Воробьёв Вадим
СКАЗКА СЛАВНОГО ИВАНА
Посвящаю моей Маме
Эпическая сказка для взрослых и детей
ISBN 978-5-98156-171-8
© В. П. Воробьёв, 2009
***
Осколки милых впечатлений,
Отрывки мыслей дорогих,
Вкус позабытых вдохновений,
Восторгов смысл, сокрытый в них! …
ГЛАВА ПЕРВАЯ
От неведомой криницы золотой поток струится,
Он нас нежно ослепляет и с собой в путь увлекает…
На пригорке возле речки
Много хат, внутри – по печке.
Срубы крепкие, большие,
Да наличники резные!
В той деревне – жизнь богата,
Пусть не знают много злата,
Но едят мясцо, яйцо,
И идет жизнь молодцом!
С первым солнышком на ранке
Гонят уж коров в поля,
Печи топят спозаранку,
И кругом цветет земля!
Счастье долгим не бывает,
Жизни дух покой съедает,
И деревне, как назло.
Вдруг совсем не повезло.
Стала дети пропадать…,
Хоть ходили их искать,
Ни следов и ни приметы
Не добыли для ответа.
״Что же с чадами-то сталось?
Как судьба поиздевалась?
Кто отгонит горе прочь?
Кто сумеет нам помочь? ..."
В той деревне мирно жил
Ваня, вовсе не тужил.
С матерью своей, с отцом,
Слыл в народе удальцом.
По весне Иван – за плугом,
Пашет, сеет, спину гнёт.
Летом разберётся с лугом:
Травы скосит, не сомнёт.
Сушит сено, загребает,
Возом на гумно везёт…
Осенью опять при деле –
Дух кипит, и бодрость в теле!
А зимою безделушки
Вырезает из досок,
Детям раздаёт игрушки.
И красив сам и высок!
Всей деревнею – к Ивану
С плачем, с просьбою, с мольбой:
״Разгадай прокляту тайну!
Возврати детей домой! ״
Наш Иван не долго думал,
Скудный скарб свой в узел сунул,
Ведь в дороге и игла
Непомерно тяжела.
В тот же час он в лес подался,
Сколько шёл и как добрался
Вовсе нам не стоит знать,
Чтобы мысль не потерять.
Но Иван, смекалка-парень,
В глубь пробрался далеко.
Там, где не были селяне,
И где кроны высоко!
Присмотрелся, огляделся:
״А нашёл же все равно!״
Вот изба на курьих ножках,
Занавешено окно…
״Эй, хозяйка? Есть кто в хате?״
А в ответ лишь тишина.
״Подойду поближе… Знать бы,
Может померла она?״
״Эй, Яга, ответь, коль жива!
Сдохла – то-то будет дива!״
״Раскричался, гад ползучий,
Не помру, не тот мой случай!״
Здравствуй, Бабушка Яга!
Счастья полны берега,
Мы привет Вам посылаем,
Сами же узнать желаем,
А узнать всего-то малость,
Не твоя ли это шалость
Воровать чужих детей,
Отвечай-ка поскорей!״
״Во негодник, во скотина!
Глянь-ка, вымахал, детина.
Всё тебе быстрей, спорней,
А не знаешь, дуралей,
Тяжело-то как бывает
Женщине в моих годах,
Как здоровье угнетает.
Силы молодости прах.
У меня все ваши дети.
Не ищите: в целом свете
Их не сможете найти,
Я отдам всех, только ты
Сделай для меня услугу,
У Яги-то нету друга.
Верь, пришлось уж мне схитрить,
Чтоб тебя в лес заманить.״
Наш Иван и рвёт и мечет:
״Ах, ты, старая карга!
Жизнь тебе коль дорога,
Прекращай пустые речи,
Отдавай детишек сразу!
Торговаться не впопад.
Знаем мы, тебя, заразу,
Врёшь всегда и всем подряд!״
״Ваня, Вань, не кипятись,
Остуди свой пыл достойный,
К делу толком приглядись,
За детишек будь спокойный.
Где они – жизнь как во сне,
И ничто не может статься.
Я клянусь, поможешь мне –
Дети сразу возвратятся.
Слушай же теперь, дружок,
Что со мною приключилось.
У всего на свете срок,
И всё масло истопилось.
На избушку посмотри!
Толку, что на курьих ножках,
Хоть кричи ты, хоть ори,
Не бежать ей по дорожкам.
На волшебном масле ножки
Только смогут заходить.
Подсоби бабуле трошки,
Масло должен ты добыть!״
״Речи все твои обман, ״ –
Молвил твёрдо тут Иван:
״Ты бы лучше рассказала,
Как ты раньше добывала
Всё, что нужно ко двору,
Как на ступе привозила
И помочь ты не просила
Ни впотьмах, ни поутру!״
״Лишь на масле ступа ходит,
Топливо одно с избой.
Съездить в гости не выходит,
Год сижу я, как изгой.
Честно я тебе признаюсь –
В прошлый раз помог Кащей,
А потом, я так терзаюсь!
Ради красоты своей,
Ну, чтоб мне казаться любым,
Он поверил душегубам.
Сел бедняга на диету:
Ни привета, ни ответу!
Отощал герой мой сразу,
Жалко, хоть прохвост, зараза…
Костей с земли не оторвёт
И так лежит который год!״
״Ну ладно, ты мне надоела,
Куда идти? Где масло брать?״
״О, Ваня! Долгое то дело.
Коня тебе мне нужно дать.
Конь особый, конь волшебный,
По земле и небесам
Тыщи вёрст промчит над бездной
В миг один, увидишь сам.
Там за дубом он привязан,
Белый, с гривой золотой,
До Багдада конь обязан
Довести тебя, герой!
Довезёт и испарится,
Путь назад обдумай сам.
Ой, дорога долго длится!
Год тебе на всё я дам.
В славном городе Багдаде
Лекарь ибн Кадид живёт.
Деньги вот – отдай в награду,
Масла он кувшин нальёт. ״
Ваня грустный, – на коня,
Препираться не пристало.
В раз – в деревне: ״Всем меня
Ждать лишь год, а год немало. ״
С матерью своей, с отцом
Попрощался Ваня быстро,
На коня – прыг молодцом,
В роще в миг исчез тенистой…
Звёзды на небе сверкают –
На коне Иван летит.
Реки, холмы проплывают,
Вниз Иван на них глядит…
Русская земля, родная!
Нет приветливее края!
Тяжко, тяжко расставаться!
И придётся ль возвращаться?!
Что же ждёт-то впереди?
Всё узнаешь – погоди.
Может смерть, тюрьма, могила?
Эх, была, была бы сила! ...
С страстью буйною Востока
Суждено нам повстречаться.
Своенравна и жестока,
Она любит укрываться
Под невинною чадрою
Сколько уж веков подряд,
И порой не будешь рад,
Помешав её покою…
Вот – рассвет уже проснулся,
Подремав, Иван очнулся.
Неизвестная земля!
Вдоль реки идут поля,
Глинобитные селенья,
Церкви странные стоят,
Виноградных лоз сплетенья,
И вдали – седой Багдад! ...
ГЛАВА ВТОРАЯ
Перед взором – лес и степи и цветущие поля,
Ароматом дух пленила благодатная земля! ...
Утром ранним конь с небес
На дорогу опустился…
Только Ваня наземь слез –
Миг – и конь уж испарился! ...
У окраины Багдада
Наш Иван – и думать надо,
Что ему всё ж повезло
Бедам всем его назло.
Он увидит, он узнает
Чужеземные края,
Он поймёт, он осознает,
Что есть Родина своя! ...
…Страсть Иван развеселился,
Чуть ли не бегом пустился
К первой улочке Багдада.
Дело ждет, и делать надо.
Ну, а улица вперёд
К центру города ведёт.
Глинобитные заборы
Выше роста. На запоры
Все в них двери позакрыты,
Не пробрались чтоб бандиты
И не сунулись воры
Людям добрым во дворы…
Всё из камня и из глины
Белизною взор слепит,
Первый встречный вот – с кувшином,
Волос чёрн и глаз горит.
…Город шумом наполнялся,
Ежедневной суетой.
Жизни пышной и простой
Ваня только удивлялся,
Жизни, била что ключом,
Ей времён ход нипочём! ...
Вот чиновничек богато
Разодетый. Много злата
В жизни, видно, повидал,
И в носилках восседая,
Мимо Вани проплывал
В полудрёме, но мечтая:
״Где бы денег раздобыть,
Чтоб ещё богаче быть? ״
Из-за столь тяжёлых мыслей
Он в прямом не видел смысле,
Кто горбатится сквозь пот,
На себе его несёт.
Вот – богатый горожанин,
Взгляд печален и туманен,
Знать, багдадские воры,
Средь толпы шальной и звучной
Подождав своей поры,
Кошелёк стащили тучный…
Так, смотря по сторонам,
Как добрёл не знает сам,
Наш Иван до их базара,
Где полным-полно товара:
Сотни улиц, тыщи лавок –
Каждый ломится прилавок!
Здесь солидные купцы
И лихие сорванцы
Свои жизни проживают,
Вам хоть чёрта продадут,
Правда, если твёрдо знают,
Что в том прибыли найдут!
