распорядилась ими крайне неуклюже: разворошила и разбросала их, но спускаться за ними на землю почему-то не стала. Посмотрев в мою сторону, словно изучая, белка несколько раз стрельнула хвостом и скрылась.
Скоро наши встречи стали, что называется, регулярными. Я приносил с собой нехитрую беличью снедь: сухарики и арахис, миндаль, грецкие орехи и семечки. Белка ела тут же, точь в точь, как в сказочных мультиках, зажав пищу маленькими лапками и постоянно вращая её. Я стоял осторонь, с необьяснимой радостью и удовольствием наблюдая за этой поспешной трапезой. Насытившись, белка начинала резвиться. Словно в благодарность за принесенную пищу, тешила меня акробатическими номерами, кувыркаясь, как рыжий клоун на трапеции. Она, казалось, играла со мной и, похоже, эта игра ей нравилась. Я видел множество зверей в зоопарках, но никогда не испытывал ничего, кроме чувства жалости и вины перед всем звериным племенем, бесцеремонно пленённым и запертым в мрачные клетки.
А белка рядом со мной была свободной, и я был несказанно рад этой её свободе, и душа моя летала и прыгала, как эта рыжая белка, и сердце моё стучало радостно и гулко…
…Дождь лил с ночи не переставая. Стробоскопами слепили глаза молнии. Ветер метался дико, словно пробовал всё на прочность. Деревья качались, шумели и натужно поскрипывали. Некоторые не выдерживали – ломались. Ни рассвет, ни восход не могли пробиться сквозь это сатанинское крошево и месиво рассвирепевшей природы: было уже около одиннадцати утра, а за окном стояла хмурая мгла. День утратил краски, звуки и запахи: вокруг стояли серость и сырость.
Я едва дождался обычного прогулочного времени и спешно пошёл в парк. Дождь прекратился. Ветер перебрался повыше и гнал над вершинами деревьев, как понургово стадо, тяжёлые рваные тучи. Деревья сникли, но были яркозелёными и поблёскивали.
Белки не было. Под старой софорой хороводили мокрые вороны, долбили клювами остатки размокшей пищи. По мере моего приближения к ним, отпрыгивали на такое расстояние, на какое я к ним приближался, и снова копались клювами в мокрой траве.
В следующее мгновение я просто вздрогнул от неожиданности: на моё плечо вспрыгнула… белка. Мокрый маленький зверёк топтался по мне, крутился, вертелся, щекотал хвостом моё лицо и шею. Я пытался погладить белку ладонью, но она ускользала, легко перемещаясь по спине, плечам, по голове. Потом она спрыгнула в траву и побежала. И я побежал за ней как мальчишка.
Зачем я бежал? Мне ведь не надо было ловить белку. Мне было не догнать её. Но она бежала, и я бежал за ней…
Новый день был солнечным и тёплым. Пели птицы. Отмытый ливнем, город смотрелся празднично. Заканчивался мой отпуск и я с грустью думал о том, что с белкой придётся расстаться. «Что ж, такова жизнь, – утешал я себя. – Будет ещё один год, ещё один отпуск. Белка выкормит бельчат, и я буду счастлив увидеть в ветвях старого парка рыжие комочки беличьего выводка».
…Белки не было. Я ждал. Белки не было на следующий, и следущий за следующим, день. Лакомства, которые я оставлял, с криком поедали вороны. Белки не было. Я ждал напрасно…
Скоро я обратил внимание, что рабочие-каменщики как-то издевательски-насмешливо смотрят в мою сторону. Я подошёл. Они расселись и задымили сигаретами.
-Ребята, здесь была белка…Вы не видели белку? – предчувствие чего-то недоброго царапнуло мне горло. Я прокашлялся.
Один отвёл взгляд в сторону. Другой отошёл к ограде по малой нужде. Третий крякнул:
-Видели. Мы видели, как ты втёрся к ней в доверие, интеллигент… Только я, значица, опередил тебя.
-Что значит опередил?
-А то и значить, что словил и сделал из неё чучелу.
И в с ё.
-Зачем? – задал я глупый вопрос.
-А шоб красиво было. Дома у миня всево хватаить, а белки от не было.
