Теория Нормы и теория Сверхнации

целесообразностью и опытом и главное, что и отличает его от влечения  – проверенное годами: любовь. Настоящая любовь – уже более осознание, чем чувство, когда хотения уступают место строгому расчёту, когда взвешиваются все «за» и «против», когда приходит понимание того, что человек действительно, как говорится, нашёл свою судьбу и жизнь вдвоём становится гораздо более наполненной смыслом, нежели жизнь в одиночку. Истинная любовь выдержит любую проверку временем, она не угаснет и через десять, и через двадцать, и через тридцать лет – банально прозвучат эти слова, но это действительно так. Ведь выражение «найти свою половинку» родилось не на пустом месте – оно очень точно обрисовывает настоящее чувство: ничто, кроме смерти, никогда в жизни не сможет разлучить двоих, спаянных таким чувством в единое целое. Настоящая любовь не знает прошедшего времени, не может закончиться, не приемлет глагол «была»: она либо была, есть и будет на всю оставшуюся жизнь, либо не было её изначально. Она не может быть первой, второй или последней, прошлой или будущей: она может быть только единственной. Ей никто не в силах противиться, да никто и не захочет этого. И главное, что питает её десятилетиями: настоящая любовь всегда взаимна и держится не столько на желании найти счастье самому, сколько на желании сделать счастливым другого. Это чувство двоих друг к другу, а не одного к другому неразделённо, именно поэтому настоящая любовь не способна причинить боль – она призвана дарить исключительно счастье, иначе это уже не любовь. Ну а если прошло время – и прошли чувства, и нет больше ощущения праздника, когда видишь предмет своих вчерашних обожаний, если стал он обузой и одиночество уже видится как что-то лучшее, чем время, проведённое с ним – значит, никакой любви и не было: было влечение, которое пройдет рано или поздно неизбежно, что бы двое ни делали и как бы они ни старались сохранить и удержать его – такова его природа. И глупо жалеть о нём – совершенно оно того не стоит! Банальное «останемся друзьями», как самый страшный кошмар всё ещё воспринимаемое многими, в первую очередь женщинами – не трагедия и не приговор, а лишь закономерное окончание того, что изначально обречено было на такой финал. Именно поэтому не более чем пустыми словами являются клятвы в вечной любви в начале отношений двоих: жизнь, стремясь к наведению порядка во всём, везде вносит свои коррективы, и многим лишь со временем становится ясно, кто им действительно, на самом деле нужен. Вот почему столь часто распадаются незрелые, поспешные браки двадцатилетних, вот почему так не везёт большинству в так называемой «первой любви», на самом деле являющейся не более чем влечением, и вот почему союзы более старших людей, ведущих более осознанную жизнь, гораздо крепче и нерушимее. Обоим полам нужно сначала научиться разбираться в людях, отделять зёрна от плёвел, видеть истинную подноготную каждого, более верно определять, кто ценен, а к кому есть не более чем симпатия, которая не выдержит проверку отношениями – именно это и отличает незрелых подростков от истинно взрослых мужчин и женщин. Любовь невозможна без влечения, но влечение перерастёт в любовь, в постоянные, долговременные отношения только у тех, кому суждено Природой быть предназначенными друг другу. Конечно, есть случаи, когда незрелые отроки, встретившись, что называется, находят друг друга один раз и на всю жизнь – однако здесь уже изначально всё дело чисто в везении, и процент таких союзов стабильно невысок. 
    Найти настоящую любовь – привилегия живущего в Норме: он ценен, нужен, востребован, занимаясь делом, зарабатывая деньги, он уже привлекателен для женщин, подсознательно чувствующих в нём удачную партию, достойного будущего главу семейства. И сложно будет обрести её вышедшему из Нормы – каждодневная борьба за выживание будет отнимать и силы, и время, и не до личной жизни уже зачастую становится такому. Так Природа, которую никому не обмануть, незримо ведёт свой отбор, зелёный свет давая тем, кто существует в Норме, и отбрасывая на обочину жизни всех остальных, подобно тому естественному отбору, что описал давным-давно уже Чарльз Дарвин. И не прошедшим отбор не стоит лезть из кожи вон, всеми силами стремясь попасть в число «везунчиков» – никогда не отвоюют они у жизни больше, что бы они ни делали.  Однако им всеми силами внушается обратное: ловко пущенное в массы выражение «каждый может найти свою любовь» в умах недалёких приобретает несколько иной смысл: «Каждый обязательно найдёт свою любовь». А не нашедший – неполноценный, изгой, неудачник, на которого сам бог велел смотреть косо, потому – хватайся за соломинку, за первого встречного, кто хоть немного подходит под потенциального избранника… Так в угоду навязанному правителями стадному чувству там, где не стоило создавать никакой семьи вообще, создавались неполноценные семьи, состоящие из неподходящих и ненужных, нелюбящих друг друга людей, так поощрялись и продлевали свой род те, кого довольно сложно (если вообще возможно!) отнести к достойным, так упоминание слова «любовь» всуе, когда им называли любое влечение, любую симпатию и просто секс, привело к дискредитации самого этого понятия и откровенному нигилизму многих, разуверившихся в существовании этого высокого чувства, способностью к которому наделён только род «гомо сапиенс». Однако всем этим неполноценные лишь отсрачивали неизбежное: поколение за поколением, не видя перед собой примеров истинно полноценной семьи, основанной на чувствах, рушились семейные ценности, семья и родительство становились всё менее привлекательными – и вырождение в итоге ждало таких. Так неполноценные в конце концов избавляли и будут избавлять планету – сами от себя.
    Семья – тот институт полноценной жизни, который приходит в жизнь каждого только тогда, когда он нашёл себе истинно достойную пару. В реальной жизни бросаются создавать её все, кому не лень, и своим глупым авантюризмом только калечат свою жизнь – со временем кончается сказка, потухают чувства, разбиваются о быт алые паруса, и превращается вчерашнее прекрасное и радостное в каторгу, полную ссор, обид и разочарований. Потому как вновь уподобился человек животному – инстинкт, а не здравый смысл двигал им. Из глупого желания быть «не хуже других», чтобы «всё, как у людей», а если получится – ещё и поставить своё «Я» выше этих самых «других», создаёт человек то, что изначально обречено на провал – не нашёл он свою вторую половинку, не разглядел в блестящем лишь подделку под золото, не распознал в своей призрачной любви не более чем влечения, которое проходит. Всегда. Какой, какой смысл создавать семьи там, где нет условий для их полноценного существования? Повинуясь вековым предрассудкам?
    Но что есть семья и в чём нужность её? Каждый ответит себе на этот вопрос, когда поймёт, кто он есть на планете Земля. А он есть работник, создатель, своим каждодневным трудом совокупно с такими же, как он, создающий осмысленно существующее общество себе подобных. А потому семья есть единственное и ничто иное, как продолжение трудовой династии, где родитель передаст отпрыску всё понимание необходимости труда и любовь к нему, опыт, умение сначала создавать и лишь затем потреблять, дабы не разрушилось это общество и не вернулся человек обратно к состоянию обезьяны, движимой инстинктами. Но случилось так, что вышел человек из природной Нормы – и перестала существовать для него ценность династии, потому как он лишний и труд его дёшев или даже вообще никому не нужен, и не видит он ценности в нём, а потому не видит ценности и в семье: отпрыски его, скорее всего, будут обречены на то же самое – станут ли они благодарить того, кто обрёк их на столь жалкое существование, породив на свет? В силу своей неразумности человечество не заметило, как вышло из Нормы, и многие до сих пор не осознали всей губительности такого шага: даже если сейчас к ним придёт понимание этого – дело уже сделано. Бесполезна профилактика там, где болезнь уже наступила – бороться нужно с ней самой, и теперь уже более жёстко и решительно. Там, где нет царства Нормы, слова «трудовая династия» становятся пустым звуком, и многим нет смысла создавать семьи, так как нет полноценного труда, нет создания, и человек неизбежно опустится, вернётся в состояние обезьяны – и это его достойное будущее? Жизнь, выстроенная на основе разума, порой заставляет идти на жертвы – а, выйдя из Нормы, человек сам себя поставил перед нелёгким, мучительным выбором,  который всё же придётся сделать. И что бы кто ни говорил об этом, но когда кто-то сам, вольно или невольно, создаёт лишнее, то, что более тормозит его и даже тянет назад, нежели развивает, жизнь, в конце концов, неизбежно приводит его к той истине, которую никто не хочет признать добровольно – лишь сила внешних обстоятельств, давление их способно заставить человека осмелиться самому себе сказать её: ИНОГДА, ЕСЛИ ЖЕЛАЕШЬ ДОБРА СВОИМ ПОТОМКАМ - ЛУЧШЕ НЕ ПОРОЖДАТЬ ИХ НА СВЕТ. Несмотря на все усилия пропаганды, полностью ангажированной на то, чтобы все непременно создавали семьи и заводили детей, в угоду власти и капиталу порождая на свет всё новых и новых рабов, с течением времени неизбежно всё больше и больше жителей Земли начнёт осознавать, как сильно человечество вышло из Нормы, как небывало осложнили жизнь себе вышедшие и ожесточённо ополчились друг на друга в борьбе за выживание, как постепенно превратилась жизнь для них в войну, а семья – в каторгу, привычно-любимую, желанную для женщин, живущих инстинктом размножения, но, явно или тайно, отторгаемую мужчинами, не разумом – опять же подсознательно, но всё же чувствующими, как сомнительно порой ожидающее их удовольствие от уз Гименея – потому столь часто так неуверенно идут они к алтарю. 

