Искры

устроена жизнь!  
- Ну что там у нас, майор? – взглянул на часы Сохатый. – Излагай кратко.
- Как вы и хотели, Олег Евгеньевич. – язык опера слегка заплетался, подобострастная улыбка застыла на губах. – Крестник ваш обработан по полной. В штаны наложил сильно. Сейчас сидит один в подвале.
- Хорошо. – задумчиво протянул тот. – Теперь давай приподнимем его…урок давать будем.
- Чему учить будем.
- Жизни!
- Есть какие-то конкретные пожелания?
- Да. Рысь там у тебя мозговитая имеется?
- Конечно, Олег Евгеньевич. – закивал майор. – Есть воспитатель от бога…профессор я бы сказал. Любого разведёт.
- Хорошо. – почесал подбородок Сохатый. – Слушай сюда, майор.
- Слушаю, Олег Евгеньевич.
- Главное мальцу внушить, что он там не случайно, что вся гадость, которую он в маленькой жизни своей успел наделать, к нему вернулась…понимаешь, майор?
- Да, Олег Евгеньевич.
- Что когда он говно в людей швыряет – он в себя швыряет…только вопрос времени это. Его сейчас без наркоты поламывать начнёт…не сильно, конечно, ведь не на герыче сидел, но нервяк ему обеспечен. Так вот, майор, нужно ему внушить, что здоровье угробить – раз плюнуть. Он и так дохлый, а тут последние витамины и энергию добровольно отдаёт. Запоминаешь, майор?
- Да, да.
- Нужно ему внушить, что поколбасился и хватит, что новую жизнь нужно начинать, что перед ним все дороги открыты, что торчком жить – прямо в могилу или бомжатню. Внушите вы ему, что у каждого человека свой запас прочности от природы даётся, что осторожно нужно с этим запасом обращаться…иначе больно и страшно будет. Понимаешь, майор?
- Да, да, Олег Евгеньевич.
- Веру бы ему какую-нибудь нормальную…
- В бога?
- Да какой бог в восемнадцать лет! – махнул рукой Сохатый.
- Попробуем, Олег Евгеньевич. Есть профессор. Вещает всем про законы жизни…так вещает, что заслушаться можно. Я сам после его рассказов на жизнь по-другому взглянул.
- А чего говорит?
- Ну, что всё в жизни от мыслей происходит, что жизнью управлять можно…но мне-то некогда его слушать, а в хате чего ещё делать, как ни слушать. Обработаем, Олег Евгеньевич, не беспокойтесь.
- Матушка его примчится. – Сохатый взглянул в упор на собеседника. – Близко не подпускать курицу эту. Понимаешь, майор?
- Понимаю, Олег Евгеньевич.
- Не вздумай на два поля играть, слышишь майор?
- Не беспокойтесь, Олег Евгеньевич.