С краю за базаром дивным
Ваня грустно наблюдал,
Ощущал себя бессильным,
От вопроса он страдал:
״Ибн Кадида как найти?
И к кому бы подойти,
Указать чтоб мог он путь?
В силах это кто-нибудь?
Ведь язык мне не понятен
Их арабский, русский – им.
Будет разговор невнятен,
Ну, да ладно – поглядим. ״
Ваня смелости набрался,
К первой лавочке подался
И владельцу говорит
Два лишь слова: ״Ибн Кадид. ״
Лавочник в лице сменился:
Посерьёзнел, удивился:
״О, Алла! О, ибн Кадид! ״
И уже помочь спешит.
Уж рукой зовёт мальчонку,
Да по-своему кричит
Он мальчонке что-то звонко,
Страннику помочь велит.
Мальчик к Ване подбегает,
Жестом смелым как герой
Приглашает за собой,
Ваню за руку хватает,
И они идут вдвоём
К ибн Кадиду прямо в дом.
Долго, быстро ли брели,
Наконец они пришли…
Дом богатый и обширный
Перед взором их открылся.
Дом с орнаментом, красивый,
Белым мрамором светился.
За высокою стеною
Дивный сад располагался,
Да над дверью, над входною
Лёгкий портик возвышался.
Мальчик - к входу, в дверь стучит.
Стражник смуглый открывает,
Мальчик что-то говорит –
Стражник Ваню внутрь пускает.
Здесь другой слуга уж рядом,
На Ивана смотрит взглядом
Он оценщика коней
И с собой ведёт скорей.
Коридоры и ступени.
Не иметь бы надо лени,
Дом такой чтоб обойти,
Да не сбиться на пути!
Вот и дверь – за ней сидит
Сам мудрейший ибн Кадид!
Входит Ваня, поклонился,
Поздоровался, решился
Говорить, но языка…
Слышит вдруг: ״Я русский знаю
И прекрасно понимаю.
Парень, ты издалека.
Ты наш гость с Руси великой,
Снежной, вьюжной, многоликой!
(Я по платью узнаю,
Кто в каком живёт краю).
Парень, ты не удивляйся,
Много знаю я наук.
Ты по-русски, не стесняйся,
Говори со мной как друг!
Уж поверь, я на санскрите,
По-латыни, на иврите,
Да на греческом с фарси
Всё пойму, что ни спроси. ״
Наш Иван повеселел:
Чтобы так да повезти!
На диванчик с краю сел,
Начал разговор вести:
״Баба злющая, Яга,
К Вам за маслом отослала,
Деньги старая карга
Мною также переслала,
Да кувшин ещё дала,
Говорит: ״Нужна, мол, тара, ״ -
Не забыла, хоть и стара.
Это, в общем, все дела. ״
Ибн Кадид минуту думал –
Нежно бороду щипал:
״Будет к вечеру готово
Масло. Помни моё слово.
А пока иди покушай
Угощения мои,
Да совета ты послушай,
Ляг с дороги, отдохни.
Вечером пойдёшь на пир,
Что даёт гостям эмир,
То есть наш правитель славный.
Он в Багдаде самый главный.
Будет много там гостей.
Я тебе дам приглашенье.
Веселись и не робей!
Поздним будет возвращенье:
Ночью завершится пир –
Любит празднества эмир.
А по утру из Багдада
Отправляться, парень, надо.
Случай очень подходящий,
Если не сказать блестящий.
Ты поедешь с караваном
По пустыне и барханам.
В Александрию долог путь,
Но потерпи уж как-нибудь,
Ведь на корабль ты сядешь там.
Чтоб плыть в Россию по морям! ״
Наш Иван повиновался,
Всё, что дали, разом съел,
Почесался, спать собрался,
Лёг и сразу засопел…
…Вечер, пир в дворце эмира.
Гости тут из всех стран мира.
Факелы везде пылают –
В день мрак ночи превращают!
Лишь сверкают украшенья,
И идут в ход угощенья.
Музыка кругом звучит,
Счастье буйное кипит!
Веселится наш Иван.
С ним слуга и переводчик,
Ибн Кадидом каждый дан.
Что за дивный вечерочек! ...
Уж из сада во дворец
Гости все переместились
И, рассевшись наконец,
Слушать речи навострились.
Много тут рассказов дивных,
Странных, страшных, скучных, длинных
О прошедшем и грядущем,
Да о нынешнем, о сущем,
О счастливом, о печали
Этой ночью прозвучали…
Торжествам всем под конец
Вдруг из Индии купец,
Седовласый, жизнь познавший,
В многих странах побывавший,
Просит слова – получает
И рассказ свой начинает…
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Рассказ индийского купца средь ночи лился вдаль потоком,
Звучала музыка, журча, и мир рождался синеоким…
Я был так молод, и тогда
Казалось, все мои года,
Что пролетят гурьбой игривой,
По ветру развеваясь гривой
Тьмой облачённого коня,
Казалось, это не меня,
А, так, другого человека,
Неясного от света века,
Затронет, но, увы, игра
С игрой борьбу ведёт не зря.
И в те далёкие уж годы,
Что притчей станут у народов,
Изведал я и страх, и прах,
И тьму коленопреклоненья,
И резкий ветер пробужденья,
И в тьму вновь уходящий мрак.
Стояли в Басре мы тогда.
Я молодой, что за года,
В ночи ста тысячи свечений
Был город, днём лишь развлеченья
Он навевать на нас лишь мог.
И в этом ли ему упрёк?
А мы матросы разных судеб,
Посудин, стран – народец грубый.
Туда, сюда, то там, то здесь,
Но деньги лишь сбивают спесь.
Кто побогаче – тот и в дамках.
Беднее кто – тот спит в канавках
Дорог вдоль – в этом смысл и суть,
Но только ты не обессуть,
Мой слушатель во век прекрасный!
Ещё пойдёшь за солнцем красным
Ты в дали дальние морей,
Чтоб возвратиться поскорей,
Не зная смысла и маршрута,
И боги тут уж заведут-то
Тебя туда – сюда и так,
Что будешь полный ты дурак!
Ну, а пока внимай и слушай
И блюда царские раскушай!
Был не из бедных я, скажи,
Мог бедным быть слуга раджи?
Да не простой, а парень статный,
Понятливый, радже приятный.
Я был доверенным лицом,
Ведь не был вовсе подлецом.
И несколько походов в море
Границ без, с ветром на просторе
Уже к тому осуществил,
Пока до Басры не доплыл.
В порту стояли, отдыхали,
Дни шли, и жизни протекали.
Что нам дождаться? груз – так груз.
Поменьше было бы обуз,
А, так, в час ночи чёрно-звёздный
Нас манит зов, и столь серьёзный,
Что, хоть не хочешь, побежишь.
Звон мостовой, дрожанье крыш,
Или властей во тьме облавы, –
Лишь капли, капельки то славы,
Которой сам обворожён,
Бесстрашьем в ужас снаряжён,
И ждёшь признанья и почтенья,
В своём хотя б кругу общенья.
А в Басре той поры девица
Жила, не то ль была вдовица,
А, верно, вовсе не была,
Но процветала, как могла.
Шикарный дом сливался с садом,
Кудрявым вился виноградом
К реке, богатство лишь кругом,
В ночи сверкает все огнём.
Что день – то выезд, ночь – пирушка.
Устах на всех, нам жизнь – игрушка.
И каждый знал издалека
Моряк, куда влечёт рука
Судьбы, или чего там боле –
Нам разбираться не дотоле.
Но вход открыт был лишь богатым.
Ну, или как уж говорят там,
Тем, кто и около, иль как-то.
Короче, бегали ребята.
В один день с парой своих славных
Друзей, по рангу почти равных,
Мы накупили украшений,
Набрали сотню угощений –
Я говорил, богат я был,
И, верьте, не продешевил. –
Так, ближе к вечеру в тот дом
Явились, чтобы пир столбом
Унёс печали и невзгоды
И вспомнить чтоб в грядущи годы,
От мудрости времён седые,
Какие были молодые!
И рассказать про то, как там
Бывает то, что нужно нам.
Пышнее этого пир длился,
Как будто Гелиос спустился,
Чтоб чувства людям жечь, она
Была и страстна и страшна.
Ночь нежно вечер подгоняет
Туманить мысли стариков
И в предписаньях упомянет
Всех молодых, и будь готов
Ответить верным на лукавство.
Ну ничего, пускай коварство,
Зато, кто козни обойдёт,
Того, глядишь и клад найдёт.
Но мало смельчаков прекрасных
Так проходили лабиринт.
Вино с сиянием манит,
И нет умов и чувств бесстрастных…
Как вечер дальше длился бурно,
Припомнить мне бы даже дурно,
В том смысле, что ни он, ни я,
Ни как там, где, куда и чья
Взяла верх инициатива,
Но, правда, помню много пива,
Ещё других напитков рой.
Свет факелов ночной порой
Для нас сливался воедино,
И тьма небес плыла картиной
Невидной нам. Туман сгущался,
В сон без видений превращался…
Сознание среди созвездий
Гуляет долго, или так,
И грозди фруктов, грусть беззвестий,
И солнцем расцветает мрак
Над небом чистым, мореходов
Во все эпохи удивит
Голубизною небосводов.
