Камешки бывают разные...(Рецензия на рассказ Авивы Таль "Камушек")

«По-моему, достаточно собрать письма людей (слегка коснуться их опытной, осторожной и разумной рукой редактора) и опубликовать их — и получится новая литература мирового значения. Литература, конечно, выходит из наблюдения людей. Но где больше их можно наблюдать, как не в их письмах» 
А.Платонов

Дорогая Авива! Как я уже и говорила, ваш рассказ взволновал меня и дал почву для размышлений. Если позволите, я бы хотела поделиться ими.

Но вначале, мне хотелось бы сказать несколько слов о жанре вашего произведения. Оно являет собой образчик эпистолярного романа в миниатюре. Очень интересная, но достаточно редкая в нынешнее время форма. Правда, в последнее время, с возникновением переписки по электронной почте, этот жанр, восходящий еще к романам Ричардсона («Кларисса Гарлоу» и «История Грандисона»), и к «Персидским письмам» Монтескьё, обрел новую жизнь. Первым произведением, написанным на основе электронных писем был  роман «Сердце Вольтера»Ньевеса.

Как мне представляется, умение писать письма–  это особая грань человеческой натуры. Еще Вересаев отмечал, что женщины обычно плохо пишут стихи и романы, но великолепно – дневники и письма. Вот и ваша миниатюра, выстроенная как переписка двух некогда любивших друг друга людей, представляется мне необыкновенно аллегоричной. Все в ней – изящно завуалированные символы.

Начну по порядку. Во первых отмечу прием амплификации , который вы удачно применили при написании миниатюры. Амплификация как стилистический приём  может принять вид повышения, то есть расположения выражений, относящихся к одному предмету, по принципу нарастания их значимости, эмоциональной действенности и т. п. В основном это применяется в поэзии. Но в данном случае мы имеем дело с приемом риторическим, резко бьющим на повышение восприятия (еще Цицерон говорил – что амплификация – мать красноречия).

Вы выстроили шесть писем по нарастающей. От письма к письму сдержанное напряжение возрастает. Герои очень осторожно, даже как бы играючи, говорят о своих чувствах. Но каждому  образу сообщается особый смысл.

Камень. Что-то монолитное, весомое, фундаментальное. Но речь идет о камушке. Маленьком, перекатываемом морскими волнами. Море – стихия жизни. Жизнь перемалывает многих. И как море, полирует камни, сообщая одним из них  округлость и неповторимый блеск, а другие дробит на мелкие невзрачные кусочки. В данном случае – камушек – это героиня Оля. 

Герой Олег – обаятелен и непоследователен одновременно. Из тех, о которых говорят – и хочется, и колется. Он и хочет взять камушек, не отталкивает его, но и не протягивает к нему руку. Словно сомневается, и в себе, и в своих чувствах, и в любимой девушке. 

И камешек играет и переливается в морских волнах. Появляется и пропадает. И вот герой вроде решается», выдергивает (превосходный глагол, Авива! Именно выдернуть, не поднять, не взять, а выдернуть- исторгнуть из стихии жизни!) его из моря и принести в «загаженный черепахой аквариум».

И тут снова сомнения героя. По сути, переписка – это не только диалог двух людей, но и их внутренний монолог, разговор с собой. Аквариум – образ быта, черепаха – образ рутины. Олег боится ее. Просто боится. Что ж, это не ново. Когда-то один из знаменитых литературных героев воскликнул: "Случайно вас когда-то встретя, В вас искру нежности заметя, Я ей поверить не посмел: Привычке милой не дал ходу; Свою постылую свободу. Я потерять не захотел.» и вслед за ним уже почти 200 лет эти слова на разные лады повторяются многими мужчинами!

Отсюда и все его оправдания, мол, камешку в привычной морской среде более лучше, или «одного прибьёт тихой волной к берегу - и хорошо ему, и спокойно, а другого бесконечно швыряет по волнам жизни.; А что дома? Cкука! Тёплая, загаженная черепахой вода».

Но героиня с чисто женской прозорливостью и мудростью возражает ему: «Человек не камень, Олег.  Камни только издали кажутся одинаковыми. Но, если протянуть руку, выдернуть его из жизни, согреть в ладони,прижать к сердцу, то увидишь, что он неповторим.Человек не камень, дорогой. Человек - неповторимый и прекрасный бриллиант.У которого свой путь, своя история, и свой неповторимый рассказ»

По большому счету – это противостояние душевной лености и сомнений героя  трепетному чувству ожидания героини. Она – женщина, безмолвный камушек,  она не может прыгнуть в руки сама, она может только ждать, пока ее заметят, разглядят и поймут, что она прекрасный бриллиант. Но для этого надо быть наделенным двумя  необходимыми качествами: любовью и куражом. То есть хотеть и сметь.  Ни того, ни другого нет у героя, а если и есть, то в каком-то вялом, зачаточном состоянии В общем, как говорила известного фильма: "Хороший ты мужик, Андрей Егорыч, но не орёл!»

Так вот и ваш Олеж, увы, не орел! А может и не было у него ничего к героини, кроме теплого расслабляющего, необязывающего чувства.  Такого, о котором приятно вспомнить под легким флером ностальгии. Но не более…Знаете, как  в известной песне Вертинского: "Как хорошо с приятелем вдвоем/ Сидеть и пить простой шотландский виски/ И, улыбаясь, вспоминать о том,/ Что с этой дамой вы когда-то были близки."...

И напоследок, Авива. Читая вашу миниатюру, я все вспоминала свою любимую поэму Симонова «Пять страниц». Там тоже мастерски использован прием амплификации, эмоциональная действенность увеличивается с каждой главой. И рефреном звучат слова «Там начало конца, где читаются старые письма. Где реликвии нам, чтоб о памяти вспомнить нужны».

То же и у вас, Авива. Начало конца. Героиня намного мудрее и проницательнее героя. Она  прекрасно понимает, что у героя особых чувств и не было, просто ворошит пару-тройку теплых воспоминаний как угасающие угли в камине. И произносит и за себя, и за него те слова, которые он не решится высказать: «Приходит такое время в жизни, когда тяжело что-то менять, или начинать сначала... Ничего не остаётся, как смириться, и принять то, что есть...»
 
Благодарю вас сердечно, Авива. Очень емкое и глубокое произведение. И нежное той особой щемящей нежностью, которой нет даже названия в человеческом языке, и которое можно сравнить по ощущению лишь с запахом увядающих хризантем – печальным и терпким…