Мне стало жарко.
-Но почему чучело? Можно было оставить живую…
-Живую? Не-е-е… Кормить надо, дерьмо, значица, вычищать. Клетка, опять же, нужна специальная. А где взять?
-А вы что: можете… - я зачем-то старался продолжить кощунственный разговор, всё ещё надеясь на то, что меня просто разыгрывает этот, с виду вполне добродушный полупарень, полумужчина.
-Я могу. Да. Я всё могу: дом построить, стопку дёрнуть, бабу трахнуть, – он смерил меня многозначительным взглядом, – могу из тебя чучелу сделать, если, конешно, пожелаешь. Я могу в с ё! - и громко засмеялся.
Потом, словно желая меня припугнуть, неестественно странно вытаращил глаза.
Я увидел их большие выпученные зеницы с кровавыми прожилками и отравляющей желтизной.
И они показались мне слепыми – глаза человека, который в с ё может…
14. Игрушка для одиноких или Карл у Клары украл кораллы - https://fabulae.ru/prose_b.php?id=24385
Фрида Шутман - https://fabulae.ru/autors_b.php?id=3438
Одинокой стареющей женщине по имени Мария знакомые подарили игрушку, чтобы ей было веселее. Это была маленькая смешная собачонка, работающая на батарейках.
Каждое утро, просыпаясь, Мария включала собачонку, носила за собой по всем комнатам и «разговаривала» с ней. Весь фокус был в том, что собачонка повторяла всё, что женщина говорила.
- Доброе утро, моя хорошая!
- Доброе утро, моя хорошая, - немного искаженно, но довольно отчетливо повторяла игрушка.
- Сейчас будем варить гречневую кашу…
- Сейчас будем варить гречневую кашу…
И так целый день.
К вечеру Марии казалось, что она уставала от таких «бесед». Но ей всё равно это нравилось…
Она даже написала благодарственное письмо фирме, выпускающей такого рода игрушки.
Выходила из дому Мария очень редко, отсутствовала, бывало, часа по два-три.
Ничего особенного у неё в доме не было. Правда, когда-то её отец, ветеран войны, говорил, что привёз что-то очень ценное из Австрии, где встретил победу.
Часто выпивал, твердил, что его мучает совесть. Потом сам себя оправдывал, что не он один привёз военные трофеи…
- Время такое было, Машенька, пойми меня…
И ещё: он часто повторял скороговорку « Карл у Клары украл кораллы» … Маша ещё в детстве каждый раз звонко смеялась и пыталась повторить эту фразу как можно быстрее.
Её отец, бывало, выйдет во двор «забить козла» с такими же, как он пенсионерами и начинает рассказывать разные истории про войну. Возможно, если бы у него был сын, ему было бы интересно слушать про наступления наших, атаки фрицев, боевые награды...
А Маше это всё было безразлично…
- Эх, Машутка, вот послушала бы ты, как мы в окопах вшей кормили… Как пили воду из кровавых луж…
Иногда Машенька спрашивала, были ли у немецких девочек куклы. Отец пытался что-то ответить, да толком и не мог.
- Куклы, говоришь, были? Наверно, и куклы… И кораллы…
Перед самой своей кончиной отец подозвал Марию и стал ей нашептывать, беспокойно глядя по сторонам:
- Эта вещица тебе очень пригодится. Запомни, Машутка… Карл у Клары украл кораллы… Карл у Клары украл кораллы…
- Папа, ты о чём? Всё шутишь…
- Нет, дочка, не шучу, в кораллах то всё и дело…
Отец умер, а Мария даже толком и не знала, о чём шла речь. Нет, она видела потемневшую и поржавевшую от времени коробочку от монпансье. Она всегда думала, что отец хранит там свои боевые награды. И ни разу, что не удивительно для её спокойного и нелюбопытного нрава, ни разу, не открывала эту коробочку… А когда даже захотела открыть, ржавчина не поддалась её слабым рукам…
В последнее время, возвращаясь домой, Мария видела, что в квартире что-то меняется, то ли некоторые вещи стоят на других местах, то ли ящики неплотно прикрыты… Но поначалу её это не волновало.
Когда она, наконец, поняла, что это всё неспроста, она расстроилась и не знала, к кому обратиться.