И ветер свежестью летит!
На палубе очнулся я
В прекрасный ясный день; друзья,
О них уже не слышал боле,
Да было ли мне и дотоле?
Корабль огромный нёсся ввысь,
Казалось, мы вперёд неслись.
И жизни прежней нет и следа,
Того нет, кто бы и поведал.
Сказали мне, что я моряк,
Простой моряк, после того-то,
Кем был когда-то где-то кто-то.
Но нет того ни здесь, ни так.
Я понемногу привыкал,
А не привык – кто б дал динар,
Что выживет вот этот парень?
Задавленный меж мощных ставен,
Что жизнь то приоткроет вдруг,
То вновь захлопнет, будто буря.
И не промолвишь вздоха вслух,
И жить дрожишь миг карауля.
Чем дальше, больше тем прекрас.
И в новый недоволен раз
Ты каждый – что-то да не так:
Не то они, то ль ты дурак.
Корабль пустой на всём ходу
В морскую гладь, в зарю, в беду?
Никто не знал – любой, как я.
Все незнакомы, а друзья
Рождаются уже потом
Под ветра рёв и шторма гром,
Когда солёная вода
Всех крестит душу бередя!
Мы плыли зная ничего
Про то, что выйдет из того,
Закончится чем этот путь.
Терпи, терпи, не обессудь!
И только время жадный ход
Нам открывал не всех щедрот,
А только тех, что скрядный маг
Не мог сокрыть в свой чёрный мрак! ...
Звёзд вечных ослепив мерцанье,
Зарёю день всезолотой
Вновь в красно-жёлтое сиянье
Свод неба красил голубой.
И волны низкие простором
Вкруг расстилались золотым.
Корабль вперёд плыл наш, нескорым
Небес движением гоним.
Кто видел это, тот запомнит
Простор и золото навек.
На палубе лишь человек
Стоял, смотрел, как ветер гонит
Корабль в рассвет: был это я.
И разум, чувства не тая,
Спокоен был и был восторжен,
Как ветром юности встревожен,
Что налетает вдруг порой
Весенней в день всезолотой!
И говорит, что жизнь настала
И волны бьются у причала!
Свободным был, хоть и в плену.
В какую б мира сторону
Ни плыли, мир весь был тот мой!
И мыслей мой свободный рой…
Солнце, полдень, океана
Гладь, в даль небо без изъяна.
Волн шуршанье, обещанье
Встретить ночь без бурь стенанья.
Сколь оправдывалось это,
Знаем чаек по приветам,
Что кружили, что летали,
Матч верх что облюбовали…
В тот поход спал океан,
Дум и тайн подводных пьян.
Не раскрыл он ни единой,
Лишь дельфинов только спины,
Когда музыка звучала
С палубы, и наблюдала
Вся команда их движенье,
Звуков, волн завороженье…
Было иногда другое:
Слышали мы звук прибоя –
В небо ударял фонтан!
Брызгов полный океан
Разлетался, раздавался,
В каждом звуке отражался.
Там другой, ещё, опять!
Сколько их здесь, не узнать!
И китов огромных стая,
В поднебесье вод летая,
Прыг на белый свет – обратно.
Как смотреть нам их приятно!
Преогромные хвосты
И глухой удар паденья,
Позабытых снов мечты
И громадных тел движенья,
Разрывавших путы вод,
Притяженье и преграды.
Оборот, пол-оборот –
Наблюдавшим их в награду!
В то плаванье спокоен был
Весь океан: он не бурлил
И ветрами совсем не рьян, –
Дремал Индийский океан.
Но мы узнали в одну ночь,
Что гонит дум обычных прочь.
И разум мощь теряет в миг…
И страх оскаливает лик.
Ночь без луны, тьма звёзд и мгла,
Дул средний ветер, нас несла
Вперёд его вся сила – вдруг…
О, ты не знаешь, добрый друг!
Всё осветилось, свет возник
Из вод, из недр, пучин морских!
И был тот свет неизмерим
Ни с чем, что бы сравнилось с ним!
Он краем круга нас задел,
И в отблесках – матросов рдел
Наш каждый лик, окаменев,
Стояли мы, вперёд смотрев,
И ужаса предельный звук
Не мог прорваться в связках мук,
Как будто пламя ада вмиг
Взметнулось вверх из недр земных!
Нестись быстрее корабля
Вперёд, самим плыть: нас несла
Лавина мыслей; но, увы,
Не избежать людской молвы,
Когда всё это рассказать!
Но не хочу я вновь скрывать,
Поэтому и говорю:
Вам правду с истиной дарю!
У нас тогда не было сил,
Корабль наш ветер уносил.
И оставался позади
Круг света, дар ли то судьбы?
Всего нельзя на свете знать –
Не хватит жизни разгадать.
И мы довольные, порой
Ночной неслись в мир неземной…
Как низок-низок небосклон
В тех водах, месяц свой поклон
Нам посылал рогами вниз
И волны за бортом лились,
Шурша, плескаясь сладко.
Светил, сиял нам Южный крест.
И не было давно окрест
Земель и шхун, загадкой
Нам расстилались дали вод.
Мы знали, ветер нас несёт
В восток, зачем и почему
Не было ясно никому.
Бежали волны, дни, сменясь,
Бежал за далью путь.
И солнцу яркому смеясь,
Мы жили как-нибудь!
Путь проходил между страны
Трёх тысяч островов
И той неведомой страны
Высоких берегов.
Об этом позже я узнал.
Мы миновали их
И вышли в новый океан
Просторов неземных.
Мы плыли-плыли, время шло,
Случались штормы в миг.
И к острову мы подошли –
Не лучше он других.
И в бухте-бухте голубой
С зелёною каймой
Мы ждали-ждали день другой
Корабль земли иной.
Корабль пришёл, он был совсем
На наши не похож.
И не сравним он был ни с чем
И гож был и пригож.
Команда с красной кожей там,
На этом корабле.
Не приходилось видеть нам
Такого на земле.
Смотрели мы изо всех глаз
На лик земли чужой.
Как мы, они сжирали нас
Распахнутой душой.
Из-за диковинных морей
Команды две спеша
Перегружали с кораблей
Товары, чуть дыша.
Пылало солнце, ливень лил.
Он нас давно б не удивил.
Всё золото и серебро –
Вполне привычное добро,
Что заносили на борт их.
Но то, что к нам несли от них,
Не видел больше никогда
В мои немалые года:
Тюки сушёных листьев, был
Их запах резким, терпким, плыл
По воздуху, струясь, кружась
И в ветре тёплом растворяясь.
Грузили крупное зерно.
Не в колосках растет оно,
А на стеблях, да толстых, их
Видали мы в руках чужих.
И ягод красных аромат
Узнали мы, а вам-то вряд
Придётся их увидеть ли,
Ведь ягоды другой земли,
Сокрытой океаном за.
Бушует на небе гроза
Там часто мореходам в страх.
В пучине этой выжить как?
Тот больше – больше океан,
Чем те, что так известны нам.
И уж не каждый пересёк
Его, кто сам себя обрёк…
И в солнца ясный день прекрасный
Мы снова вышли в океан.
Средь вод таинственных и стран
Обратный путь небезопасный
Лежал, трех тысяч островов
Страну разрезали надвое.
Не знали ветры нам покоя,
И был корабль наш мудрый прав.
Но всё кончается когда-то.
Конца никак не избежать.
И звёзды на небе, ребята,
Не перестанут угасать.
Лишь знания, пространство, время –
Всевечны, нет у них конца.
И ветер радостный лица
Касался, брызги били в темя.
Сезон штормов, сезон дождей,
Всесильный с радостью своей.
Назад, назад, как тяжек путь!
Но подожди уж как-нибудь.
Ты веришь и не веришь в чудо
Увидеть вновь, или откуда
Вернётся всё? Мысль без ответа,
И небо тучами одето.
Но и расходятся они
Так часто в эти – эти дни.
Вошли в Сиамский мы залив.
Как в бурю к суше мчит прилив,
На парусах всех шли к Бангкоку,
Пришвартовались где мы к сроку.
От них я там и убежал,
И больше в мире не видал
Я никого из их команды,
Своих коллег, из этой банды.
И не хотел бы я вовек
В плену остаться на ночлег
Хотя бы, но манит меня
Даль океана, та страна
Достичь которой нету мочи.
Бурлит, бурлит мысль и клокочет.
И уж который год подряд
В дороге лишь пылает взгляд
По морю, или же по суше.
Мне бы прибой – прибой послушать!
И с белострельною грозой
Помчаться в даль наперебой
По волнам, с глубиною споря,
Тогда лишь я не знаю горя.
Такой вот вам-то мой рассказ.
И рассказал я без прикрас.
Вы слушали, и поучали
Мои слова вам развенчали
Предубежденья дней былых,
И вы уже забыли их.
На этом сказ свой прекращаю
И радость странствий предвкушаю!
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Тлеет медленно искра, золотой огонь рождает.
Пламя алое костра греет, но и убивает…
Мы оставили Ивана
После пира, но не пьяным.
