитивную подлость самой системы, а также убогость, трусость и лицемерие всех её участников. Продираясь сквозь сплошной строй мародёров, желающих содрать с него последнюю шкуру, и оставляя на колючей проволоке жизни куски собственного мяса, он всё больше и больше находил подтверждение этому своему наблюдению. Что-то не так происходило в этом мире, система функционировала по неправильным, античеловеческим законам, какие-то не те критерии и приоритеты царили здесь.

Десятилетиями наблюдая существующую «систему ценностей», он всё больше и больше утверждался во мнении, что этот мир устроен совершенно неправильно. Он теперь очень ясно видел всё паскудство и подлость окружающего мира и тех законов, что правили здесь. В таких неприемлемых условиях, в такой удушающей, лишённой всякого кислорода атмосфере жить было невозможно! А как жить то, если в этом мире кроме смерти для тебя хорошего больше абсолютно ничего не предусмотрено?! Ты здесь можешь только отнять последний кусок у других, точно таких же горемык, что и ты сам! Но это получается не жизнь, а какой-то один сплошной гоп-стоп! А если ты не желаешь принимать участие в этом вечном, перманентном разбое, именуемом “материальная жизнь”? И Леший совершенно не хотел иметь ничего общего с этим мерзким и паскудным лицемерием.

Единственным ценным и значимым событием, которое могло случиться с ним в этом мире, Леший считал встречу с приличным человеком. С таким человеком, который не стремился исключительно только к реализации своего животного инстинкта, но который имел и какие-то другие желания и наклонности. Однако за всю свою жизнь ему посчастливилось наблюдать такое редкое явление всего пару раз, да и то, очень недолго. Ну не задерживались приличные люди здесь! Не могли они долго терпеть грубость, подлость и лицемерие окружающей действительности. В этом мерзком и зловонном зоопарке смерть являлась наиболее приемлемой формой жизни для разумного организма. Существующая система ценностей таких людей изводила и вытравливала из себя любыми способами, чтобы остальные её участники, не дай бог, не заразились бы их идеями и приличностью.

Те редкие упрямцы, которые вопреки существующим законам и правилам всё-таки пытались оставаться людьми в этом кровожадном зоопарке, очень быстро слабели и переходили в разряд покойничков. Среда высасывала из них жизнь, словно паук муху, попавшую в его сеть. И вообще, стремление побыстрее покинуть этот мир, избавиться от непомерной тяжести вязкой, удушающей реальности материального существования являлось естественным и логичным желанием порядочного человека, который имел смелость мыслить честно.

«Не ищи того, чего не существует! – к такому выводу пришёл Леший, – здесь царят первобытные, свирепые законы и правила. В этом бездушном рассаднике животноводства, в этом лютом заповеднике натурализма, чем примитивнее и проще сознание, чем ближе человек к естественному поведению обыкновенного животного, тем сытнее и комфортнее его существование. И, наоборот, чем высокоорганизованнее и разумнее экземпляр, тем скуднее в материальном плане его среда обитания. Тут инстинкт делает человека счастливым, а разум – несчастным. Вся эта блядская система заточена на подавление и истребление разумного начала. И с подобными