* * *


 Перепуганный, напряжённый, продрогший и голодный Саша Красин очутился в новой камере. Шесть шконок с хорошими матрацами, красные обои, холодильник, телевизор, вентилятор… Одно место было свободным.
 Невысокий коренастый крепыш лет сорока явно был старшим. Он смотрел на новенького спокойно и скорее даже доброжелательно.
- Заходи, бродяга. – улыбнулся он. – Садись к столу…попей чая…печенье бери.
- Спасибо. Я ничего не хочу. – Саня твёрдо решил молчать и ничего ни у кого не брать. Все его вещи и продукты остались в прежней хате.
- Ясно. – улыбнулся крепыш. – Давно на тюрьму заехал?
- Три дня.
- Из какой хаты к нам попал?
- Три семь.
- Ха, ха, ха. – незнакомец закатился от смеха. – Развели тебя там, да? То-то я вижу, что ты весь на измене.
 Саня стоял молча, склонив голову. Он валился от усталости и голода, но напряжение держало его на ногах.
- Не ссы, малой. – подошёл к нему крепыш. – Ты среди нормальных бродяг теперь. – он приобнял Саню за плечи и провёл к столу. – Садись, отдохни.
- Спасибо. – Саня присел на край шконки и откинулся спиной на холодную трубу стойки второго яруса.
- Мы с Михой тоже у пидоров этих в три семь побывали. – свесив голову со второго яруса, весело подмигивал ему светловолосый паренёк – Правда, Миха?
- Было. – шепелявя подтвердил долговязый прыщавый, бакланистый на вид юнец, сидевший напротив Сани. – Они много кого развели, козлы краснопёрые.
- Меня Колян зовут. – подмигнул крепыш наливая Сане чай из большой металлической литровой кружки с обмотанной шнуром ручкой.
- Саня.
- Так вот, Саня. – улыбался Колян. – Тут люди живут. Живут правильно и справедливо. Фильмы всякие и книги забудь…лажа всё это. Если ты не стукач, не крыса и не насильник, то тебе бояться нечего. Понимаешь?
- Да.
- Осмотрись пока…главное не спорь, в карты или во что другое на интерес не играй, не посылай никого никуда. Понимаешь?
- Понимаю.
- Ни одна падла тебе ничего предьявить без доказательств не может. Ни у кого нету права с тебя спрашивать без причин. Тут твои права соблюдаются лучше, чем в любом суде, понимаешь?
- Понимаю.
- Поэтому. –широко улыбнулся Колян, показывая чёрные от чифира с большими пустотами ряды зубов. – Если я тебе предлагаю чего, то бери смело…все вокруг слышали, как я тебе это предложил. Мы тут семьёй живём. Дружно, весело. Будет тебе дачка – вольёшься. Можешь, конечно, в одиночку питаться, но это неудобно…согласен?
- Согласен.
- За что заехал?
- За наркоту.
- Нормальная статья. – засмеялся Колян. – Это тебя за девок умерших недавно искали?
- Да. – сердце у Сани опять съёжилось, он подумал, что всё начинается по-новой.
- Лажа. – округлил глаза собеседник. – Разводка ментовская…понимаешь?
- Не знаю.
- Девок этих умерших опер придумал, чтобы тебя напугать и тёплого рысям этим на съедение подать. Три семь – прессхата, ментовская…понимаешь. Многие бродяги хотели бы там оказаться, чтоб бошки сукам этим проломить. Но они только по первоходам работают, таким как ты, которые ничего не знают. Нормальный бродяга обязан первоходу рассказать, что к чему, чтобы тот косяков не напорол. А у этих тварей только одна цель – развести. У тебя чего было?
- Жрачки три мешка, постельное всякое, паста зубная…мелочи, короче.
- Это тебе мелочи. – увлёкся рассказом Колян. – А когда лет пять тут плаваешь, такие мелочи за счастье катят. Они на опера работают, народ на показания колют, а он им за это жирных карасей, таких как ты, закидывает…понимаешь?  
- Понимаю. – облегчённо выдохнул Саня, узнав действительное положение вещей. В глубине души у него ещё было сомнение и он допускал, что это очередная ловушка, но желание поспать в сносных условиях и поесть было сильнее потенциальной опасности. Он устал бояться.
- Есть хочешь? – угадал его мысли Колян.
- Хочу. – покорно кивнул Саня.
- Тут у нас слуг нет. В кране вода, вот макарошки быстрые, в холодильнике тушёнка открытая…давай сам суетись.
- Спасибо.