Возвращался наш Иван,
Чтобы утром караван
В неизвестный путь далёкий
Захватил его с собой,
Сквозь пустыню путь жестокий,
Но назначенный судьбой…
В переходе многоскучном
Ваня время не терял,
А с подходом, да с научным
Он арабский изучал.
Говорить с людьми пытался,
Если было что не так,
Узнавал и исправлялся,
В общем, скоро стал мастак.
Время быстро пролетело.
В славный Александра град
Караван заходит смело,
Пуще всех Иван наш рад!
Ваня быстро попрощался,
Ехать с кем ему пришлось,
По дороге в порт подался –
Сердце в край родной рвалось.
Поскорей бы! Поскорее!
И не видя, что кругом,
Он – летит – и всё быстрее,
Будто порт родимый дом!
Как в дыму Иван бежал…
На девицу натолкнулся,
Вместе наземь с ней упал,
Лишь тогда от дум очнулся.
״Куда мчишься, негодяй! ״ -
Гневно девушка вскричала,
На Ивана невзначай
Посмотрев, вдруг замолчала.
И красив он, и хорош,
И прекрасен он, и статен,
Строен он и так пригож,
Сердцу девушки приятен!
Строгой быть хотела, но
Улыбнулась ненароком.
Чувств не скроешь всё равно,
Места нет теперь упрёкам.
А Иван развеселился
И подняться ей помог,
Да лукаво извинился:
״Проводить бы Вас я мог! ״
Молвил дальше: ״Вот смотрите,
Снова можете упасть,
В жизни – разная напасть.
Вы себя поберегите!
А во мне Вы уж всегда
Помощь всякую найдёте!
Откажу? Да никогда!
Ну, так что? Со мной пойдёте? ״
Рассмеялась тут девица
Улыбаться мастерица:
״Помощь, ты, упасть и встать
Точно сможешь оказать! ״
А Иван меж тем добавил:
״Можно Вас на ״ты״ мне звать?
Так приятно сознавать
То, что нет формальных правил.
Ненавидел их всегда!
Станем ближе мы тогда! ״
״Ты, однако же, нахал! ״ –
Возглас девицы звучал.
Только каждому понятно,
Что вот в этот-то момент
Девушка сказала внятно
Ване лучший комплимент…
И они пошли под солнцем,
Южным, жарким, золотым,
В путь направленные сердцем
Вдоль по улочкам кривым!
Улыбаясь, и смущаясь,
И не видя мир кругом,
Страсть испить они набгом
Без раздумий собирались…
Так бывает, что средь правил
Ожидает нас огрех.
Путь в родимый край оставил
Наш Иван себе на грех.
Вот и дом, богатый, статный,
Взору странников приятный.
В нём-то девица живёт:
Скуку гонит, радость ждёт.
״Как же звать тебя? ״ – ״Неридой״, –
Голос тихий отвечал.
Силой страшною, несметной
Нежный голос обладал.
Попрощались и расстались,
В дом Нерида побрела
И, отбросив все дела,
Стала ждать, ведь собирались
С Ваней встретиться они
Завтра и в другие дни,
А потом ещё, опять!
Тяжко, как же тяжко ждать!
В южном городе чужом,
Где как чёрт черны все ночи,
Позабыл он обо всём,
Помнит только девы очи.
К порту снял жильё поближе
В том районе, что пониже,
Послабее где жара,
Ведь не выйти со двора
В час полуденный прекрасный,
Впрочем, если позовёт
Встречи миг желанный, страстный,
Что нам зной? Иван идёт
И, встречая молодую,
Столь безмерно дорогую,
Речи о любви ведёт
И уж месяц так живёт!
Гостем стал давно желанным
У Нериды в доме он.
Был немало поражён
Женихом таким нежданным
Юной девицы отец,
Александрийский купец.
Но Иван наш – парень статный,
Да со всех сторон приятный.
Как такого не принять?
Как такого не обнять?
Выбор дочери, конечно,
Был одобрен неизбежно!
Мать и няньки, и родня:
Все Ивана привечают.
Без него прожить и дня
Однозначно не желают.
Так болтаясь среди них,
Зваться стал Иван ״жених״.
А ״невеста״ всем подружкам,
Всем родным и всем старушкам
Про Ивана речь ведёт:
״Мой-то Ваня – богатырь!
А красив: и ввысь, и вширь!
Для меня на всё пойдет,
Будет мужем он прекрасным!
Захочу, за солнцем красным
Я пошлю его – найдёт
И в подарок привезёт! ״
В общем, все тайком иль явно
Ждали свадьбы дивный час.
Погулять готовы славно
Были люди хоть сейчас! ...
Жаркий полдень переехав,
День спешит попасть в закат.
На свиданье без огрехов
Наш Иван пришёл, он рад…
Тут – заветное местечко:
Берег моря, пальмы, тень.
Что ж так стукает сердечко?
Что ему стучать не лень?
Вот Нерида – вот подходит –
Вот уж долго говорят…
Ну, а время-то проходит,
И пора спешить назад.
״Знаешь, милая, как нежно!
Как я пламенно люблю!
Как любовь моя безбрежна!
Как тебя боготворю!
До тебя был тусклый мир,
Ты – огонь мой негасимый!
Ты – веселья шумный пир
После тьмы невыразимой!
Рядом ты – и я пою
Соловьём! Орлом летаю!
В счастья сладостном краю
Приземлиться не желаю! ״
Молча слушала Нерида
И не подавала вида,
Что есть дума у неё,
Да про что-то про своё!
Долго дума созревала,
Жгла соблазном, убивала
Мысли сладостный покой,
И уже желаний рой!
״Ваня, ты прекрасно знаешь,
Что нужды не знаю я.
По нарядам причитаешь,
Как прекрасна жизнь моя!
Есть индийские алмазы
И китайские шелка,
Да янтарь, что на заказы
Лишь везут из далека.
Персов мрачных украшенья
И бенгальский жемчуг есть!
Вина! Яства! Угощенья!
Да всего не перечесть!
Об одном лишь я мечтаю
И надежду берегу…
Вниз по Нилу, точно знаю,
Да на левом берегу –
Город мёртвых. Там богатства,
Коих мыслью не объять!
Фараоновского царства
Там могил не сосчитать!
Драгоценностей старинных
Краше в мире не найти!
Ваня, их побольше, дивных
Я прошу мне привезти!
В тех краях царит разбой,
Ветер дикий ночью воет!
Убивают там порой,
Всё же, дело того стоит! ״
Ваня страстно обещал,
Что исполнит просьбу к сроку.
Милую поцеловал,
Собираться стал в дорогу…
Что же будет впереди? ...
Человек свой путь не знает!
Успокойся, погоди,
Жди, и солнце воссияет! ...
ГЛАВА ПЯТАЯ
Мне чудес приснилась стая, в поднебесье улетая,
Голос слышался певучий, прорывавшийся сквозь тучи.
Итак, в далёкие походы
Отправился Иван опять.
Ни зной, ни бури, ни невзгоды
Не развернут героя вспять.
На корабле плывёт Иван,
Уже познавший много стран,
Вдоль берегов реки великой,
Бежащих в вихре многоликом.
Здесь царств далёких караваны
Прошли когда-то налегке
И в тридевятом сне обмане,
Следы оставив на песке.
Лежит на палубе и видит
Небесный свод над головой.
Дурного больше не предвидит
И гонит грусть и мрак долой!
За солнцем чёрным покрывалом,
В закате дальнем алым-алым,
Приходит ночь – и всё не так:
Ни звук, ни свист, ни друг, ни враг!
Таинственных теней собранье,
Фигур неясных очертанья
Камыш прибрежный выдаёт.
А мимо наш корабль плывёт!
На корабле товару много,
Купцов богатых и глупцов,
По миру разных беглецов,
Кому и жизнь, и смысл – дорога.
Лежал на палубе кто мирно,
Смотрел на небо, звёзд считал.
Кто вёл таинственные речи,
Обняв любимую за плечи.
Играл кто в кости, в карты кто.
Беседовал ли с капитаном
О том, что в мире странным-странным
Он почитал так много лет,
Но сон напал на Вани след
И, ускоряясь понемногу,
С ним вышел на одну дорогу…
Волн шелест – и уж мира нет!
А там во сне конь изначальный
По небу мчится в весь опор.
Внизу проходят царства, лица.
Что только может нам присниться!
Спал долго он, иль спал он мало.
Вода текла и утекала.
К утру неясный шум вокруг
Ивана пробуждает вдруг.
Удары стали, стук и крики,
Вокруг мелькающие лики! ...
Вскочил – сбит с ног – удар – упал –
В воде; корабль заполыхал…
В восточной неба стороне,
Где было радостно луне
В ночной час, таинством объятый,
Когда волшебник бесноватый
Готовит зелья страшный яд,
Смотри! Теперь лучи горят!
И новый день, рождаясь снова,
На тёмных сил свои оковы
Уж одевает неспеша.
И жизнь, ещё чуть-чуть дыша,
Вновь начинает свист и трели
В полёте тысяч менестрелей! ...
Доплыл до берега Иван,
Слегка побит, но нету ран.
Следы ночного нападенья
Река отправила в забвенье.
Нет нападавших, нет добра.
Все с корабля: кто перебиты,
Кто в плен отправлены к бандитам.
Им не кричать уже "ура"! ...