Но уровень чувств и подсознания, ощущений и интуиции не знает себе объяснений: будто неким внутренним голосом подсказывает он человеку, на что стоит решаться ему, а от чего лучше было бы отказаться. Тем голосом, который никогда не стоит игнорировать. Однако, живя чувствами, человек (и в первую очередь мужчина), тем не менее, всегда хочет найти реальное объяснение тому, почему натура его принимает одно и отвергает другое.
    То объяснение, которое давно пора бы уже услышать ему…

БРОШЕННЫЕ ДЕТИ

      Как много их стало! Печальными глазами смотрят они в мир, вопрошая: почему? Как получилось, что я стал не нужен тем, кто породил меня на свет? Почему отказались они от меня? Чем я хуже других детей, что пригреты и обласканы своими родителями? И что теперь ждёт меня?
    Живущий в Норме не бросит своего отпрыска, ведь он – плоть и кровь своего родителя, продолжатель рода, а главное – продолжатель трудовой династии. Земледелец не бросит плодородное поле, кормящее его, но со временем становится он слаб и немощен, а потому нуждается в потомках, что продолжат его дело за него и позаботятся о нём в его старости. Лишь тот, кто вышел из Нормы, способен отказаться от своего потомства. Инстинктивно осознавая, что рождён жить, жить, а не существовать, бросается человек в гущу событий – но проходят