   Сашка ничего не понимал. Он был убеждён, что деньги отца и матери могут открыть любые двери, но прошла долгая неделя, а он всё ещё сидел. Один раз пришёл мужик, назвавшийся его адвокатом, сказал, что дело серьёзное, но поправимое. Сколько ему придётся отсидеть, он точно сказать не мог, но уверял, что движения наводятся полным ходом. Больше никого не было…ни следователя, ни дяди Олега. Через адвоката Саня попросил сделать передачу и ему принесли всего один несчастный мешок продуктов.
- Не парься, Саня. – ободряюще улыбнулся Колян, заметив на его лице разочарование небольшой передачей. – Может геморрои у родни твоей…знаешь сколько адвокаты стоят, сколько менты просят?
- Да какие геморрои? – начал было возмущаться тот, прикинув что на передачу потрачено не более двух тысяч рублей, но прикусил язык.
- Всякое в жизни бывает…радуйся тому, что есть. Многие вообще без грева сидят на одной баланде. Тут, братан, только на себя рассчитывать нужно. Ты же ведь знал, что за твои дела бывает?
- Ну да.
- Вот. Терпи теперь и жди. А главное. – Колян поднял палец. – Учись.
- Чему учиться? – не понял Саня.
- Жизни.
- Да на хера мне такая учёба! – сорвался в истерику первоход.
- Стоп. – наставник слегка хлопнул его по щеке. – Ну-ка рот прикрой. Вот первый урок: ты не баба…понял? – он снова хлопнул по щеке ученика. – В руках себя держи! Прекрати истерику! Понял!
- Понял. – Саня слегка отстранился.
- Даже если у твоих там бабок море, а дачька лажовая, что из этого следует…ну, включай мозги, Саня.
- Воспитывают они меня.
- Молодец. Умный бродяга…далеко пойдёшь.
- Хер им!
- Кому, дятел? Кому хер? Кому ты тут хуже сделать можешь? Только себе. – Колян разлил по кружкам заварившийся чай. – Давай мозги включай. Попробуй хотя бы. Давай вместе.
- Давай. – нехотя согласился Саня.
- Вот они сегодня тебя вытаскивают отсюда…и ты сто пудов через день к корешам своим поскочишь шнягу всякую нюхать да торчать, как прежде. Мама ведь с папой, если что, вытянут всегда. А они тебе показывают, что нет, сынок, мы тебя вытянем, только когда захотим и решим, что тебя можно вытягивать. А когда они захотят?
- Когда?
- А это тебе лучше знать…твоя ведь родня.

   Саня сначала очень злился на отца. Он был уверен, что это Сохатый придумал такое воспитание. Через пару дней злость прошла и он мечтал об одном – увидеть родителя и молить его об освобождении, обещать всё, что угодно, валяться в ногах, плакать…спустя некоторое время прошло и это. Он втянулся в режим ожидания, единственно разумный в таких условиях.
   В голове на воле рождается множество мыслей, сменяющих друг друга в течение дня. Различные события и встречи вносят разнообразие и меняют впечатления. Подневольный, особенно неопытный в своём новом положении, человек очень ограничен в новых встречах и  смене впечатлений. Мыслей у него немного и, как правило, все они крутятся вокруг свободы…крутятся долго, неустанно, всё набирая обороты и доводя иногда до сильнейших нервных срывов. Подобное состояние называется «думки».
- Не садись на думки, Саня – советовал не раз Колян. – Нового ничего не придумаешь, только нервяк заработаешь. Отвлекись, в шахматы поиграй, почитай, с пацанами приколись за жизнь…только не загоняйся.
- Попытаюсь. – грустно мотал головой тот.
   Постепенно Саня сошёлся с обитателями новой хаты. Колян был старшим, остальным было от восемнадцати до двадцати двух. Простые деревенские пареньки, заехавшие на тюрьму за угоны мотоциклов или пьяные грабежи. Послушав их рассказы о жизни в провинции, Саня сначала подумал, что они его разыгрывают, но потом понял, что всё рассказанное правда.
   Правда жизнь целой семьи на две тыщи рублей в месяц, правда и шестидесятилетний учитель математики, ведущий ещё и литературу, и русский язык, и химию с музыкой…правда и спившиеся мужики, не желающие и не имеющие возможности работать, разорённые колхозы, запущенные земли, массовые выходы шестнадцатилетних девочек на ближайшие трассы на заработки, километры алюминиевых проводов, снятые со столбов выстрелами картечи и на долгие месяцы оставленные без света деревни…
   Саня теперь уже очень осторожно рассказывал сокамерникам о другой сказочной жизни. Такой жизни, что даже давивший авторитетом, отсидевший треть жизни, Колян слушал, открыв рот.
- Пацаны. – прижимал руку к сердцу Саня. – Я не понтуюсь…вы же сами просили всё по-честному рассказывать.
- Давай, давай. – кивал Колян.
- Ну не меньше десятки мы тратили в день на человека когда колбасились…а то и больше. – виновато улыбался он. – Намного больше.
- В смысле, десятки? – не понял Миха.
- Ну десять тысяч рублей.
- Да ладно. – вытаращил глаза Матвей из Бубновки. – В день?
- Даже больше. – не решился назвать Саня реальные цифры.
- Давай подробнее. – махнул рукой Колян, порадовавшийся новому интересному сказочнику. «Красиво врёт. – думал он. – Что ж это опер так за него заботится?»
- Ну ездим мы своей компашкой по клубам, кругом друзья и знакомые,