Много времени, иль мало
С того часа миновало,
Как грабителей набег
Изменил судьбу вовек,
Но Иван, уже обсохший,
Подкрепившийся слегка
(Благо, всё добро мешка,
Что к руке его берёгшей
Был привязан на ту ночь,
Не пропало вовсе прочь),
Брёл вдоль берега чужого,
И вокруг все было ново…
Тростники у вод густые,
Выше лишь кусты сухие,
Каменистые уступы.
Ваня уж кусает губы!
Дух зловещий, точно клещи!
Лезут в ум дурные вещи.
Да в пещеры там и тут
Входы чёрные зовут.
Видит Ваня: из одной
Дым выходит завитой.
И Иван, не ровен час!
Прямо к ней пойдёт сейчас…
Долго делу миловаться,
Долго сказке извиваться.
Шаг – другой – внутри – очаг –
И хозяин весельчак!
Он с открытою улыбкой,
Ваня – тоже, встрече рад!
"Ты откуда, странник прыткий? "
"Я с Руси, затем Багдад,
А потом – Александрия.
Хорошо, что малярия
Не свалила. Сотня бед…
Но у Вас готов обед! "
Ваня быстро догадался,
Что на доброго нарвался.
А хозяин тыщу крат
Гостя потчевать был рад!
Они сели и забыли
В аромате смутных блюд
Про весь мир, и менестрели
Сколь ни пой – напрасный труд!
На диво обед удался,
Разговор дорогой мчался
То просёлочной крутою,
То заросшею лесною.
Вспомнили о дальних странах,
Городах о великанах.
Рассказал Иван про них,
Знали кто его жених,
О своей любви беспечной,
Ветром летним быстротечной,
О прекрасной, что в награду
Голос слышал он в усладу!
Бурь морских, штормов небесных
Нет на свете столь прелестных!
О своей тоске певучей,
В глубине души живучей,
О своей поездке он
Рассказал Иван, как сон
Нереальной, настоящей,
Как огонь внутри кипящей,
Про разбойников, про битву,
Про возлюбленной молитвы,
В царство мёртвых призывавшей,
В путь Ивана отправлявшей
К тем могилам, спящих в них
Чтобы обокрал жених!
Трудности и смерть – не в счёт!
Пусть завидует народ
Фараонов украшеньям,
В блеске тысяч отражений
Пусть сверкает царский стан!
Пусть потрудится Иван.
Видно, чувствам под конец
Не светил давно венец,
Или не было сначала
То, душа что повстречала…
Любовь, ну, а вот здесь вдали,
В пустыне жаркой и печальной,
Нет чар её, или они,
Ручей покинув изначальный,
Свой растеряли аромат,
Лишь только в тени ив журчащий.
И неподвижных лилий ряд,
И шум воды, едва звучащий,
Все оказалось кутежом
В пустыне, жаждущей напиться.
Вокруг опять пустые лица,
И жизнь катится миражом…
Ивана сильно привлекал
Отшельник. Наш Иван не знал
И догадаться он не мог,
Зачем себя же он обрёк
Один в пустыне жить своей.
Там вдалеке среди людей
Всё проще и привычней так.
Но человек был не простак,
И, видимо, какой-то рок
Таил в себе судьбы урок.
А внешне радостен и бодр
Был новый друг, во весь опор
Их шумных мыслей мчался конь.
Из под копыт лился огонь…
Обед закончен, и по праву
Беседой, вышедшей на славу,
Продолжился их длинный день.
На берегу они сидели,
Их взоры радостно горели.
И свод небес дарил им сень…
Долго дело – быстро длится,
Долго сказочник томится,
День страдая, тяжко – ночь!
В силах кто ему помочь?
А Иван – весёлый нрав.
Прав он был, или не прав,
Всё обдумав понемногу,
Не спешил уже в дорогу.
Слушал славные рассказы.
Мир большой от раза к разу
Ярче, шире открывался,
В путь звал – Ваня отправлялся…
Так неделю жил Иван.
Мыслей ярких караван –
Да, не один, а много-много –
Через ум его дорогу
Проложил, следы оставя,
Ване мудрости добавя.
Счастья миг припомнит он
В грозах будущих времён…
Солнце радостно встаёт,
Песни вод – поток несёт.
Вымылся в реке Иван:
Был рассвет прохладой пьян,
И по узкой по тропинке,
С неё камни, как слезинки
Вниз, а Ваня – вверх, и вот
Уже радостно идёт
Другу доброму навстречу.
Как приятно каждый вечер
Говорить! Но час настал,
Хоть он долго выжидал,
Всё ж пора в далёкий путь.
Ваня это понимает.
Другу жаль, он отпускает.
Как тут быть? В том жизни суть.
"Знаешь, милый мой Иван,
Видеть сотню дивных стран
Суждено тебе, мой друг.
Мир восторженный вокруг
Нам объятья раскрывает.
Ветер парус наполняет.
И, поверь, в твой долгий век
Много разных человек
Перейдут дорогу там,
Где совсем не нужно нам.
Вот – подарок мой тебе.
Если надобно судьбе,
Выручит ещё не раз.
Будь внимателен сейчас!
Как шкатулка, внешний вид.
Силу страшную хранит.
Здесь нажми, когда беда.
Будешь ты спасён тогда.
Помни, страх забудь на век!
Будь всесильным, человек!" ...
Дул лёгкий ветер и, лаская,
Гнал слёзы вниз, и по щекам
Они текли не умолкая
С глаз прочь, всё дальше, как он сам.
Он, убегающий на север,
Он, уходящий вдоль реки.
Пусть воды здесь не глубоки,
Пусть не растёт здесь буйный клевер…
"Его я больше не увижу!
Нам никогда не увидать
Друг друга!" Ветер Ваню слышал,
И слёзы капали опять.
Иван оглядывался страстно:
Там на утёсе над рекой
Вослед махал ему рукой
Мудрец, и было небо ясно.
В полёте белых облаков
Иван рассматривал картины.
"Как я давно не ел малины?"
Вздохнул Иван и был таков.
Потом – корабль и путь до моря,
А в море – на корабль другой.
Пусть только снится нам покой!
Пусть только бури рвутся споря…
На рейде у Александрии,
Где пересадку совершив,
Иван грустил, места былые
Смотрел… И ветер поспешив,
Погнал гружёный борт на запад.
Оттуда прямиком на Русь –
Путь сухопутный, не боюсь.
Что мне природы дикий ропот!
Шторм начинался. Потемнев,
Быстрей флотов бежали тучи.
И Посейдон, всегда могучий,
В бой рвался, вновь рассвирепев.
Восторженно Иван на море
Смотрел, и волны рвались ввысь.
И с ветром рьяным равно споря,
Иван держался и неслись
Быстрее всех порывов – мысли.
Их удержать герой не мог.
И было так спокойно, висли
От брызг одежды, и восторг
Грядущего лелеял душу.
Мир с ним – он с миром, Ваня слушал
Сказания воды живой.
Пой, море, подпевай, герой!
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Волки буйной стаей воя, не отбили б пыл героя:
Наш герой чрез сто преград на родную землю рад!
Все ветер планы изменил
И корабли развеселил.
Их разбросал он в дальний путь,
Маршруты спутав как-нибудь.
Кто плыл на север – на восток
Поплыл, от цели был далёк.
Кто плыл на запад – плыл на юг.
Их отутюжил ветер вьюг,
Стоюжный пламенный сахель,
Песком что засыпает дверь,
В Калабрии и Гоцо друг,
Такой песчаный ветер вьюг!
А наш корабль не без потерь
В снастях на запад полетел,
До Адриатики спеша,
В порывах парусом треща!
Корабль свой путь переменил,
И капитан всем заявил,
Что на Венецию вперёд
Корабль и капитан пойдёт:
Константинополь – долог путь;
Крутить, вертеть и ждать чуть-чуть
До города каналов тут,
И этот путь они пройдут
Так скоро – Ваня не спешил
И богатырски не тужил:
Он знал – оттуда до Руси
Добраться можно, Гой еси!
И вот – какой-то новый день,
От облаков на море тень,
И снова свет, и впереди –
Венеция, как не крути!
Сначала башни, шпили, крыш
Собрание – и ты бежишь
Глазами радостный узор:
Всё ближе город – тонет взор
В деталях, в завитках; и вот –
Корабль усталый входит в порт.
Иван сказал: "Прости-прощай!" –
Тем спутникам, что пили чай
С ним в перерывах между бурь,
И что всегда держали руль,
И паруса крутили так,
Что сам бы он не смог никак!
Кто в город новый приезжает –
Дух города того встречает
На самых подступах к столице
Вина, цветов и дивной птицы,
Что на гербе глядит стоглаво,
Своею упиваясь славой,
Иль над морским летит простором,
Такому городу знакомым!
