Стихи, «доказывающие» его приверженность советской власти - все приведены не полностью. То же самое стихотворение «Неуютная жидкая лунность» - на стр. 949 – обрезано. Все выхвачено. «Поэма о 36» - безэмоциональная, отстукивающая ритм, как строевой шаг, каждое слово – не стрела, а пуля.
То, что касается доказательств самоубийства поэта – то в книге Захара Прилепина дан краткий вариант зеленой книжки «Смерть Сергея Есенина. Документы. Факты. Версии», изданной в 2003 г. на основе материалов комиссии Есенинского комитета по выяснению обстоятельств смерти поэта». Те, кто читал, поймут.
Забавно: автор приводит высказывание Николая Брауна /старшего/, не замечая, что оно противоречит официальной фотографии №5 гостиницы «Англетер», где нашли тело поэта. Хотя… видел ли автор эту фотографию? В книге ее нет. Итак, цитирую: «…судя по всему, Есенин поставил в левом /курсив мой/ переднем углу стол, на него столик, стул, дотянулся до изгиба тонкой трубы парового отопления...». На официальной фотографии стол и трубы отопления справа. Сын Николая Брауна, тоже Николай Браун, автор песен, сообщил, правда, спустя много лет после смерти отца, что отец был уверен, что поэт погиб от пыток. Но свои воспоминания опубликовал в советской печати такие, которые могли увидеть свет. Так что приведенные мною строки включил в книгу сам Захар Прилепин. Автогол в свои ворота.
И вдруг! На стр. 960 Захар Прилепин отметил, что по количеству стихов о христианской вере Есенин – христианский поэт. И их даже гораздо больше, чем «советских» стихов! Но об этом – только 10 страниц из 1019. Со стр. 960 по стр. 970. Вообще, считаю, что нельзя творчество Сергея Есенина так «потрошить». Как у Пушкина в трагедии «Моцарт и Сальери»?
«Звуки умертвив,
Музыку я разъял, как труп. Поверил
Я алгеброй гармонию».
Вот примерно так поступили с поэзией Есенина. Разъяли, как труп. А Есенин слишком сложен, слишком глубок! И никакого по-настоящему хорошего анализа его стихов, кроме революционных поэм, я не увидела.
Захар Прилепин классифицировал читающую и интересующуюся судьбой Есенина публику, верящую, что поэт был убит. Стр. 860. «Сторонники просто абсурдных, зато крайне навязчивых версий убийства Есенина делятся на несколько основных типов. Люди глубоко и безоглядно религиозные… Политически ангажированные, маниакальные антисоветчики… Женщины, откровенно влюбленные в Есенина и охраняющие его имя от злых наветов… Случаются причудливые смешения всех перечисленных вариантов».
Как вам?
Автор книги прошелся огульным катком неприятия по многим писателям, посвятившим себя изучению судьбы и творчества поэта. Стр. 866-896. В их число вошли: Н. Сидорина, Э. Хлысталов и другие. Все равно, ошибались они или были правы. Они высказали свое мнение. Они любили и любят поэта. Читая книгу, я все время думала: сколько можно убивать поэта?! Где его творчество? И почему Прилепин не критикует окололитературных писак, кропавших всякий бред о сумасшествии Есенина? Таких, как А. Панфилов, В. Тормышов? Почему для уничижительного хая выбрал настоящих, сильных писателей и хороших людей?
В эпилоге очень много о всех родных, близких, даже просто знакомых, что окружали поэта, были ему дороги. Это хорошо. Есть попытка вывести родственную линию: что его дети – продолжение его гения. Но, думаю, это лишнее. Все приходят в этот мир готовыми. И дети гения не бывают ему равными.
Была на литературной встрече с Захаром Прилепиным 16 декабря 2017 г. Он сказал, что собирается заниматься темой Сергея Есенина… В тот же день я подарила ему свой роман «ТАНЕЦ и СЛОВО» о Сергее Есенине и Изадоре Данкан /Айседоре Дункан/. А уже через полтора года его книга в серии ЖЗЛ о Есенине более чем в 1000 страниц была подписана в печать. Кроме того, за это время вышли еще три полноценных, больших книги автора в размере романа. В том числе о Леониде Леонове. При этом автор ведет активную политическую и общественную жизнь. Фантастическая, прямо-таки ленинская работоспособность.
В конце явственно указано, что поэт – русская миссия, не просто гений, а чистая душа-пророк, и в каких-то поступках не просто добрый – выше… Но! Как же вот эта внутренняя вера может сочетаться с самоубийством?! Отдавая себя, человек уповает на Бога.
Так что автор сам себе противоречит. Это бросается в глаза. Нельзя сидеть на двух стульях. Это неудобно. Свалишься.
Рецензия писалась по мере прочтения книги, таким образом, читающий эти строки может проследить изменение моих эмоций на протяжении повествования…
Стр. 987. Цитирую Захара Прилепина: «Современники Есенина еще совсем недавно тут были. У меня с ними великое множество знакомых. Я им руки жал, а они – Леонову, Катаеву, Казину. А те – Есенину. Всего-то три рукопожатия».
Только я думаю, что Сергей Есенин З. Прилепину за эту книгу руку жать не стал бы.
Моя бабушка говорила: «Бумага все стерпит». Это про эту книгу… Читая ее, я испытывала настоящую, тяжелую боль и злую грусть. Он не может защитить себя, Сергей Есенин… Это должна сделать я. Чего бы мне это ни стоило.
Леонид Леонов:
«У нас любят писать некрологи, пишут их всласть, умело и смачно, с видом нравственного превосходства, не щадя чернильных сил своих. О мертвых можно… А Сергей Есенин мертв: он уже больше не придет и не пошумит, Есенин…».
Закончить хочу стихами Сергея Есенина:
«Все живое особой метой
Отмечается с ранних пор.
Если не был бы я поэтом,
То, наверно, был мошенник и вор.
Худощавый и низкорослый,
Средь мальчишек всегда герой,
Часто, часто с разбитым носом
Приходил я к себе домой.
И навстречу испуганной маме
Я цедил сквозь кровавый рот:
«Ничего! Я споткнулся о камень,
Это к завтраму все заживет».
И теперь вот, когда простыла
Этих дней кипятковая вязь,
Беспокойная, дерзкая сила
На поэмы мои пролилась.
Золотая, словесная груда,
И над каждой строкой без конца
Отражается прежняя удаль
Забияки и сорванца.
Как тогда, я отважный и гордый,
Только новью мой брызжет шаг…
Если раньше мне били в морду,
То теперь вся в крови душа.
И уже говорю я не маме,
А в чужой и хохочущий сброд:
«Ничего! Я споткнулся о камень,
Это к завтраму все заживет!».
И да! «Не боюсь я этой мариенгофской твари и их подлости нисколечко». «Мышиными зубами горы не подточишь!». С. Есенин.