Она стеснялась заявить в полицию, и что бы она сказала там?
- Вы знаете, кто-то роется в моих вещах, ничего, слава Б-гу, не украдено, но мои вещи лежат не в том порядке, как я их положила. Летнюю одежду я обычно кладу на нижнюю полку… Здесь же жаркий климат и у меня всё летнее должно быть под рукой…
Ну, кто бы стал в полиции её выслушивать до конца?
Мария впала в отчаяние, не выходить совсем из дому она не могла…
Вот и жаловалась своей собачонке на горькую, одинокую судьбу:
- Никто меня не защитит…
- Никто меня не защитит…, - вторила ей собачонка…
Как-то, вдоволь наплакавшись своей игрушке, и оставив ее в спальне, Мария пошла по своим делам.
Вернувшись, как это уже у неё было заведено в последнее время, бегло осмотрела квартиру, чтобы проверить, всё ли на месте. Разулась. Разложила продукты по полкам.
Пошла за своей игрушкой. Включила её.
- Привет, моя хорошая! Нет ответа.
- Ну как ты, моя хорошая, не скучала без меня? Опять тишина.
- Почему ты молчишь? Ещё этого мне не хватало… Моя подружка сломалась…
На другой день Мария пошла в магазин, в котором её знакомые купили эту игрушку.
Поставила собачонку на прилавок и объяснила проблему. Продавец нажал на кнопку.
- Вы говорите, что она не работает?
- Вы говорите, что она не работает, вторила собачонка…
- Ой, как хорошо, она снова работает! Спасибо вам огромное!
- Ой, как хорошо, она снова работает! Спасибо вам огромное…
- А я ничего не делал, просто включил игрушку…
- А я ничего не делал, просто включил игрушку…
- А теперь я её выключил. Понятно?
- Так я же дома тоже нажала на кнопку, но она мне не «отвечала».
- Значит, игрушка была включена, когда вас не было дома, а вы пришли и выключили её… Игрушка, кстати, записывает всё, как магнитофон. Вы знаете про это? Её можно прослушивать…
- Нет, я не знала и даже не подумала об этом…
- Вы сохранили инструкцию? Там всё написано.
- Спасибо большое! Попробую разобраться…
Дома Марии пришла в голову интересная мысль – а что, если нарочно оставлять игрушку включённой, когда она выходит из дому. А потом проверять, что происходило…
Две недели всё было тихо. Мария слышала лишь шум проезжающих машин и тихие потрескивания.
А что было потом? А потом собачонка пропала… А вместе с ней и коробочка из-под монпансье…
***
- Григорий! Живой?
- А куда мне деваться… Таких как я просто так не сживёшь со свету.
- Приходи на наше место. Можешь завтра часам к 11-ти?
- Ага.
- Вот и ладненько. Жду.
Мужчина средних лет с перебитым носом сидел за столиком и попивал пиво.
- Здорово, Григорий! Я вижу, ты в форме - отсидел своё и опять как огурчик…
- Я живучий… Какие люди в Голливуде! Зачем звал, Никита?
- Григорий! Слышь, ты в камнях разбираешься?
- А что? Есть дело?
- Да, понимаешь, вспомнил я недавно, что мой дед рассказывал про одного чудака-доминошника. Так тот ему рассказал про военный трофей.
- И что?
- Да ты погоди, дай договорить… Старик этот умер уже, осталась дочка, тоже какая-то чудная… Завела себе говорящую собаку.
- Говорящую? Лучше бы себе мужика завела… ХА-ХА-ХА… Я не подойду?
- Брось ржать… Она строгая очень, никого к себе не подпускает…
- А тебя, молокососа, подпустила…
- Не хами. Слушай дальше. Я подсуетился и не за один раз, но откопал военный трофей её папаши. И собачку игрушечную прихватил.
- Ну-ну, а что так?
- Да я там уронил что-то и стал ругаться, слышу, она тявкает так смешно. Подарю девчонке одной, любят они телячьи нежности…
- А где трофей?
- Не спеши. Ты сначала помоги мне узнать, сколько эта штуковина стоит. Никита аккуратно вытащил из сумки и положил