В ступеньках, плитках изразцовых,
Углах, карнизах старых, новых;
В домах сплетенье, сочетанье,
В дорог и уличек вязанье,
В угле восхода и захода
И в запахах, что от природы,
Или не от неё идущих,
В прохожих взглядах, вдоль бредущих
По тротуарам тебя мимо,
И в повседневных да в картинах,
Что здесь и тут лишь быть могущих,
В воспоминаньях вездесущих,
Что льются солнечным потоком,
И согревают синеоким
И ясной вод голубизною,
И проплывают над тобою
И сквозь тебя, рождая к жизни
Порывы, отзвуки отчизны
Большой и малой, что навеки
Всё остаётся с человеком! –
Везде: за каждой тенью, взглядом
Дух прячется и ходит рядом,
На все грядущие эпохи
Богатства собирая крохи,
И запечатывает память
Сургучным оттиском упрямо!
Потом из пыли и из сора,
Скандалов, окрика, раздора;
Туманных, тёмных "между прочем";
Сиянных, солнечных, не очень –
Меж тем, но помнимых осколков;
Переходящих тропу волков
Зимой полвечности и боле, –
И так из радости и боли
Сплетаются невероятным
Ковром узоров всем понятным
Стихи и мысли прозы просто,
И чешется опять короста,
А если зуда нет – и боле
Нет роста – сразу горечь в взоре!
Так у меня, а у Ивана –
Всё солнечно, и он, упрямый, –
Вперёд, вперёд и рвёт оковы
Картин прошедших – были новы
Они ещё совсем недавно –
А ветер чуб крутит забавно,
Сжимает прошлое с грядущим,
И приключеньям вездесущим
Иван рад и летит навстречу,
Как дню тайн полный южный вечер! …
Не только в городе каналы,
Есть улицы, полны бульвары
Толпой весёлой, разношёрстной:
Из местных тут и тыщевёрстный
Путь сделавший наряд сверкает,
Как у Ивана, пролетает
Земли далёкой говор чудный,
От иностранцев многолюдный
Шумит и движется столица
Богатств, торговли и неистовств!
Внезапной песни звук несхожий,
С чем в жизни слышал наш прохожий,
Назад Ивана взор бросает,
Как всей толпы, не ожидает
Она – и группа музыкантов,
Певцов, певиц, комедиантов
Проносится живой афишей,
И даже голубей на крышах
Прельщая радостные взоры,
Летя над города просторам:
В тёмной башне принцесса живёт,
Молодая живёт королевна,
Ветер дует и ветер поёт
Для затворницы ночно и денно.
Из оконца лес синий видать
И в полях копны душного сена.
Ветер, можешь ли ты угадать,
Куда помыслы девы прольются?
Ветер, можешь ли ты разузнать,
Почему все так в замке трясутся
Слово молвить о молодой?
Так больна! – и гонцами несутся
Вести чёрные. – "Ветер, мне спой
Про полёт и про землю без края,
Спой мне, ветер, лишь только одной! " –
Друга доброго так вопрошая,
Говорит девица, в небеса
Глядя светлые, ветер, лаская
Гладит стены тюрьмы, и слеза
За слезой его в тучи нисходит,
И грядущей грозы голоса
Рвёт порывом и дальше уходит –
Не полцарства, а всё вместе с ней
Не видать – и умы бередит
Тем, кто жаждут расправиться, лей!
Свои слёзы, гроза; и лети!
Ветер странствий, лети поскорей! …
Всё дрожит, к окнам не подойти,
Молний скопища рвут темень прочь.
Грома громкого не паперти
У окна дева радует ночь,
И сама тихо радуется,
Под дождём пробежаться не прочь,
Улыбается красавица…
Время вечного сколь погодя,
Знает только Большая медведица –
Из далёкого края бредя,
На коне туда рыцарь вьезжает
И в ночь тёмную, к замку придя,
Мыслью, словом, рукой вопрошает –
По крутым камням он лезет вверх
И верёвку из тряпок хватает.
Время времени сколько там сверх,
Резвый топот в ночи раздаётся,
Ветра радости льётся поверх,
И в порывах за гривой несётся
Плащ второго в ночи седока…
Вновь журчит и из темени рвётся
Тихим лепетом снова река.
Звуки гаснут и тонут вдали,
Почивают, как в оны века,
Все до проблесков первых зари…
Ветер, ветер, бурь горьких и вьюг,
Ураганов далёкой земли
Каждодневный и радостный друг,
Почему над землёй не несёшься?
Или вдруг убаюкал недуг,
Или ветром уже не зовёшься,
Пробегая пространства и дни?
Он спокоен – теперь не дождёшься:
Снятся добрые сны, как сыны.
Туч охапку под ушко сминает –
Снова видит, как едут они!
Песня, лейся понемногу!
Я найду себе дорогу!
Пусть не умолкает гам
И всеобщий балаган!
И вперёд – среди бегущей
Той толпы, немного пьющей,
Даже выпившей немного,
Наш Иван вперёд дорогу
Пролагал, погоду славя
И глаза свои забавя.
Вот так-да, да, тут у них
Ну, почти восточный шик!
Времена менялись года
И сменялись непогодой,
Пока странствовал Иван
Средь заморских дальних стран.
Так и тут – зима кончалась,
И природа согревалась.
Да, и та была бесснежной,
Редко вьюжной, чаще нежной.
Мало в том знал наш Иван,
Повидавший столько стран,
Южных дальних тёплых очень,
Жарких, как красавиц очи,
Тех, что там и обитали.
Дни бежали – убегали.
Новый к Альпам путь вперёд,
И Иван по нём идёт.
Путь к горам всё выше, выше,
Холодней, и к мира крыше
От таверны до таверны
Постоялый двор, наверно,
Ни один сменил Иван.
Путь на север – рван и рьян.
Там вверху, где вьёт дорога
Свои петли понемногу,
Там, где снег лежит гремучий,
Ветер рвёт порывом с кручи,
В пропасть уронил Иван
Тот подарок, что был дан
У реки в пустыне дивной.
Ну, а Ваня наш наивный
Дай смотреть на перевале
На арбе, как проезжали
Узкой полосой дороги –
У коня споткнулись ноги.
Раз – толчок – летит наш Ваня,
Но схватился: он упрямый.
А шкатулка в пропасть – прыг,
Раз разжал он руки вмиг.
В снег ударился подарок.
Снега много, сам он ярок.
И огромное движенье
Началось от столкновенья.
Вниз сорвался водопад
Снега – был он счастью рад!
Сверху люди за лавиной
Наблюдали. – "Половину
Видел мира я чудес! " –
И с арбы Иван наш слез.
"Распрекрасно всё, чудесно!
И слова мне слышать лестно,
Хоть не говорит никто,
Да и говорить по что. "
Поглядели, поглазели,
Подивились, посопели,
Вновь запрыгнули в повозки,
Гладя лбами ветер хлёсткий!
Что ж, все горы, перевалы –
Позади; осталось мало.
Спуск всё ниже, ниже, ниже.
Тут не надорвать бы грыжи!
Снега нет, уже теплее,
И природа всё живее!
И великая весна
Отбивает ото сна!
Теперь путь Ванин на восток!
Где солнца луч встаёт высок!
Где всё сияние родится!
И в запад к ним летит, как птица,
И осеняет русским светом!
Крылами по небу воздетым! …
Здесь – всё так мало, узко, тесно,
А там в востоке всё прелестно!
И вдаль – широкие просторы,
И реки, пики, снеги, горы,
Леса и люди, расстоянья,
И древних тайн сокрыто знанье
До времени – и неизвестно,
Скрывается где мир безвестный,
Но тоже мир, забытый, давний,
Далёкий, легендарный, славный.
В словах и отголосках древних,
В сказаниях и песнях верных
Незамечаемых покуда,
Где солнце светит вечным чудом!
Туда Иван идёт, не дремлет,
И солнца луч ему не внемлет
И светит, режет с настояньем
И вдаль зовёт благожеланьем.
Туда, туда – туда в Россию,
Где мягче хлеб и ярче день,
Где всё и все вокруг родные.
Здесь – чуждый воздух, ветер, тень,
Неласково и неприветно,
И всё на свете не твоё.
Там – наше всё и всё моё,
И привыкаешь – неприметно…
Что дальше? Время плещет, лечит
И вновь играет синевой!
И путь вперёд ещё далече,
И будет гром в ночи и зной.
Пора заканчивать, Иван
Идёт вперёд своей дорогой.
И мы не знаем, понемногу
Рассеется соблазн, обман,
Соблазн заканчивать быстрее,
Обман надеяться на прыть.
Все мы и Ваня будем жить.
И время будет течь живее.
Ну, а пока моих сказаний
Не завершилось полотно.
Для стрёкота и для рыданий
Не позахлопнуто окно.
Июльским летом по тропинке
Иду под звёздами один.
В деревне звуки, на пластинке
Записан прошлый век един.
И я мир целый согревая
В душе забывшей холода,
Перед вселенной вопрошаю
И отвечаю сам всегда.
И этой сказкой воздаю я
Всем за всю правду и всю ложь.
И эта сказка – острый нож,
И им я странствуя воюю…
Я целый мир сумел создать
По красоты одним законам,
Как этот, вам в нём не бывать,
Жесток кто, злобен, зол и чёрен.
Ночь как сказанье надо мной,
И я как сказочник в деревне.
Все улеглися на покой,
Лишь мозг мой сказочный не дремлет
И вспоминает – вспоминай!
Из всех глубин простые нити.
И не забыть бы – не забыти,
И человек не умирай!
