ЗА ОДЕССУ!

работать уборщицей!!! Как будто мой оболтус не может заработать им на хлеб. И я имею до сих пор шо слушать от всех соседей.
- А где работает?
- Там же, где и мой оболтус.  В городской стоматологии. И знаете, молодой человек,  это мешает моему сыну иметь контакты с нужными клиентами. И Маша, о Господи, как ты можешь спокойно на это смотреть, Маша! Считает все его деньги, а это мешает его делу ещё больше, чем спокойно разговаривать с женой директора Нового рынка или женой зав. ЦУМа…
… А однажды, в середине 90-х, на конечной остановке трамвая №5 я столкнулся с последним представителем старой гвардии Одесситов. Я стоял на остановке в погожий весенний день в ожидании трамвая. В руке у меня была железная клетка с нутрией. Это был огромный самец, приобретенный мной для разведения нутрий, на Староконном рынке.  Покупка была очень дорогая и нужная мне для селекционной работы на своей ферме. Я гордился, что смог его приобрести и был уверен, что мою радость разделяет любой прохожий.  Неожиданно ко мне прикоснулась рука с резной тростью.
- Извините меня, молодой человек! – В полуметре от меня остановился старичок в старинном костюме, в рубашке непонятного цвета и дорогим галстуком. -  Это вы купили на нашем Староконом?
- Да!
-  И сколько, простите  меня, я никому не выдам вашу тайну, вы заплатили за такое с огромными красными зубами, - дедушка передернул плечами, -  животное?
- Триста!!!
- Боже мой! Тридцать лет назад я за эти деньги купил своему сыну «Запорожец»! Куда пришёл наш мир? Я понимаю, что из этой великолепной шкуры вы пошьёте шубу своей жене. А что вы будете делать с этим огромным куском мяса?
- Съедим всей семьей! – Я гордо взмахнул рукой, пытаясь продолжить радужный рассказ, какое вкусное и полезное мясо у нутрий.
- Боже мой! Молодой человек! Куда идет наш мир! Вы гляньте на эти зубы! Разве такое можно кушать? Лучше бы вы молчали. Я теперь стану есть только синенькие. Вы знаете, моя жена всю жизнь готовит мне синенькие с аджикой, а я уже страдаю желудком и меня пучит от её синеньких, но я вынужден  сдерживать свои газы, чтобы Сонечка не начала переживать, у неё слабое сердце.
У вас есть дети?
- Есть!
- И они тоже будут кушать с такими зубами?
- Нет, зубы мы выбрасываем.
- Боже мой! Я теперь никогда не пойду в то кафе, знаете на углу Дерибасовской и    Преображенской?
- Но там же «Вареничная»!?
- Да! Но откуда я знаю, от кого они берут это молоко для творога в варениках! Если ваши дети едят такое мясо то, что там могут дать скушать для чужих?
- Мои дети не лепят там вареники.
- Да!? Но там делают вареники Семочкины внуки. А знаете, когда они были маленькими, они очень не любили домашних котов и гоняли голубей! И если ваши дети едят такое… а ваши дети любят котов?
- Да! У каждого из троих свой домашний кот!
- Вот! И с такой любовью к кошкам они едят вот это! А что можно подать в вареничной без любви к голубям? Нет! Лучше я буду пукать.
… С того далекого времени прошло ещё почти тридцать лет. Такой говор можно теперь услышать только на концертах Жванецкого.  Ушла ЭПОХА! Её не вернуть никакими рассказами. Мы последние, кто может только приблизительно пересказать колорит старой Одессы, города – Героя. Города – мечты многих в моем поколении. Сегодня я горжусь тем, что меня считали, а иногда и сегодня считают тем, одесским евреем.  Может люди опомнятся и опять в Одессу вернуться потомки тех евреев, которые сделали Одессу - Мамой! Господи! Пусть исполнится воля твоя!