Сплетай – сплетаю понемногу,
И ночью буйной тку да тку
Себе в ночь лунную дорогу,
И под подушку подоткну,
Коль лягу спать – и там не мило.
Все мысли там и вразнобой.
Пой зоря радостная пой!
И солнце вновь свети как было.
Как Леонардо – всё не так.
Два слова: мир мой сил обилен,
Он сам способен создавать
И порождать свет изобилен.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Стула два, один стол, лавка – залилась во дворе шавка.
Гости добрые – вперёд. Веселися наш народ!
Прыжок – приятней нет момента.
Впотьмах небес летят планеты
И в мыслях мы летим обратно
Простором над невероятным.
Сминая время дней незримых,
Трудов и дней невозвратимых,
Мелькает прежних мест пространство,
Веков и лет непостоянство.
А мы уже в другой эпохе.
И снова здесь нам тоже плохо,
Или совсем нам здесь прекрасно
Под солнцем богатырско красным.
И начинается вновь диво
Слов сладко гласных мёд игривый
Под шум прибоя и порывы
Ветров в ущельях гор красивых!
Мы так же прыгаем с Иваном.
Точнее – мы за ним, канавы
Под ног из скоро вылетают
И как мгновенья в дымке тают.
Прошёл не один день, однако,
Не будем тратить букв и знаков
На то, чтоб описать всё это:
Всю синь небес, порывы ветра…
Иван на берег наш спустился
В Венеции и очутился
У Альп подножья, перебрался
И в край родной земли подался.
Не так-то быстро, как мы пишем.
Путей мы быстрых к дому ищем.
Осень с зимою миновали.
Дни шли, и дни не успевали.
Уже весна в разгаре мая.
И жизнь жива, и мысль такая!
Иван с кувшином через спину
По роще, по лесу, в кручину
Ему никак тут не податься
Под щебет птиц, под звон оваций
Листочков без числа по ветру.
И жизнь опять летит кометой!
Сквозь шум лесов зелёно новых
И трав, прорвавших сквозь оковы
Земли свои кривые к небу,
Иван шёл, любо было, где бы
Ему взглянуть – всё снова красно:
И пенье птиц, и запах странствий!
Ему, привычному в дороге,
И уставали сладко ноги.
Уж день приблизился к кончине,
А с вами мы ещё в зачине.
Оделось в жёлтом платье солнце –
На западе светит оконцем.
В востоке сумрак уж ложится
Спокойствием, кружит, как птицей.
И среди веток – что за диво!
Дороги у – да за крапивой,
За самой узенькой за кромкой,
Строений старых замок скомкан.
Не то что постоялый дворик,
Иль дом охотничий; не горек
Дым из трубы на небо льется,
За уходящим тает солнцем.
И деревянные строенья
Зовут загадкой сновиденья.
Туда Иван испить водицы
И истины, как из криницы,
Из уст чужих, до тех охочих,
Кто будет слушать, между прочим,
Не останавливать, не злиться,
А улыбаться, веселиться!
Иван порог переступает
В неполумраке, но теряет
Свет из окна свои владенья.
Ждут свечи скорого зажженья.
Сидят три молодца на лавках.
А яства на столе подарком
Глядят на путника игриво.
"Здоровы будьте! Как красиво
В стороне у вас, в лесах, просёлках!
Льют реки переливы шёлком,
В излучине скрываясь криво,
Журчат, поют свои мотивы
На ветках птицы леса, сада
За деревенскою оградой –
Дома старинные из камня,
Из дерева; по стойке прямо
И косо – чёрные опоры,
А между – белые просторы.
Коньки игривые, резные
И крыши острые, крутые.
Все дамы в чепчиках; резвятся
Вкруг дети – мне бы надо, братцы,
У вас напиться и наесться,
Присесть, прилечь, и присидеться,
Поговорить, повеселиться,
И богатырским сном забыться
До утра, и к дарам не склонен.
Скажи – плачу, и будь спокоен."
"Здорово, заходи, дружище!
Отведай сладко-гласной пищи,
Поведай нам, как жизнь бежит
И волны крутятся в колечки,
Как кто где чем и дорожит
И как ступеньки на крылечках
Круты, высоки, и невмочь
По ним подняться и влезть в горы.
И только странники с задором
Идут из края дня в край «ночь»."
"Изведал много, я не знал,
Что мир такой большой и разный.
Мой взор и нюх разузнавал
И в память надобный, запасный
Всё складывал материал
Гор, дней, потоков, лиц смятенье –
И стало резким, резвым зренье,
И разум ото сна вставал.
Нет всепригодного для всех.
Закон любой не всеобъемлющ.
Конец любому есть из зрелищ,
Будь то страна и человек.
И эти истины верны
Сами в себе не до предела.
А, в общем, что всем нам в том дела –
Тарелки ваши так полны,
Давай наяривать друзья!
И в этом правда вся моя!
Друзья готовы были ране,
Когда наш гость, не дав заранее
Весть о себе – и дать не мог –
Под вечер самый к ним прибёг,
Хоть целый день шёл, истомился –
Глядели – а не запылился.
В тот самый миг начать хотели,
А начинают вот сейчас.
И пир горой, и в добрый час!
Но как добраться до постели?!
Иван обильно ел и пил,
И в ночь закон один открыл,
Когда проснулся в первый раз –
Я лично помню, как сейчас –
Или, точней сказать, явленье
Так удивило с пробужденья.
Так много мёда он поел
И так обильно пропотел,
Что мёд сам выступил на пузе
И слоем там лежит, как грузом,
Но тонким – его пальцем в рот.
И лапу, как медведь сосёт.
У нас в Руси полно медведей.
Они не в мёде только сведут.
Зверь бурый, белый распрекрасный
Руси прекрасной символ ясный.
Сам трудится, берлогу строя,
Одет прилично и не воет,
Как человек ест мёд и сладость,
Полжизни, правда, спит, но в радость
Забыться, пережить весь ужас
И возродиться после стужи!
А его с Арктики собрат,
Так тот любым морозам рад!
И сам живет, где всем не в мочу.
И потому все рвут и мочат,
И злятся, зубы оскаляя,
И вдаль бегут, визжа и лая.
Не то, что символы у них!
Ну, в Англии, ну, разве шик?
Бульдог обвисший, тучный, с мордой
Всем недовольной, вечно гордый
Породой. Хвост – почти отсутствует совсем,
Чтоб было гадить лучше всем
И помечать все пни и кочки,
Что все мои – на этом точка.
В Америке – вобще, енот.
Тот же собака, только дикий,
Совсем, не приручавшийся, и, вот –
Ему в глаза ты смотришь тихо,
А он тебя за палец – хвать
И давай лаять и кричать.
Всех пробудившимся медведем пугать
Они всегда горазды, а больше некем и пугать.
В сон распрекрасный наш Иван
Вновь погружался, засыпая.
И не было сиянней рая,
И сон его не был обман:
Вновь буря, буря бушевала
Три дня – так сразу станет страшно.
Три дня корабль, скрипя, взбирался
На волны, что его и выше
Бывали, брызги разлетались
Повсюду бесконечным роем.
И если дождь тогда не капал,
Его б никто и не заметил.
Боролись люди, снасти, нервы.
Верёвки тёрлись, изнывая.
И свист всечасно раздавался,
Не то от ветра, или тренья.
Три дня, не ведая покоя,
Не знали люди равновесья.
Три дня всё палуба ходила,
И, усыпая, словно в люльке,
Себя хотя б однажды каждый
Представить мог; и, укачая,
Не отступало в мыслях море,
А в сне всё продолжало сниться,
И убаюкивать, и лаской
Качать младенцев, что в стихию
Отправились по воли жизни
Искать кто прибыль, кто отвагу,
И наблюдать покой и бурю
В своём первостепенном виде
И на года вперёд запомнить,
Что видел истинную правду.
Какой там курс, ориентиры!
Лишь удержать на водах судно,
И выжить в буре превосходной,
Дождавшись завтрашнего солнца…
Курс изменился, отклонился
Корабль за время бури страшной,
И плыл на запад, оставляя
Киклады Эгейского моря.
И утро радостной зарёю
Встречало новый день,
И путник, корабль наш,
Радовался встрече
С рассветом – Солнце, радость жизни!
Без музыки звучали звуки
В глазах и мыслях переживших.
И радовался всяк в команде,
И тот, кого перевозили,
И наш Иван, на солнце глядя,
Вновь улыбался вспоминая
Закат и утро, что в деревне
Он много лет подряд лишь видел,
Не зная мира, что далёко
Раскинулся беззвучной бездной.
И не было тех лет прекрасней! …
Солнце встало понемногу.
Наш Иван опять в дорогу
Собирается, спеша,
Тяжело сопя, дыша.
Утро, утро – свет и свежесть!
Резвых птиц пронзает резвость,
Свист, и трели, и полёты,
Трепет крыльев огнемётных!
Тень прохладная от леса,
От лесочка, что завесой
Ко двору стоит пристенком.
Молоко в кувшине с пенкой,
Ломоть хлеба чёрный злачный,
Сковородка с салом смачным.
Так ведётся на Руси –
Запад, поспевай еси!
После плотного обеда,
То есть завтрака, к обеду
Много времени пройдёт,
Много наш Иван пройдёт.
Должен плотным быть и сытным
Всякий завтрак безобидный,
Чтоб и шлось, да и умелось,
И в плечах была бы смелость,
Не голодно чтоб и долго
Длилась дальняя дорога,
Весел чтоб был наш Иван
И в глазах не был туман.
Расплатился, подивился,
Вышел с избы, поклонился.
И вперёд во свежесть леса
Под его густой завесой,
Или вовсе не густой,
Редкой, светлой, холостой,
По полянам и тропинкам,
По дорогам, что с пылинкой
В полдень жгучий, в вечер томный,
В ночку светлую со громом,
С молнией во все концы –
Натурили б молодцы.
Ну, а наш-то всех смелее –
По грозе вперёд скорее,
Если к ночи застаёт,
Если днём путь не даёт,
По грязи пешком вдогонку,
Где ручей журчит всем звонкий.
И напьётся из криницы
Вновь водицы-молодицы.
И вперёд идёт Иван
Среди родственных нам стран,
Стран славянских стоголосых,
Что венки вплетают в косы.
Вот – великая Россия!
Солнце в сини, вдаль густые
Рощи, лес, поля, просёлки,
Речки, холмы и пригорки!
Легче дальше, но скорее
В даль, не терпится быстрее.
Камень с плеч, с души, из сердца,
Но в ногах, как - будто перца
Кто насыпал – вдаль летят,
Побыстрей придти хотят
И приблизить час мгновенья
Дивный сказки возвращенья,
Ожидаемый дотоле
Много месяцев и боле.
Час полночный, час полдневный,
Встречи час огневолшебный
С матерью, с отцом, с родными,
С всеми в мире дорогими!
И пойдут гулять деревней,
Словно время и не время –
Холодец застывший счастья!
Позабыты все ненастья.
Льётся жизнь, и счас она
Нам нужна и нам ценна!
Наслаждался русской речью
Наш Иван, расправив плечи.
Долго слушал он чужие
Звуки мудрые лихие
И не мог в ночи дождаться,
Как ручей вблизи раздастся
Русской речи, многозвучной,
И журчащей, и певучей,
И сольётся в реки, мори,
Океанские просторы
Поглотят, захватят бездной
Русской речи звуком нежным!
Близился Иван к деревне,
Но решил: не ждёт, не дремлет
Время – не пойду туда сначала,
А, как ей и обещал я,
Задолго сверну я лесом
И просёлком, перелесом –
Прямо к бабушке Яге
На одной скачу ноге!
Шёл Иван, и было лето,
Изразцовая карета
Пышным блеском по природе,
Из года что приходит в годы,
Дребезжала и скрипела,
По земле катясь не смело,
Лёгким ветром обдавала,
Зноем жарким припекала
В шелесте безмерных листьев,
В скрипе леса, в вечном свисте,
В тени радостной прохлады,
В дуновении в усладу!
В общем, он любил и сани,
Полыньи, морозы ранни,
Белое полей пространство
И природы постоянство,
Снег летящий, вниз кружащий,
Запах свежести дражайший,
Или ранний снег липучий,
Налипающий на сучья!
Куст прогнулся из-за шапки,
Снега белого охапки.
Ствол стоит пушистый, лучший
Многолетний ствол могучий!
Лес стеной безмолвный, звучный.
Отзвук звонкий и певучий!
Наст хрустящий, скользкий очень.
И днём свет сиянный в очи!
С тёмным белое виденье,
И всего оцепененье,
Величавое и с мощью,
Лютым днём, суровой ночью.
Резвый холод, отнимавший
Руки, пальцы, обжигавший
После в тёплом помещенье,
И метели с вьюгой мщенье,
И свет жёлтый в тьме морозной
Из оконца придорожной,
Крайней на деревне хаты,
И поленьев жар богатый! …
Мысли бурные потоком
В небе ясном, синеоком,
Редко облаки летели,
В радость листья шелестели,
Говорили, в белом свете
Торопить не надо ветер
И назад всё возвращаться,
От норы не отлучаться.
В вихре вечного движенья,
В ветре радости скольженья
И в журчании потока,
Ручейка, что с гор далёка –
Жизнь в бесстрашии бежит
И цепляться не велит;
Как ручей мыть дальше русло
Под прицелом глаз нескучных,
Путешествовать, как воды,
Ветры, птицы-скороходы,
Созерцая и умнея,
И вперёд лететь скорее!
Всё, пришёл, поляна, лето
И избушка тоже эта.
Много пышных на поляне
Есть кустов, за ними прямо
Есть подсобны помещенья.
Ну, сараи – ухищренья
Бабы это всё Яги –
Меж кустов, как ни моги,
Трудно рассмотреть все пуньки,
Клети, срубы, гумна, баньки.
Даже есть там частокол,
Волк да внутрь чтоб не прошёл!
Думали, что баба дура,
Не хозяйка, нет фигуры.
А она-то молодец,
Держит кур да для яец!
Есть проказница-коза,
Обгрызает дереза
Деревце любое в деле,
И сама зараза в теле!
Огородец есть неброский,
Огороженный, и хлёсткий
Там растёт хрен, хмель, капуста,
Брюква, репа, дальше густо,
Лук, чеснок и, в самом деле,
Яблоня с наливом белым!
И хозяйка от хозяйства
Вот выходит без зазнайства.
"Здравствуй, бабушка! – Милок,
Здравствуй! Путь твой был далёк. –
Вот, привёз, что и просили.
Дети где? Закон-то в силе. –
Благодарствую, ребяток,
Как уехал ты, на завтра
По домам своим вернула,
Раз тебя я умыкнула. –
Да! … а я-то там за раз
Мир увидел без прикрас. –
Ну, и хорошо, когда бы
Ты его увидел, кабы? –
Ну, прощай! – Нет, до свиданья.
Я с тобой надеюсь, Ваня,
Свидится ещё не раз
В добрый и обычный раз.
Ты же знаешь, что все встречи
Мудрости рождают вечер. –
Да! … плохое обернётся
Лучшим, ярким, точно солнце,
А хорошее явится,
Что не сможешь и отмыться!
Всего доброго. – До встречи.
Благодарствую. Покрепче
Коли будут испытанья,
То и крепче будешь, Ваня.
Равновесия желаю,
Сил в себе, не провожаю…"
Путь назад, освобожденье!
Полной радости паренье!
Всё бежит, не настоящий
Мир волшебный, мир изящный!
Кончен лес – не знают ноги
Чувств усталости дороги.
Избы вдали через поле –
Разлилось широко море.
Через всякие дыханья,
Через всякие старанья,
Сквозь пределы и преграды
Ближе, ближе – Ваня радый,
И дождаться нету мочи –
Наш Иван лишь к маме хочет.
Огороды, кол и жерди –
Ах! Увидели соседи,
Те и те, и дай сбегаться,
И толпою собираться.
Дети, в основном, а также,
Кто в деревне был сейчас же,
Ведь в деревне что забота,
Раз работ не в проворот-то.
Все в полях, лугах, далёко
В жар под небом синеоким.
Вот – родной дом, и навстречу
Мать с отцом, и эту встречу
Будут помнить все навеки,
Жить покуда человеку!
В взглядах истинных и нежных,
И в пожатиях небрежных,
В верных истинных охапках,
И в щеках сырых и мягких…
Бунтовала вся деревня,
Провожая время верно.
Вечер под столы срубили,
Наварили и накрыли.
Ели, пили, веселились,
Песни пели и хмелились.
Танцевали и плясали,
И частушки сочиняли.
Даже, помню я какие,
Но не приведу иные.
В общем, с них всё начиналось
И, как видите, в немалость
Вылилось – все бабы ржали,
Гоготали, хохотали…
Я был сонный и усталый,
Я был маленький-премалый.
Руки под стол опустил я
С курицей, не было силы
Выше стола, выше лавки
Их держать, и ел не ловко.
Искрой неручная кошка
Пронеслась, схватив немножко,
Так, всю курицу, и дале -
Прям в кусты, чтоб не видали.
Плакал я и заливался,
От обиды содрогался.
Там в кустах их было много,
Одичавших, многоногих.
И поэт внутри рождался,
И на мир не обижался,
И цветок жалел, рыдая,
Жизнь продлить из края в край я.
В том заслуга моей мамы,
Что упорно и упрямо
Мне читала и читала,
И, кем есть, меня создала.
А в деревне той весь вечер
Радость лилась бурной встречи.
Все гордились, поздравляли
И Ивана похваляли.
А Иван почти что сник,
Отдохнуть хотел в тот миг.
А у кой-кого веселье
До утра продлилось с целью.
На меже вдаль в огороде
Стол поставили в природе,
До утра играли в карты
С переполненным азартом.
А заря как разлилась,
Завершилась игра всласть.
И пошли спать отсыпаться,
Сны глядеть и любоваться.
Видно, не было работы
В день тот, видно, у кого-то…
Всё здесь истинная правда,
Мне дарована в награду,
Я ей сам почти свидетель.
Светлой ночью в поле ветер,
Или, просто, ветерок
Пригибает колосок,
И летит вперёд, и в свете
Растворяется в рассвете,
Как наш сон и наш роман,
Будь здоров, живи Иван!
2001 – 2009
| 